Траханаке поспешно выходит из кабинета примаря в огороженное барьером место. Зоя и Типэтеску следуют за ним.
Траханаке. Нет! Этого сделать нельзя.
Зоя (преследуя его). Папочка…
Типэтеску. Дружище Захария!
Зоя. Бели ты когда-нибудь дорожил мною…
Типэтеску. Если ты мне друг…
Траханаке. Эх вы! Имейте чуточку терпения! (Серьезно.) Как же можно выставлять кандидатуру жулика, который занимается подлогами?
Типэтеску. Верно, дружище, он жулик — это так; но пока люди разберутся… пока мы начнем с ним судиться…
Зоя. Мы станем всеобщим посмешищем, дорогой, ты только подумай…
Траханаке (после минуты колебания). Ну нет! Если бы дело шло только о твоем письме к Зоечке, тогда, понятно, я бы сказал: ради политики там, где преследуются интересы отечества, он, как всякий общественный деятель, мог попробовать, то есть захотел принудить тебя, потому что знает, что ты мой друг и дорожишь честью Зоечки. Ты мне друг, вот он и совершил подлог…
Типэтеску. Понятно!
Зоя. Разумеется, в политике…
Траханаке. Имейте чуточку терпения…А вот это? (Хлопает себя по карману пиджака.) Стало быть, если он макиавеллиевскими штучками орудует, я ему покажу, как макиавелльничать. (Меняя тон.) Святая богородица мне порукой! Не видать мне больше Зоечку! Вот она здесь, пусть скажет сама.
Зоя (сентиментально). Папочка!
Траханаке. Я в жизни не прибегал к дипломатическим фокусам. Но если на то пошло, прослыть иезуитом вроде Меттерниха, я ему покажу!
Типэтеску (нетерпеливо). Не понимаю, Захария!
Зоя (так же). Я тоже…
Траханаке. Имейте чуточку терпения! (Вынимает бумагу из кармана и разворачивает ее — это вексель.) Вот это тоже ради политики? Вот эти две подложные подписи поручителей, при помощи которых уважаемый господин Кацавенку получил пять тысяч лей, — это тоже ради интересов отечества?
Типэтеску (поспешно берет вексель и осматривает его с обеих сторон). Мы спасены!
Зоя. Спасены?
Траханаке. Я же говорил, имейте чуточку терпения. Я поймал его на новом подлоге…
Типэтеску (еле сдерживая радость). Захария, наш кандидат господин Агамицэ Данданаке.
Траханаке. Вот это правильно!
Зоя. Мне страшно…
Типэтеску. Нам нечего больше бояться.
Траханаке. Запиши мне на бумажке имя этого Гагамицэ, а то я позабуду… (Тихо разговаривает с Зоей.)
Типэтеску (вынимает блокнот, отрывает листок, пишет и подает его Захарии). Вот.
Траханаке. Пойду открывать заседание.
Типэтеску. Объяви кандидатуру, закрой собрание и приходи играть в преферанс, мы будем тебя ждать…
Траханаке (в дверях). Я тебе отдал вексель Кацавенку… Смотри не потеряй его. (Выходит.)
Типэтеску. Не беспокойся, я не теряю ценных бумаг… (Украдкой целует Зою.)
Зоя. Фэникэ!
Типэтеску. Ну-с! Теперь уж я обработаю любезного Кацавенку!
Оба поспешно выходят в левую дверь.
Траханаке поднимается на трибуну. Кацавенку, Попеску, Ионеску, избиратели занимают свои места. Они входят с шумом, под звон председательского колокольчика.
Траханаке (стоя). Время позднее! Пожалуйте, пожалуйте, уважаемые. У нас на повестке дня жгучие вопросы… (Садится.)
Все усаживаются на свои места, как в первом явлении.
Кацавенку (скромно). Господин председатель, разрешите, я тоже прошу слова.
Траханаке. Прошу. (Благожелательно.) Уважаемый, вам предоставляется слово. Пожалуйте на трибуну!
Движение в группе Кацавенку.
Кацавенку (становится в позу, потом важно проходит через толпу и поднимается на трибуну; кладет в сторону шляпу, пьет воду из стакана, вынимает кипу газет и бумаг и раскладывает их перед собой] потом жестом заправского адвоката вытирает платком лоб. Он делает вид, что волнуется. Полная тишина. Он начинает дрожащим голосом). Господа!.. Уважаемые сограждане… Братья! (Его душат рыдания.) Простите меня, братья, я так потрясен, меня охватывает такое волнение… Поднимаясь на эту трибуну, чтобы сказать вам… (задыхаясь от рыданий) как всякий политик! как всякий сын своего отечества… в эти торжественные минуты (еле сдерживается) я думаю… о моей стране… о Румынии… (Рыдает.)
Аплодисменты в его группе.
ее счастье, ее прогрессе…
Еще более громкие аплодисменты.
ее будущем!.. (Плачет навзрыд.)
Бурные аплодисменты.
