— Приятно слышать, Майк, — отозвался Джек. — Я предлагаю вам и этим жирным котам выкрутиться из неприятностей добрым старомодным способом. То есть откупиться.
Когда Джек отключился от линии, Пол Мартелли снял с головы наушники и присел рядом со мной.
— Вы отлично справляетесь, Майк. Хладнокровие — прежде всего.
— Что вы думаете об этом человеке, Пол? — спросил я.
— Ну, он явно в здравом уме, — ответил Мартелли. — Говорит очень уверенно. По-моему, он знает что-то, до чего мы еще не додумались.
Я кивнул. У меня возникло точно такое же ощущение, просто я не смог облечь его в слова.
— А насчет взрывчатки на окнах и дверях — думаете, это правда?
— Судя по тому, как он вел себя до сих пор, я бы сказал — да, нам следует считать взрывчатку реальной угрозой.
Я оглянулся на Неда Мейсона. Он понуро сидел в самом дальнем углу с таким видом, точно ему хотелось стать невидимкой.
— Как по-вашему, Нед, — спросил я, — почему они отпустили столько людей, хоть и могли оставить их при себе?
Мейсон, явно удивленный тем, что с ним вообще кто-то захотел разговаривать, поднял взгляд.
— Ну, это понятно, — сказал он. — Во-первых, запасы еды и воды ограничены. К тому же, когда заложников слишком много, кто-то из них может заболеть или покалечиться. Или взбунтоваться. Долго контролировать большую толпу — дело непростое.
Мартелли кивнул:
— Кроме того, возможно, они решили, что, отпустив бо?льшую часть людей, заслужат одобрение прессы. Знаете, пусть простые люди получат свободу. Мы задержим только богачей. Этакие Робин Гуды.
— Эти мерзавцы все продумали, — сказал Мейсон. — Должно быть, планировали это дело месяцами. А может, и годами.
Я стукнул кулаком по столу, так что подпрыгнули чашки с кофе. Вот оно. Вот что меня беспокоило.
— Захват заложников был тщательно продуман, так? Они ничего не упустили из виду. Но как можно спланировать налет на государственные похороны, если у вас нет покойника? Значит, они каким-то образом убили Кэролайн Хопкинс!
Стивен Хопкинс сидел на скамье в часовне за главным алтарем, обхватив ладонями голову. Хорошо, что Кэролайн не видела этого кошмара, думал он.
На скамьях вокруг него сидело около тридцати знаменитостей — в основном те, кого Кэролайн привлекла когда-то к участию в благотворительной деятельности. Он взглянул на трех вооруженных мужчин в масках, стоявших перед входом в часовню. Хопкинсу часто приходилось встречаться с солдатами, и эти люди чем-то напоминали ему военных. Может, они и были военными? Отставными? Тогда, возможно, захват заложников имел политические мотивы.
В центральный проход вышел невысокий мускулистый человек, откашлялся:
— Всем привет. Я Джек. А вот этого моего приятеля можете называть Маленьким Джоном. Приношу искреннейшие извинения за то, что нам пришлось задержать вас здесь. Если кому-нибудь нужно в уборную, просто поднимите руку, вас проводят. Вода и еда у нас имеются. Чтобы получить пищу, нужно опять-таки просто поднять руку. Хотите прилечь — пожалуйста, на скамейку или на пол, вон там, у стены. Если не будете нам мешать, все пройдет гладко. Если будете — последствия могут оказаться весьма плачевными.
Кто он, этот хам, читающий им наставления, как будто они дети, оставленные после уроков? Стивен Хопкинс встал.
— Чего вы от нас хотите? — гневно спросил он. — Почему оскорбляете память моей жены?
— Мистер президент, — сказал Джек и, улыбаясь, направился к нему по проходу. — Не надо разговаривать с нами таким тоном. Я изо всех сил стараюсь быть вежливым. И искренне прошу вас, сделайте то же самое.
Хопкинс не привык к подобному обращению и проговорил, едва сдерживая гнев:
— В таком случае не соблаговолит ли джентльмен в лыжной маске объяснить собравшимся, почему их держат здесь в заложниках?
Несколько заложников нервно рассмеялись.
Джек засмеялся тоже. А потом, подойдя к президенту поближе, схватил его за волосы.
— Почему-почему? — сказал он Хопкинсу прямо в ухо. — Вот что всегда мешало вам, Стиви. Вам вечно хотелось все знать.
— Сукин сын! — взревел Хопкинс.
— Вы обозвали мою мать сукой? — поинтересовался Джек. — Еще один такой неуважительный выпад, и я выну ваши кишки и заставлю вас съесть их.
Он выволок бывшего президента в проход и с силой толкнул. Хопкинс рухнул на пол.
Джек вздохнул и улыбнулся всем прочим заложникам.
— Вспылил, что поделаешь, — сказал он. — Теперь вам известна моя единственная слабость.
Он помолчал, словно задумавшись, а затем обернулся к Хопкинсу:
— Знаете что, мистер президент? У вас сегодня был тяжелый день. Почему бы вам не отправиться домой? Убирайтесь.
Двое громил ухватили бывшего президента под мышки и быстро поволокли его к выходу.
Джон Руни, человек, которого назвали «кинокомиком десятилетия», молился. Он, может быть, и отошел от церкви, но был когда-то крещен и потому тихо сидел на скамье и читал «Отче наш».
Он дошел до середины молитвы, как вдруг что-то легонько стукнуло его сзади по шее. Оглядевшись, он увидел на скамье рядом с собой бумажный шарик, скатанный из страницы, которую кто-то вырвал из сборника гимнов.
Руни прикрыл шарик ладонью, взглянул на охранявших их бандитов. Самый здоровенный из них, Маленький Джон, сидел на алтарном возвышении, словно на капоте машины, и зевал во весь рот.
Руни развернул записку.
РУНИ, Я НА СКАМЬЕ ПОЗАДИ ТЕБЯ. МЕДЛЕННО СДВИНЬСЯ К СЕРЕДИНЕ СКАМЬИ, ТОГДА МЫ СМОЖЕМ ПОГОВОРИТЬ. ПОСТАРАЙСЯ, ЧТОБЫ МЕРЗАВЕЦ НА АЛТАРЕ НИЧЕГО НЕ ЗАМЕТИЛ.
ЧАРЛИ КОНЛАН
Руни сунул записку в карман. Следующие несколько минут он медленно сдвигался по полированному дереву к центру скамьи.
Через несколько минут за спиной у него прозвучал сиплый шепот:
— Видел, как они обошлись с Хопкинсом?
Руни мрачно кивнул и спросил:
— А что будет с нами, как думаешь?
— Ничего хорошего, — ответил Конлан. — Это я гарантирую.
— Ну а мы что можем сделать? — спросил Руни.
— Драться, — ответил Конлан. — На скамье за мной сидит Тодд Сноу, договаривается с магнатом Ксавье Брауном. С тобой нас будет четверо.
— Но что мы можем? — спросил Руни. — Ты же видел, что они сделали с Хопкинсом, а он всего- навсего рот открыл.
— Пока будем ждать. Терпеливо. Выбирать слабое место. Втроем мы сумеем скрутить одного, а то и двух из них. С этого и начнем.
Бурная радость, с которой журналистка «Нью-Йорк таймс» Кэти Калвин покидала собор, быстро сменилась досадой: ей вместе с остальными освобожденными заложниками пришлось ждать, когда их опросят полицейские. Их всех загнали в универмаг «Сакс» и выпускали по одному лишь после беседы с
