Убитыми — 4849
Ранеными — 24 585
Пропавшими без вести — 5092
Всего — 34 526
Небоевые потери — 14 637
Общие — 49 163
Убитыми — 32 900
Ранеными — 99 300
Пленными — 96 500
Всего — 228 700
Материальные потери поданным на 1 октября:
Легкие танки — 143
Средние танки — 363
Орудия — 103
Средние танки — 808
Танки «Пантера» и «Тигр» — 439
Орудия — 1751
2 октября я вручил награды командирам двух полков, взявших высоту, а потом отправился осмотреть местность, которую обороняла 4–я бронетанковая генерал—майора Дж. С. Вуда. Как и всегда, диспозиция данной дивизии была безупречной. Затем я посетил Бада, который командовал 35–й дивизией и был ранен в сражении за день до моего приезда. Как мне говорили про Бада, ни один человек не проявляет такого спокойствия, как он, подогнем противника.
Дней, наверное, десять мы словно пребывали в задумчивости, пробуя на прочность немецкие форты на подходах к Мецу западнее реки Мозель. В 5–й дивизии считали, что один из таких фортов, Дриан, можно взять силами одного батальона. 3 октября они начали приводить свои планы в жизнь и на первом этапе действовали успешно, однако примерно через неделю мы решили оставить свои попытки, потому что операция слишком дорого нам обходилась.
4 октября 83–я дивизия приблизилась к Люксембургу. Я отправился осмотреть позиции и был поражен тем, что, если не считать железнодорожной сортировочной станции самого города, война вообще не затронула герцогство. Что—то тут такое было со статусом этого маленького государства, поскольку его никто не бомбил.
Это была годовщина дня, когда я впервые произвел попытку установить на башнях всех танков сдвоенные, спаренные с пушкой пулеметы вместо обычных.[141] Попытка и по сей день осталась безуспешной.
5–го числа пришлось усилить штурмующих Дриан еще одним батальоном.
Эдди явился ко мне, чтобы поговорить о командире одной из его дивизий, имевшем скверную манеру руководить в бою отдельными батальонами, а не оперативными командованиями, в которые те батальоны входили. Сначала мы хотели освободить данного офицера от занимаемой должности, но, прикинув, что не знаем, кем бы его заменить, решили просто объяснить ему, как нужно действовать. Впоследствии он стал одним из самых лучших офицеров в Третьей армии.
Тогда же он просто вмешивался не в свое дело, опускаясь на слишком низкий для него уровень командования. Как я совершенно уверен, стиль, продемонстрированный тем офицером, прививается во время учебы и на маневрах. А вообще, генерал должен уметь руководить войсками, если можно так сказать, на один уровень ниже и знать диспозицию частей на два уровня ниже. Что это означает на практике? Например, командующий армией должен управлять корпусами и быть в состоянии контролировать по своей оперативной карте дислокацию корпусов и дивизий, но не должен управлять этими дивизиями. Командир корпуса должен руководить дивизиями и ориентироваться по карте в расположении штурмовых бригад. Командир дивизии должен управлять штурмовыми бригадами, фиксируя на карте расположение батальонов. Командир полка должен командовать батальонами и знать, где находится каждая из входящих в те батальоны рот. Ну и так далее.
Как показывают мои наблюдения, если любой офицер в звании генерала нарушает данные правила и, если можно так сказать, находясь на уровне командования армией, вмешивается в процесс дислокации батальонов, а затем начинает командовать ими, он снижает результативность своих действий и, как следствие, действий всей армии. В Тунисе один британец, начальник отдела планирования операций и обучения личного состава штаба генерала Александера, начал указывать мне, где мне следует разместить батальоны, так что мне пришлось твердо и решительно отвергнуть его помощь. При этом Александер поддержал меня.
Прибывшая 26–я дивизия взяла под контроль сектор, находившийся в ведении 4–й бронетанковой, а одна из штурмовых группировок высвободила на северном направлении аналогичное подразделение 80–й дивизии.
Немцы обстреляли штаб—квартиру 20–го корпуса под Конфланом из 280–миллиметрового орудия. По толщине оболочки головки снаряда и размерам найденных осколков было сделано предположение о том, что выстрелы производились из морского орудия, вероятно установленного на замаскированную в каком— нибудь тупике железнодорожную платформу.
К этому времени получили одобрение планы 8 октября начать наступление силами 12–го корпуса. Разработка операции выглядела следующим образом: 80–я дивизия атакует прямо на восток, при этом три ее штурмовые бригады занимают три высоты на передовой линии; один батальон 35–й, усиленный танковой ротой, продвигается на северо—запад, чтобы очистить леса в зоне действий дивизии; тем временем две штурмовые бригады 6–й бронетанковой дивизии развивают свое наступление на север между левым крылом 35–й дивизии и правым — 80–й. Вся операция была спланирована как самый экономичный метод укрепление передовых позиций нашей армии, а также как способ поддержать наступательный дух солдат и офицеров.
7 октября приехали генерал Маршалл и генерал Брэдли. После обеда собрался весь штаб, где мы представили наши планы по взятию крепости Дриан, а также вышеизложенный план наступления силами 12–го корпуса. Как обычно, генерал Маршалл задавал острые и не простые вопросы, но, уверен, на все из них мы ответили достойно. Он расстроился, что из—за обещания встретиться с Монтгомери не сможет присутствовать в Третьей армии 8 октября, чтобы самому наблюдать развитие наступления.
Мне это тоже не удалось, так как 8–го я решил отправиться в Нанси по воздуху, что было ошибкой, поскольку из—за погоды нам удалось взлететь только тогда, когда сражение уже началось, и мне не пришлось присутствовать при начальном этапе операции. Когда я оказался на наблюдательном пункте 12–го корпуса, расположенные прямо впереди четыре населенных пункта уже ярко пылали, а от одного из них в небо поднимался огромный столб дыма высотой, наверное, не меньше километра. Машины 6–й бронетанковой продвигались вперед к южным предместьям двух деревень, откуда противник вел по ним довольно плотный огонь, одновременно с другой стороны эскадрильи Р–47 из 19–й тактической воздушной бригады, как всегда, мастерски бомбили неприятельские позиции. Прямо перед нами несколько сотен пленных ожидали дальнейших приказов. Очень жаль, что генералу Маршаллу не удалось присутствовать здесь и видеть наших ребят в действии.
Полюбовавшись зрелищем в течение нескольких часов, я нанес визит генералу Полу, командовавшему 26–й дивизией. В 1925 и 1926 г. он был адъютантом в 27–й пехотной на базе Шофилд Баррекс,[142] где у меня сложилось о нем весьма высокое мнение. Как выяснилось позднее, вполне и вполне обоснованное. Из его штаба мы отправились на наблюдательный
