Парус вырывался и бился как живой, пока двое мужчин складывали его. Они как могли привязали его и снова принялись вычерпывать воду. Без паруса корабль немного успокоился. Я слышала, как Тор ругает команду.
Мы прорвались сквозь еще одну большую волну, и вдруг я увидела огромную гору воды, которая неслась на нас. Я закричала от страха, а Гест забормотал молитву. Потом я повернулась и увидела, что Тор пробирается ко мне, а штурвал бешено крутится у него за спиной. На лице Тора больше не было ярости – лишь какая-то фанатичная решительность. Ветер отбрасывал назад его волосы, отчего он стад похож на сумасшедшего морского бога. Он сгреб меня огромными ручища-ми, словно куклу, отнес на нос корабля и запихнул под доски палубы. Там я наткнулась на собственный вещевой мешок, который хранился здесь с другим грузом, и прижала его к груди. До меня долетали глухие крики и вой ветра, а потом раздался страшный грохот – гигантская волна обрушилась на кнорр.
Когда я очнулась, ветер еще бушевал, но корабль каким-то чудом остался на плаву. Слышны были только треск досок, плеск воды вокруг и затихающее завывание ветра.
В голове стучало, но я осторожно приподнялась и потихоньку вылезла из-под досок палубы. Села по пояс в воде и почувствовала легкое головокружение. Я закрыла глаза. Потом открыла.
Рядом никого не было.
Королева троллей
Он не может привыкнуть к отсутствию шерсти. Я вижу, как он трет кожу. И почти все время молчит.
Я зову его Мик. Похоже, он понял, что это его новое имя. Если не обращать внимания на печаль и молчаливость, то передо мной все тот же мальчик, которого я когда-то встретила в Зеленых Землях. Он – это все, чего я когда-либо хотела. Его голос, его мягкая теплая кожа, даже улыбка, которую сейчас я так редко вижу. Два дня назад он впервые улыбнулся – в ответ на шутку Туки. Это была все та же улыбка, которую я помню, – как солнышко на снегу, тающая, добрая.
Я продолжаю заниматься колдовством, пытаясь смягчить собственную кожу, чтобы он чувствовал себя со мной как с обычным человеком. Пока что изменения временные, это меня расстраивает, но я не прекращаю попыток.
Туки странно ведет себя со мной. Он убегает, как только видит меня. Урда нервничает; она знает, что я сделаю, если от него будут неприятности. Может, было ошибкой послать его на юг, но Урде было бы одиноко без сына. В любом случае, это ее вина. Ей следовало получше за ним следить и не позволять ему проводить время наедине с мягкокожей девчонкой.
Перестановка в комнатах Мика почти закончена. У него будут книги и музыкальные инструменты. Может, не нужно было делать точно такую же флейту, какая была у него в замке. Я видела, как он посмотрел на нее, когда первый раз взял в руки: как будто воспоминание кольнуло его. Но оно прошло. И он с чувством поблагодарил меня.
Теперь осталось только приготовиться к свадьбе. Нужно столько всего сделать, но это приятные хлопоты. Мне очень хочется, чтобы он сразу стал моим мужем, но поскольку он уже здесь, то я могу потратить время на то, чтобы подготовить роскошный свадебный пир.
Это будет самая чудесная церемония из всех, какие бывали в Ульдре. Потрясающая. Незабываемая. Самые высокие и важные гости прибудут со всех концов земли.
День, когда воздадут почести нам обоим – королеве и ее королю.
Роуз
Сначала я не могла поверить.
Я была одна, совершенно одна в огромном море, на разбитом корабле, который медленно тонул. Мачта исчезла, от нее остался только острый обломок с меня высотой. Парус частично покрыл палубу, другая его часть свисала за бортом и тянулась по воде. В середине зияла большая дыра. Штурвал тоже исчез, а вместе с ним, видимо, и большая часть груза. Меня пробрала дрожь.
Ветер стих до нежного бриза, и кнорр плыл по волнам, не подозревая, что единственным его пассажиром осталась взъерошенная, испуганная девочка. Потом я сказала себе, что нельзя поддаваться панике, и встала. Нужно было найти черпак. Во время шторма корабль набрал много воды, и борта угрожающе приблизились к уровню воды в море.
Я не нашла ни одного черпака. Что, если их смыло за борт? Может, хотя бы один остался под парусом? Я с трудом приподняла край мокрой тяжелой материи, посмотрела и вздрогнула: сперва мне показалось, что там какой-то мертвый зверь, но потом я сообразила, что это окровавленная нога. У меня заколотилось сердце, и я стала поднимать парус дальше.
Там лежал Тор. Нога его неестественно изогнулась. Я стянула с него капюшон и увидела, что глаза его закрыты, а лицо в крови, которая сочилась из глубокой раны на лбу. Казалось, что он мертв, но вдруг он пошевельнулся и тихо застонал.
Одна рука его тоже была странно изогнута, а ладонь сжимала обломки штурвала. Я склонилась над ним и стала щупать пульс. Он был слабым и неровным. Тор опять застонал.
Я собрала все силы, чтобы освободить его из-под паруса, потом стала искать что-нибудь, чтобы остановить кровь. Нашла несколько коробок с грузом под палубой. В одной из них лежал большой кусок парусины. Я поднялась наверх и достала нож, который Тор всегда носил с собой. Его глаза едва приоткрылись, когда я вытащила нож из ножен. Я вернулась под палубу и ножом отрезала кусок ткани. Поднялась к Тору и стерла кровь с лица. Рана на лбу была глубокой, с рваными краями, внутри белела кость. Нужно зашить, подумала я, вспоминая раны, которые видела за время жизни на ферме. Наложила ему на лоб тугую повязку и занялась ногой. Рана там была не такая глубокая, но нога явно сломана. И рука тоже.
Тор опять приоткрыл глаза, но тут же потерял сознание. Я перевязала руку и ногу так, чтобы они не двигались, и накрыла Тора сухой тканью, уложив его поудобнее.
Немного отдохнув, я обошла весь корабль от носа до кормы, оценивая поломки. Убедилась в том, что ни Горана, ни Геста на борту нет. Их смыло в море. С беспокойством я оглядывала море вокруг, хотя и чувствовала, что напрасно ищу. Вокруг была только вода. Никаких признаков человека, груза или земли.
Совершенно растерянная, я сидела и смотрела на воду. Хотела поплакать о двоих, которых смыло в море, но не смогла.
