Но с одной стороны были сотрудники разведки в своих кабинетах, с другой барон, все еще продолжавший воевать на морях, или, возможно, переведенный в качестве инструктора на какую-то береговую базу. Во всяком случае, он был там, где мы не могли надеяться его встретить.
И, тем не менее, мы страшно хотели с ним встретиться. Беседа с ним могла бы привести к совсем другой версии. в корне отличающейся от той, которую он привел в своей книге.
В общем, было необходимо тем или иным путем войти с ним в контакт.
Нам требовалось хотя бы одно звено цепи, а так как чтобы выковать это звено, необходимы, как и в большей части работы разведки, три четверти терпения и одна четверть везения, то сотрудники разведки решили не суетиться.
Они запомнили имя барона Шпигеля фон унд цу Пекельсхайма и занялись другими делами, в ожидании, пока удача снова не вытолкнет барона на авансцену.
И, как раз в это время, тихо и спокойно звено цепи выковалось само собой. Оно приняло форму маленькой шхуны, водоизмещением всего в 800 тонн, безобидной и скромной. Нашим людям, занимающимся борьбой против подводных лодок, при виде ее взбрела в голову одна фантазия. Шхуна выглядела так безобидно и так легко могла таить в себе угрозу! Внешне она ничем не отличалась от двадцати с лишним других шхун, которые немецкие подводники рассматривали в качестве легкой добычи для своих 105-мм пушек, когда встречали их в Атлантике, преимущественно у берегов Ирландии.
Итак, эта маленькая шхуна, под названием «Прайз», на две или три недели отправилась на верфи Арсенала. Покинула она их внешне такой же, но на самом деле, совершенно другой. Обычная шхуна снаружи, но на ней теперь стояла закамуфлированная 100-мм пушка, а ее экипаж состоял из моряков военного флота. Капитаном ее стал моряк из колоний, капитан-лейтенант Эдвард Сандерс из Военно- морского резерва, родом из Новой Зеландии, и уже потому человек весьма гордый.
«Прайз», одним словом, стал одним из кораблей-ловушек, так называемых «Q-Ships», которые надолго омрачили жизнь немецким подводникам во время войны.
Шхуна вышла в Атлантику по вполне обычному для судов такого класса маршруту.
Утром 30 апреля 1917 года ее атаковала огнем из пушки большая немецкая субмарина. Двадцать минут шхуна под обстрелом ждала, пока наступит момент, чтобы скинуть с себя маскировку и дать сдачи. Специальная группа, изображавшая панику, поспешила спустить шлюпки, чтобы еще больше укрепить в глазах немцев впечатление. что экипаж покидает судно. Те, кто остался на борту, чтобы подготовить к стрельбе замаскированную пушку, спокойно ждали, пока субмарина, находящаяся в надводном положении, подойдет поближе и превратится в удобную цель. И вот маскировка сброшена, и орудие открыло огонь.
Одним снарядом была снесена пушка подлодки и оторван хороший кусок на ее носу. Другим снарядом сбило рубку, и три человека оказались в воде.
Через четыре минуты подлодка, со сбитой рубкой и пробитой снарядами палубой исчезла под водой.
«Группа паники» с «Прайза» подошла на шлюпках к месту боя и подобрала трех человек, смытых за борт.
Давайте, начиная с этого места, воспользуемся методом, знакомым нам из кино. Представьте себе кадр на экране — бюро в Адмиралтействе, в нем высокопоставленный офицер занимается за столом своей работой. Входит другой офицер и передает ему телеграмму. На экране видны слова: «Корабль Его Величества «Прайз» вступил в бой и потопил подлодку U-93, широта…, долгота…., вчера. Трое спасенных».
Оба офицера глядят друг на друга и в один голос произносят: — Шпигель фон Пекельсхайм!
Как вы уже знаете из главы 13, им были известны имена практически всех командиров подводных лодок.
Есть ли барон среди этих трех выживших?
Тут фильм снова переносит нас в тот момент, когда капитан-лейтенант Сандерс встречает своих пленников.
Один из них матрос.
Второй — унтер-офицер.
А третий, судя по его мундиру, офицер в звании капитана третьего ранга. Он сам представляется и называет свое имя. Но Сандерс не лингвист и гортанная немецкая речь мало что для него означает. Он просто просит своих пленников дать ему слово, что они не будут мешать деятельности его корабля.
Немецкий офицер пошел даже дальше. Он видел, что «Прайз» в таком состоянии, что может затонуть. Его пушка проявила себя достаточно эффективно за эти двадцать смертельных минут.
Он предлагает свою помощь, чтобы заткнуть пробоину и наладить работу помп.
Таким образом, победители и побежденные, оказавшись буквально в одной лодке, в 120 милях от берега и без единого судна поблизости, вместе принялись за работу, чтобы добраться до земли.
Вот так этот кораблик, превращенный в решето, черпая воду, понемногу прошел 115 миль, пока его не встретил патрульный сторожевик и не вызвал буксир, чтобы притащить шхуну в порт.
Все это время военно-морская разведка терпеливо ждала полной информации. Наконец, на базу поступил телеграмма с именами всех спасенных немецких моряков. Первым в списке значился капитан третьего ранга барон Шпигель фон унд цу Пекельсхайм.
Потому офицер, который особенно интересовался бароном, положил в ящик своего письменного стола книгу «U-202» и обвел красным карандашом то место в ней, где описывался плавучий госпиталь. Потом он отдал несколько необходимых приказов по поводу размещения пленных и спокойно вернулся к другим делам. Двумя часами позже он приступил к допросу барона.
Большой кабинет, на стенах морские карты и таблицы. Большой камин с решеткой, на камине стоит коробка с сигарами. В углу большой рабочий стол, за ним два больших сейфа, хранящих половину секретов морской войны.
Под столом большой черный чау-чау, любимый пес и неразлучный спутник офицера. В другом углу, не попавшем в кадр, стоит мопед: неутомимому офицеру он необходим, чтобы быстро добираться ночью с работы домой. А почему прямо в кабинете? Да потому, что если держать мопед в гараже, то на это понадобится на пять минут больше времени.
Два больших высоких окна открывают вид на широкий плац, где проводит свои парады Конная гвардия. Несколько удобных кресел и глубокий диван дополняют обстановку кабинета.
Вот какую картину увидел барон, когда вошел в кабинет.
Его хозяин — и одновременно взявший его в плен — стоял у камина.
Немецкий офицер щелкнул каблуками и отдал честь, встав навытяжку. Хозяин кабинета пододвинул кресло поближе к камину.
— Не угодно ли вам присесть? — спросил он очень любезно. Он был мягок, как лайковая перчатка.
Барон подчинился. Он даже взял сигару, которую ему предложили. Несомненно, на все эти любезности он смотрел как на прелюдию к жесткому допросу с целью выведать у него секреты немецкого флота и, разумеется, он решил про себя быть максимально осторожным. На самом деле произошло совсем не то, чего он ожидал.
Британский офицер быстро вынул из ящика и показал ему экземпляр книги «U-202».
— Вы узнаете эту книгу, я полагаю, — сказал он.
Немец что-то пробормотал в знак согласия. Было видно, что он удивлен.
— Меня она очень заинтересовала, — спокойно продолжал британский офицер. — Хорошо, вы были очень осторожны, когда ее писали. Мы не узнали из нее ничего такого, о чем бы не знали раньше. Кроме одной лишь главы, и это как раз та глава, на которую я хотел бы обратить ваше внимание.
Добродушно улыбаясь своей жертве, он казался внешне беззащитным и ничего не подозревающим пожилым джентльменом. Немец немного расслабился.
Англичанин переворачивал страницы, надев очки в роговой оправе.
— Ах, вот она! — сказал он, наконец. — Вот эта глава про госпитальное судно, с войсками и пушками на борту. Мы, знаете ли, так и не смогли найти след этой истории. Могу я вас попросить помочь мне?
Немец молчал.
— Вы пишете, что видели это происшествие собственными глазами?
