был чисто американским. Его одежда была американской. Его паспорт был американским. Он полностью соответствовал своему словесному портрету, указанному в документах, включая очки.
Офицеры, проверявшие высаживавшихся пассажиров, приступили к его допросу в обычной манере, но не смогли найти противоречий в его объяснениях или бумагах. Но тут один из офицеров обратил внимание, что очки, похоже, мешали господину Трэшеру. Создавалось впечатление, что он не привык носить очки.
В спокойном тоне и с симпатией офицер спросил господина Трэшера об его зрении — кем был его окулист, близорукий господин Трэшер или дальнозоркий и так далее…
Господину Трэшеру эти вопросы похоже, показались затруднительными. Его ответы были скованные и противоречивые. Казалось, что он сам не очень-то осведомлен о своих проблемах со зрением. Потому его вежливо, но твердо провели в помещение для дальнейших допросов, и там выяснилось, что господин Трэшер это потерянный господин Бём собственной персоной. Остаток войны он провел в британском концентрационном лагере, потому что он не занимался шпионажем в нашей стране, и не было доказательств, что он хоть раз пересылал какие-то сведения в Германию.
У истории с задержанием господина Бёма было забавное продолжение. Несколько месяцев спустя в наши руки попали некоторые бумаги графа Бернсторффа, среди которых был доклад немецкой военной разведки, датированный мартом 1916 года. В нем рассказывалось о действиях господина Бёма и предлагалось, в связи с тем, что у него слишком длинный язык, отказаться от его услуг и отозвать из США. Предложение, увы, запоздало.
В общем, похоже, что именно по этой причине он и покинул Америку с такой секретностью.
Глава 16. Борьба против немецких диверсантов в Америке
Покойный президент Томас Вудро Вильсон в обращении к Конгрессу США в 1915 году посвятил все свои предварительные рассуждения изобличению некоторых «граждан Соединенных Штатов, я краснею, когда думаю об этом, родившихся под другими знаменами», которые всем своим сердцем были на стороне Германии и вели своими собственными силами партизанскую войну на ее стороне в самой Америке.
«Они подстрекали к заговору, чтобы разрушить собственность, заявил Президент. Они составили заговор против политики нейтралитета, которую проводит правительство. Они пытались шпионить за конфиденциальными соглашениями и сделками правительства».
Обвинение Президента было полностью обоснованным. Поведение разбойников с Дикого Запада кажется мягким и нежным в сравнении с тем царством террора, которое устроили на американской земле банды противников Антанты, как только началась война.
В первые месяцы войны, как позднее признавали сами американские власти, реакция на эту организованную волну диверсий, саботажа и террора была довольно вялой. В этот период именно британская разведывательная служба взяла на себя защиту британских интересов. Эта задача была трудной и деликатной, но проводилась она настолько дипломатично, собранные доказательства, которые передавались американским властям, были настолько убедительны, что четыре или пять американских ведомств, включая полицию, не могли не взяться за работу.
Нередко только одно подозрение, о котором сообщали агенты Секретной службы Великобритании было достаточным для того, чтобы одновременно четыре департамента в США сразу принимались за дело!
Бывало, что случай получал огласку и заканчивался законным наказанием виновных, но даже если невозможно было осуществить арест, «тихого давления», осуществлявшегося при слежке, обычно хватало, чтобы принудить преступника к раскаянию.
Имена капитана Франца фон Папена и капитана Карла Бой-Эда, Пауля Кёнига, доктора Хайнриха Альберта и доктора Дернбурга сегодня известны во всем мире. Главная заслуга в этом, возможно, принадлежит разведывательной сети Великобритании, действовавшей в США, сумевшей выявить этих немецких диверсантов и сообщить о них американским властям. Но ни одно имя наших агентов никогда не всплыло ни в одной газете, ни в хорошем, ни в плохом контексте. Даже в 1915 год у, когда американские газеты написали, что в США действуют более двухсот британских агентов для противодействия махинациям пособников фон Папена, ни одно имя не было упомянуто.
Нашей разведке приходилось следить за совершенно различными преступлениями. Начиная от подделки паспортов, которые, стоило нам только не узнать об этом заранее, превращались в неиссякаемый источник наших проблем в Европе. Работой, связанной с этими подделками, лично руководил капитан Бой- Эд, как было об этом сказано в обвинительном заключении Большого Федерального Жюри в 1916 году, и эти поддельные документы были сделаны на высоком профессиональном уровне. К счастью, у нас был свой агент, работающий на «фабрике паспортов», как были у нас агенты и «в сердце» многих других немецких затей. И потому мы смогли проследить за большей частью этих подделок, пущенных в оборот.
Нам удалось также получить список немецких офицеров резерва, проживающих в Америке, которые были обязаны любым возможным путем вернуться в «Фатерланд», и именно для них «фабрика фальшивок» и готовила поддельные паспорта.
Попытки подкупить лидеров социалистов и устроить стачки на заводах, выпускающих боеприпасы и другое военное снаряжение для союзников, тоже не прекращались с первого года войны. Но эти забастовки обычно были внутренним делом американского правительства. Потому кроме сбора сведений, которые мы потом передавали компетентным органам США, мы не принимали ни малейшего участия в решении этих проблем, за которыми скрывалась рука немецких агентов.
Гораздо более сложной задачей была слежка за интернированными немецкими судами. О том, что эта слежка проводилась нами весьма эффективно, свидетельствует тот факт, что очень немногим пароходам из числа огромного интернированного флота удалось сбежать из портов, где они находились. Среди «беглецов» был пароход «Сакраменто», сбежавший из Сан-Франциско осенью 1914 года, и служивший кораблем снабжения эскадры графа Максимилиана фон Шпее, пока его не потопили англичане в битве у Фолклендских островов. Но даже в этом случае мы взяли реванш, потому что собрали достаточно доказательств, чтобы вывести на чистую воду и наказать тех, кто помог этому побегу.
В другом случае, мы собрали необходимые доказательства для судебного преследования американского директора пароходной компании «Гамбург-Америка Лайн», ее начальника отдела закупок и суперинтенданта, которые в 1914 году пытались снабдить фальшивыми документами немецкие суда с целью дать им возможность покинуть порыт и стать судами снабжения немецких боевых кораблей, действовавших в открытом море. Это была одна из махинаций Бой-Эда, и она проводилась из его секретного бюро в Нью- Йорке в доме № 11 на Бродвее.
В разных частях США были созданы секретные склады оружия, которое должно было послужить Германии. Несомненно, оружие на некоторых из них предназначалось для отправки в Европу для снабжения немецкой армии. Но так как возможность осуществления такой отправки со временем становилась все менее вероятной, заговорщики обратили свое внимание на снабжение оружием недовольных и бунтовщиков, существовавших в Британской Империи.
Например, на улице Вест-Хьюстон-Стрит в Нью-Йорке размещался склад с оружием и боеприпасами, которых хватило бы для того, чтобы вооружить десять тысяч человек. Одних винтовочных патронов там хранилось два с половиной миллиона. Осенью 1915 года оружие потребовалось отправить, и в большой тайне был разработан детальный план по его погрузке.
Наши разведчики узнали все об этой афере. Они с самого начала установили слежку за складом, на самом деле, даже раньше, чем этот склад вообще был создан. И потому ровно за день до того, когда немцы планировали опустошить свой склад, у выхода из гавани Нью-Йорка внезапно появилось несколько британских крейсеров. Их было видно с берега, и появление это вызвало вопросы в американских газетах — какого черта, мол, их сюда занесло.
Немцы тоже, разумеется, узнали об этом, и погрузка оружия так никогда и не состоялась. Примерно
