количестве; а старый покосившийся домик вздыхал, словно опасаясь, что его дряхлые бока не выдержат толкотни.
Генка оба раза ездил в райцентр - снимать деньги, честно переведенные на его счет господином Фоксом за выполненные заказы. А потом снова усаживался за работу - Фокс по электронной почте заказал еще серию очерков, в основном о взаимоотношениях различных сталкерских группировок, и Генке пришлось вспоминать все виденное и слышанное в ходе странствий, и пытаться выудить оттуда хоть какие-то крохи информации на заданную тему. Вся беда была в том, что до того они втроем вели образ жизни 'честных одиночек', и к группировкам практически не приближались. А чтоб собрать информацию, интересующую Фокса, Генке потребовалось бы не столько лазить по заброшенным объектам в компании Кащея и Завхоза, сколько отираться в сталкерских лагерях и побольше раскручивать на разговоры 'за жизнь' завсегдатаев баров. Ну что ж, в следующий рейд придется вплотную заняться этим, решил Генка. А следующий рейд не заставит себя долго ждать - Кащей ни разу за весь свой сталкерский стаж не проводил вне Зоны больше месяца. Убедиться в этом самому у Генки пока еще не было возможности, еще слишком мало времени они провели вместе, но все жители поселка, кому удалось развязать язык, говорили о Паше примерно одинаково: 'Да он двинутый! Прямо как наркоман - без Зоны своей месяца прожить не может! Даже если нету у него клиента, и вести некого - так он сам, один уйдет. Хоть дня на три в месяц, но уйдет.' Генка призадумался… Он помнил, каким вялым и скукоженным Кащей в прошлый раз уходил из поселка, и как оживал на глазах всего за несколько суток в Зоне. Что это? Настолько сильно действовала на Пашу любовь к этому дикому, вывернутому, аномальному месту? Или дело в чем-то другом? Во всякие 'биоэнергетизмы' Генка не верил, а другого наукообразного и рационального объяснения не находил.
Завхоз очень скоро перечинил в пашином хозяйстве все, что требовало ремонта, и начал скучать. В отличие от Генки, целыми днями уткнувшегося в экран ноутбука, ему в 'мирной жизни' делать было совершенно нечего. Работы в давно зачахшем поселке не было; выращивать здесь огороды рисковали немногие; местные жители с момента возникновения Зоны кормились только со связанных с ней промыслов и с перепродажи недорогих и широко распространенных артефактов. Но в части промыслов все 'ниши' были уже заняты, каждый местный умелец по изготовлению и ремонту сталкерского снаряжения обслуживал свой круг клиентов, и не позволил бы никому их перетянуть. В помощники-подмастерья Завхоза никто не взял. Уже где-то через неделю Юрка захандрил, заныл, и начал проситься обратно, внутрь Периметра. Там его ждало очень важное дело - собирательство. Юрка отдавался собирательству артефактов с фанатизмом едва ли не большим, чем первобытный человек, для которого жизнь зачастую зависела от количества собранных съедобных корешков. И при этом Завхоз экономил на самом необходимом, и был прижимист до крайности, до границ разумного. Это Генку и удивляло, и смешило с самого начала их знакомства, но узнать о своем помощнике побольше было все как-то некогда. А вот теперь представилась возможность.
История Завхоза оказалась банальна, как ручка от швабры, и для ее изложения вполне хватило бы одного слова: 'должник'. Да-да, банальнейший должник. Парень пытался заняться торговым бизнесом и прогорел. Впрочем, не совсем так. Юрка отнюдь не сам решил податься в частные предприниматели - ему родители мозги проели. 'Ну как же так', - капали на мозги родители, потихоньку, исподволь, из месяца в месяц. Их не устраивало, что сын зарабатывает на жизнь какими-то ремонтами, - 'ну как же так, сколько можно работать руками, ими капитал не заработаешь. И вообще это, как молодежь говорит, полный отстой, - на кого-то впахивать. Надо самому хозяином стать. Вон у тех сын и у тех зять, а у тех сват и вон у тех брат занялись бизнесом, и как сыр в масле катаются'. Капали, капали, капали… И продолбили. Капля, как известно, и камень долбит. Достали. Юрка на пару с троюродным братом зарегистрировали фирму, взяли кредит, и… Кончилось все так, как оно закономерно должно было закончится для человека простого, бесхитростного и доверчивого, в просторечии именуемого лохом. Крупное 'попадание на деньги'. Чтоб рассчитаться с долгом, родителям пришлось заложить свою квартиру. А виноват оказался, разумеется, Юрка.
Ёж, слушая эту историю, матерился - сначала себе под нос, потом вполголоса, потом так, что наверняка на улице было слышно. Материл родителей Юрки, которые своим эгоизмом и непроходимой тупостью подбили сына на авантюру. Материл придурка Завхоза, за то, что тот поддался, хотя прекрасно понимал, что с торговлей не справится. Завхоз и сам прекрасно понимал, что виноват. Вот только никак не мог понять, в чем именно. Генка матерился и по этому поводу тоже. Вот допустим, Юрка рассчитается с долгом, вернется домой, к обычной жизни… Из которой никуда не денутся родители - даже если Юрка снимет жилье и уйдет туда, власть родителей над собой не оставишь на старой квартире, как изношенные тапки. И папа с мамой в очередной раз решат, что сын живет неправильно, и снова начнут подбивать его делать то, что сами они считают нужным и важным. И снова вынудят пойти Юрку поперек его собственной воли. 'Забей на них, понимаешь?! Забей на них, пошли их вместе с их советами лесом до Монолита, и не вздумай опять делать так, как они говорят! Живи своим умом. У тебя руки нужным концом воткнуты, ими и работай, раз это хорошо получается. А если твоим родителям нужен этот бизнес - пусть сами регистрируют фирму и торгуют. А то, видите ли, хотели чужими руками жар загрести…' 'Но они же не чужие', - вяло отбрехивался Юрка. Нет, это бесполезно, думал Генка после очередного разговора. Его познаний в психологии не хватало, чтоб выбить из Юркиной головы эти глубоко вбитые родителями чувство вины и зависимость от чужого мнения. Генке, честно говоря, было совершенно дико, что Завхоз даже не понимает, насколько навредили ему самые родные люди - гораздо больше всяческих врагов.
После того, как приперла суровая необходимость выплачивать кредит, взятый под залог квартиры, Юрка сначала завербовался на Север, на нефтяной промысел. Сколько-то месяцев корячился там, летал туда-сюда вахтами, пока в июне этого года не разговорился в аэропорту с неким попутчиком. Попутчик и присоветовал ему 'доходное место'. Да, конечно, кровососы там покрупнее, чем на таежных болотах, но зато и деньги куда больше! 'Прямо пропорционально кровососам', - хихикнул Генка.
До того Завхоз о Зоне даже и не задумывался. То есть слышал про нее, конечно… Слышал и восторженные легенды о тех, кто сумел в Зоне разбогатеть. Слышал и страшные байки о тех, кто вернулся оттуда больным и искалеченным. В силу своей скептичности он гораздо больше верил второму, чем первому. Но странный попутчик в аэропорту сумел его переубедить… Хотя нет, не так, поправился Завхоз, он даже и не переубеждал, просто как-то так сказал, что ему невозможно было не поверить. И Юрка подумал-подумал, да и поменял билет.
Он взялся за выполнение своего квеста упорно и обстоятельно - нанялся в помощники к опытному сталкеру; всё увиденное и услышанное мотал на ус, не лез на рожон и вперед Бати в пекло - и вскоре Завхозу начало везти. Вопреки распространенному и укоренившемуся мнению, что все заработанное тяжким трудом в Зоне уйдет, как вода в песок, на обеспечение своего существования в ней же. Вопреки красивым мрачным байкам, что смысл жизни сталкера - это и есть беспрерывный поиск артефактов ради того, чтоб, купив еду и патроны, снова идти на поиски артефактов. Юркина добыча по стоимости стала намного перекрывать затраты на ее поиски. Выплата кредита пошла куда более быстрыми темпами, чем раньше. К моменту встречи с Кащеем и Генкой Юрка выплатил уже треть, а за какой-то месяц совместных путешествий дотянул до сорока процентов. И не собирался сбавлять темпа. Не обремененный ни малейшим желанием разгадывать загадки Зоны, Завхоз просто спал и видел, как он переведет последний взнос, станет свободен, как муха в полете, выйдет за Периметр и рванет отсюда подальше. Но пока до этого светлого дня было еще далеко, и потому Завхоз сейчас настойчиво рвался в обратном направлении - внутрь Периметра.
Когда Генка услышал часть рассказа про встречу в аэропорту, у него в голове шевельнулась некая догадка.
- Слышь, Юрец, а как того мужика звали? Ну, который тебе присоветовал в Зону идти?
- А я не спросил, - равнодушно пожал плечами Завхоз.
- Как так?
- Ну, он не представился, а я не стал спрашивать. Да и зачем? Я ж не мент на службе… Захотел бы тот мужик назваться - сам бы назвался.
Генка рыкнул от досады. Вот поди теперь проверь свою догадку!
- Ну хотя бы как он выглядел? Описать сможешь?
Но ничего более 'лет сорока пяти, среднего роста, не толстый и не тощий, без усов и бороды, и каких-либо особых примет' из Юрки вытрясти не удалось.
Интересно, это был Александр Фокс или все-таки кто-то другой? Эта версия не давала Генке покоя.
