— Почему я должен умереть? — пробормотал он небу. — Эльминстер не умер, Морала не умерла.
Бард задумался, что могло так надолго задержать Оливию. Он прикинул, что ее нет уже больше часа. Он не сомневался, что хафлинг справится с замками и ловушками, и усмехнулся, когда вспомнил, как легко она выучила песню, открывающую замок двери. «В мастерской нет ничего, что могло бы помешать ей», — успокоил он себя. Путеводец не обратил внимания на невероятность событий, произошедших во сне. Все- таки, по словам Оливии, Шут мертв.
Конечно, он мог ошибаться насчет орков. Они могли все-таки оставить стражу, и поджидали в тоннеле, ведущем в их берлогу, чтобы схватить Оливию. Чем длиннее становились тени, тем тревожнее было на душе у Путеводца. Она дважды за этот день спасла его жизнь, а он смог убедить ее одну отправиться мимо пещеры орков, чтобы спасти его жизнь в третий раз. Он был мастером — бардом, арфером, крупным мужчиной, а маленькая женщина хафлинг должна была его спасать.
Женщина! Милая Селина! Он даже не подумал о том, что с ней сделают орки, если схватят ее.
Путеводец заметил, что солнце и луна находятся на одинаковой высоте над горизонтом, подобно весам Тира в небе. Затем солнце опустилось ниже, — а луна поднялась выше.. Бард вздохнул. Если Оливия скоро не вернется с противоядием, он все равно умрет. К своему глубокому стыду, он понял, что не было смысла рисковать ее жизнью. Связав из туники перевязь для больной руки, он с трудом поднялся на ноги. Голова кружилась, перед глазами мелькали блестящие точки, но он не отступал. Когда солнце село, певец начал спускаться вниз по лестнице в подземелье. на поиски хафлинга.
После того, как Оливия выплакалась, она уставилась на освещенную ярким светом стену мастерской, моргая, как сова при свете солнца. Одна часть ее сознания советовала поскорее вернуться к Путеводцу. Если она и не сможет дойти с ним до дороги, то по крайней мере будет с ним, когда он умрет. Другая не хотела видеть его смерти. Эта часть оказалась сильнее, поэтому она не двигалась, пока не услышала громкий стук в дверь.
Оливия дернулась и свалилась со скамьи. Подойдя к двери, она прижалась к ней ухом. Из коридора за дверью доносились резкие, непонятные ей крики. «Орки вернулись и обнаружили открытую дверь», — поняла она.
К счастью, в мастерской была: и вторая дверь, но если выйти через нее, то придется пробираться через эти странные туннели и через Таймора знает сколько завалов. Затем Оливия поняла, что вторая дверь может тоже вести в двойную ловушку, поставленную орками. При этой мысли ее сковал страх.
Она услышала за дверью еще один крик — знакомый высокомерный голос потребовал, чтобы орки убирались прочь.
— Путеводец? — прошептала Оливия, удивленная его появлением. Почему он не остался там?
Из коридора донесся голос Путеводца:
— Вам нечего здесь делать. Это мой дом. Убирайтесь, или я не отвечаю за последствия.
«Он что, с ума сошел»? — подумала Оливия. В его голосе не было страха, слова звучали отчетливо. «Здорово. Он просто бредит», — взволнованно подумала она.
Орки визжали и кричали. Затем раздался глухой удар, как будто в дверь попало копье или стрела. Затем все стихло. Послышался резкий высокий голос, который сказал на общем языке: «Оставьте его». Голос звучал холодно, его обладатель привык, что его приказам подчиняются. Оливия не могла понять, мужчина это или женщина.
Там есть еще кто-то, тот, кто командует орками. «Кто-то, — подумала Оливия, — кто умеет распылять потолки и другие предметы».
— Не делай глупостей, или я убью тебя. Ты Безымянный Бард? — спросил голос.
— Да, — хрипло ответил Путеводец.
Прикусив губу, Оливия пыталась понять, как спасти своего друга.
— Хорошо, что ты вернулся, — сказал резкий голос. — Извини, в первый раз упустили тебя. Орки были уверены, что ты навсегда убежал. Похоже, мы решили проверить туннель как раз вовремя. Теперь, когда ты справился с замками на дверях, ты можешь открыть для меня дверь в твою мастерскую, — потребовал голос.
— А зачем? — ответил Путеводец. Его голос был полон высокомерия, но Оливия даже сквозь дверь слышала, что он задыхается.
— Если ты откажешься, орки убьют тебя, — объяснил голос.
— Я уже умираю, — ответил Путеводец. — Я попался в отравленную ловушку в этом замке.
— Покажи, — приказал голос.
Некоторое время было тихо, затем высокий голос произнес:
— Да, да. Как это неудачно, Безымянный. С такой рукой вряд ли ты сможешь играть. Коркс, противоядие!
— Он еще не умирает, — ответил орк на общем языке. — Пусть сначала откроет дверь.
— Мне нужна эта рука, чтобы открыть дверь, — соврал Путеводец.
— Коркс, я приказываю! — настаивал резкий голос.
Послышалось ворчание орков, затем Оливия услышала, как Путеводец сказал:
— Хороший год для противоядия. Молодой букет, хороший аромат и цвет. — Его голос был все еще слаб.
— Меня зовут Ксаран, — представился резкий голос, — я только что спас твою жизнь. Полагаю, что этим заслуживаю некоторое уважение, не правда ли?
— Уважения, конечно, — ответил Путеводец, — но вовсе не разрешения ограбить мою мастерскую.
