– Я слыхал, ещё когда учился, что Мудрые пополняют свой синклит лишь при строгом сочетании небесных светил, когда оно благоприятствует. И, напротив, всяческие пертурбации целестиальных тел могут отсрочить это или даже вовсе отменить. Последний раз, ходили слухи, неофита-Мудрого должны были ввести в башню Затмений, как раз когда над горизонтом расцвёл Небесный Сад.
Об этом Гончая уже слышала. Небесный Сад, да, Мастера в Некрополисе частенько о нём упоминали. Комета, словно распугавшая звёзды и спутавшая привычные тропы в небесах. И ещё много всякого такого же. Небесный Сад, случившийся двадцать четыре… нет, уже почти двадцать пять лет назад.
А шестнадцать лет назад родилась она, Алиедора.
Или… нет. Семнадцать! Ей ведь исполнилось семнадцать! А она – она забыла. Полностью и совершенно. В Некрополисе никто не отмечает дней рождения. Но ничего, она это изменит. Они у неё научатся праздновать, а не только мастерить новые и новые полки безмозглых зомби.
– Я родился тогда, – просто сказал вдруг дхусс. – Под Небесным Садом.
– Ну и что? Под ним родилось, небось, множество детей. Больше всего, конечно, человеческих, но и сидхи были, и гномы, да и дхуссы наверняка тоже. Те же ноори!
– Не поспоришь. Но Мудрые решили по-другому.
– Послав за тобой эту парочку, – закончила его фразу Алиедора.
– В точку.
Гончая пожала плечами.
– Если глупец во что-то уверует, его не разубедят никакие мудрецы. Особенно если глупец назовет себя «Знающим», «Великим» или «Посвящённым». Нечего и пытаться.
– Даже если от этого зависит – нет, не твоя жизнь, но жизнь других?
Другие Алиедору интересовали мало.
– Убить их всех, – равнодушно предложила она. – Как я уже говорила. Пока они не убили тебя. Средство неоригинальное, но действенное. Проверено на себе.
– Убить Мудрого – это такое дело… нелёгкое, – заметил Тёрн. – Когда увидеть Мудрого зачастую подвиг сам по себе.
– Ага, это уже интереснее, – усмехнулась Гончая. – Раньше ты стал бы яростно возражать против самого подхода. Ляпнул бы что-нибудь вроде…
– Молчи, – вдруг прошипел дхусс, неразличимо-стремительным движением распластываясь на земле. Алиедора, если и отстала, то на долю мгновения.
Впереди, в неглубокой долине меж парой холмистых гряд, раскинулся городок. Судя по всему, тот самый, который дхусс называл Дуайн. Розоватые с золотом шпили, зелёные и серебряные крыши – городок напоминал коробку с красками, беспорядочно смешанными вместе детской рукой. Похоже, тут никто не озаботился, чтобы аккуратно подобрать сочетающиеся друг с другом цвета.
Что-то это напоминало Гончей, что-то не слишком приятное… Ах да!
Разноцветную плесень на стенах старого сырого погреба.
На краю городка – не имевшего никаких стен или башен, одну лишь живую изгородь в рост Алиедоры – толпились люди. Или, вернее сказать, ноори. Те же, что ждали их в гавани, маги и мечники, всего числом около трёх десятков.
И это так напугало нашего дхусса? Мысль явно вышла с оттенком презрения. Какие-то жалкие три…
– Не в них дело, – прошипел Тёрн, по-змеиному отползая назад, в самую гущу зарослей. – Туда смотри, вот туда!
– Трое в плащах, с закрытыми лицами, остальные перед ними расступаются. Ну и что?
– Мудрые. Теперь в масках. В гавани был только один. Сейчас трое. Мы растём в цене, Алли… Алиедора, – закончил он полным её именем.
– Оставайся здесь, – резко приказала она.
– Что ты собираешься…
– Сейчас увидишь. – Кровь весело мчалась по жилам. Хватит, она слишком долго бегала. – Сейчас вы все увидите, что такое настоящая Гончая, – посулила Алиедора.
– Не вздумай, – зарычал дхусс. – Только всё погубишь.
– Почему?
– У тебя даже булавки не найдётся. И не надо мне тут этого: мол, «настоящей Гончей не требуется никакого оружия!»
Алиедора покраснела. И удивилась – она, оказывается, ещё способна краснеть. Потому что именно это она и собиралась сказать – нет, не сказать, презрительно и надменно бросить ему в лицо, как и положено истинной королеве Некрополиса!
– Они почувствуют тебя, стоит нам шелохнуться.
– Это мы ещё посмотрим, – шёпотом хорохорилась Алиедора, однако понимала, что проклятый дхусс опять оказался кругом прав.
Три фигуры с лицами, закрытыми изящными вычурными масками. Капюшоны плащей отброшены на спины, походка ровная, лёгкая, почти невесомая. Не касаются земли, говорили о таких. Руки свободны; эти Мудрые, бесспорно, выдающиеся чародеи, если не нуждаются в посохах или иных атрибуциях.
Да, опасно. Очень опасно. Вдоль спины ползли холодные мурашки.
Тем временем три десятка магов и мечников неторопливо, без спешки и не произнеся ни единого слова, развернулись в недлинную цепь, чародеи и воины попеременно.
Это было красиво. Грозно, пугающе, но и красиво. Алиедора помнила блистающие рыцарские рати Долье и Меодора, однако воинство Смарагда не шло с ними ни в какое сравнение. Серебро и зелень на одеяниях мечников, красное попеременно с золотом – у магов. Они словно специально вырядились так, чтобы их могли заметить издалека; и это выйдя на охоту за Гончей Некрополиса! Они что, совсем дурные?
– Приманка, – шепнул Тёрн. – Мудрые это любят. Значит, всё-таки догадались, куда мы направляемся.
– Не так-то это и трудно, – хмыкнула Алиедора.
– Мы могли уйти на запад…
– И что там? На севере есть Мастера Боли и Теней. А на закате?
– Маленький островок, а на нём – Дом Уединения. Я… я обучался там. Роллэ был моим наставником.
– И что? С какой радости нас бы понесло туда?
– Там я был бы сильнее всего. Там всё ещё помнит меня.
– А твоего учителя?
– Нет. Меня. Роллэ наставлял слишком многих, растрачивал себя. А я собирал.
– Неужто ж Мудрые настолько глупы, чтобы решить – ты дашь им бой, «последний и решительный», всем вместе?
– Именно это они и могли решить, если бы я остался таким, как прежде. Таким, каким покидал Смарагд. Мол, Мудрые – коварные злодеи, я – благородный герой, собрать их в одно место и покончить сразу со всеми. А что я сам погибну – так уже и не важно. «Мир будет избавлен от скверны, и имя героя станет жить в веках», – передразнил Тёрн сам себя.
Они могли позволить себе роскошь этого разговора. Цепь двигалась медленно, никуда не торопясь, Мудрые еле переставляли ноги.
– Разве ж так ловят? – шёпотом фыркнула Алиедора. Мудрые уже начинали казаться чем-то совсем не страшным, даже смешным и где-то неуклюжим. – Они пройдут чуть левее, но не стоит больше ждать, уходим!
– Нет. – Тёрн оставался неподвижен. – Именно этого они и ждут. Где-то неподалёку засада. Как только мы шелохнёмся – нас достанут.
Алиедора промолчала. Гончих учили повиноваться без рассуждений, когда от этого и впрямь зависит жизнь.
Да, цепь проходила левее. Загонщики промахнулись. Рассчитывали спугнуть дичь, погнать на неведомую пока засидку?
