— Нет, Си, — медленно сказал я. Опиравшиеся на край обсидиановой чаши ладони наливались тяжестью. — Его никто не «налагал», это заклятие. Я не Читающий, но… Бог Равновесия тоже кое-что значит, верно?
— Никто не налагал? — вздрогнула она. Встряхнулась, резко откинула со лба мешающие пряди. — Что ты хочешь сказать?
Сотканный из Пламени Неуничтожимого клинок в моей руке медленно плыл над каменной чашей. Лопающиеся пузыри поспешно уступали ему дорогу, словно в испуге. Кипящий Котёл сжался, словно загнанный в угол зверь.
— Тут что-то случилось. Что-то, чему я не нахожу объяснений. Но, похоже, с титулом моим мне пора расстаться. Тьма хранит свои секреты и не торопится делиться со мной.
— Я… не понимаю тебя… — Сигрлинн в отчаянии помотала головой, прижимая кулаки к вискам.
Сполох белого света, изогнутый клинок подле чёрной чаши, чаши, так похожей на ту, которая едва не погубила тебя, Си…
— Если я прав, то никто ничего тут не ставил. — Я вглядывался в мутную, как и положено, воду Котла. — Это возникло само, соткалось безо всякой внешней воли, кроме… кроме воли Котла.
Сигрлинн молчала, водя пальцем по острому краю чёрного обсидиана, словно проверяла — порежется или нет?
— Возникло само, — повторил я. — Поверить трудно, почти не…
— Невозможно. — Сигрлинн резко повернулась ко мне, глаза вдруг наполнились слезами. — Это значило бы, что Тьма обернулась… обернулась против тебя, против Ракота…
— Ага. Обернулась против нас, но легко пропустила тебя. Твоему фениксу ветер даже помог. Как это объяснить? Кипящий Котёл не желал подпустить Бога Равновесия, но легко сдался тебе?
— И больше уже не пытался сопротивляться… — прошептала она.
— Нет, Си. Он не сопротивлялся. Нет никакого «духа источника», иначе не потребовался бы и пропавший Мимир. Нет, это возникло само, отталкивая меня и именно меня. Ты разрушила заклятие, но значит ли это, что оно не возникнет снова?
— Даже если б и возникло, мы же с ним справились? Справились легко? Один мой полёт, и всё?
— Оно возникло само. И тлело, словно огонь в торфяной яме. Ступишь, и всё. Так и здесь. Котлу нет до нас дела, ему вообще ни до чего дела быть не может. Он исполняет назначенное. Но, помнишь, я говорил, что граница с Неназываемым хоть и медленно, но подаётся?
Сигрлинн кивнула.
— Пустоты творится меньше. Или не меньше, но с большими усилиями. Упорядоченное не беспредельно, говорил я тебе. Сколь бы ни казались неисчерпаемыми его запасы, однако и они могут показать дно. Когда-то мы с Ракотом думали, отчего вообще нужна в Упорядоченном Смерть? Оттого, что той самой «магии», первозданной и животворящей силы, не хватит на всех. Каждая душа имеет шанс. Свою долю бытия, свою долю магии. И как она, эта душа, распорядится плотью — уже зависит только от неё. Но… оставим это, Си. Мы хотели обойти все три Источника, дабы помочь тебе отыскать верную дорогу, ответить на вопрос «кто я?»…
— Я знаю, — она порывисто обхватила меня, прижалась. — Я поняла.
— П-поздравляю, — немного растерянно отозвался я. — А можно ли будет узнать…
— Нельзя, — она улыбалась, но за улыбкой прятались горечь и тревога.
— Почему? — вот теперь я растерялся по-настоящему.
— Поименованное застывает. — Она высвободилась, закружилась по серым плитам. Белый подол взлетел и поплыл. — Неназванное свободно. Понимаешь? У Неназываемого не случайно нет имени. Вот и у меня пусть пока не будет… статуса. Буду, — она вдруг рассмеялась, — буду твоей женой. Вот и всё. А всё прочее, заклятия, магия, чародейство, боги с богинями, троны, храмы, жрецы и статуи — подождут. Поверишь?
Я кивнул. Да, я верю тебе, Си. Верю сразу и навсегда.
Мы покидали цитадель Кипящего Котла. За нашими спинами закрывались исполинские врата, сквозь кои, если надо, протиснется целый мир, неважно, плоский или в виде шара.
Никто и ничто не преградило больше нам путь, только стаи «летучих мышей» с прежним тоскливым и бессмысленным писком носились у нас над головами.
Сигрлинн что-то поняла у тёмного источника, думал я. Поняла, намекнула, но дальше не пошла. И в самом деле, быть может, она не хочет становиться никем «определённым»? Просто Си. Просто феникс, громадная огненная птица, просто…
Просто последний Истинный Маг? Возможно ли такое?
А может, она всего лишь по новой прошла Посвящение? — вдруг мелькнула шальная мысль.
Сигрлинн взглянула прямо в глаза, улыбнулась.
Читала, конечно же. Да я и не закрывался. Давно забыл, как это делать от неё.
— Посвящение… знаешь, мне тоже пришло это в голову. Что ещё остаётся не то Истинному Магу, не то вообще невесть кому… Что ещё остаётся, кроме как попытаться вновь вступить в ту самую реку?
— Это невозможно, — с усилием сказал я. — Си, ты не должна уверовать, потому что разочарование потом… — Это невозможно, Си. Эпоха Истинных Магов закончена. И дело не в разрушенном Замке Всех Древних, не в рухнувшем Столпе Титанов. Им больше нет места в Упорядоченном, как не стало места Молодым Богам.
Бездна закрывается, затягивается сполохами. Упорядоченное, Межреальность принимают нас обратно, подхватывают бесчисленными руками сплётшихся троп, уводят к привычному, знакомому, где три источника есть всего лишь извечные константы, постоянные и неизменные навек части уравнений высшей магии.
Сигрлинн молчит, сосредоточенно глядя назад. Исполинский карниз, протянувшийся сквозь неизмеримые пространства, за ним — знакомая дорога. Дорога домой, где меня ждёт карта, понизу которой чуть колышется, словно вздыхая, серая граница владений Неназываемого.
— Посвящения… — повторила Си. — Да, можно сказать и так. С кем же ещё я могла пройти его, как не с Богом Равновесия, кому самим Упорядоченным вручена верховная власть над источниками магии, кто может повернуть её по собственной воле?
— Моя воля здесь ни при чём, Си.
— Неважно, милый. Ты и только ты, ну и Ракот, братец наш, можете сейчас направлять магию Источников. Пусть даже это им не очень нравится. Так что… можно, наверное, сказать — и впрямь Посвящение.
— Во что, Си? В Истинные Маги? Поколение из тебя одной?
С лица её сбежала улыбка.
— Истинного Мага, мой Хедин, очень трудно убить. Почти невозможно. Так ли ты уверен, что наше с тобой Поколение сгинуло целиком, полностью и безвозвратно?
— Уверен, — сказал я. Хотел, чтобы получилось спокойно и даже холодно; далеко не уверен, что получилось.
— Я, с другой стороны, возвращаюсь уже не в первый раз, — задумчиво продолжала она. — Пережила огненную чашу своей собственной ученицы, пережила… ой, ну не хмурься, милый, не хмурься, пожалуйста! — конец Брандея. Да и потом, когда рушилась клетка Западной Тьмы, это тоже очень мало отличалось от третьей смерти. Рождение… тоже ведь смерть. Когда оборачивалась фениксом, казалось, сейчас дотла сгорю. И сгорела бы, если б не ты… Но сейчас, наверное, это не главное. Я… разберусь в себе и с собой, милый. Нам надо найти Мимира. И понять, что же случилось — или случается? — с Кипящим Котлом. И не сотворится ли чего-то подобного с Урдом. И Неназываемый…
