Зря это я с ней так… даже ведь не вырастишь как следует.
Левую руку у неё жутко изломало и скрючило, она торчала в сторону корявым древесным сучком. С пальцев опущенной правой вниз тянулись длиннющие, вмиг выросшие когти, и Ан-Авагар опять пожалел, что «всё так обернулось» — из мэтрессы могла бы получиться славная вампирша.
Гент Гойлз отсмеялся. Запрокинул голову, крикнул в нахмуренное небо, где, незримые, бесшумно парили сейчас драконы:
— Ну что, взяли?! Ящерицы несчастные!
Подобная дразнилка и впрямь сгодилась бы лишь для мальчишки, никак не для главы беллеорских магов.
Драконы не ответили. Всё правильно, они не дураки, в сердцах подумал Ан-Авагар. Столкнувшись с неведомым, эти твари не рискуют и не бросаются вперёд одурманенными берсерками.
Лишь потому-то мы, вампиры, до сих пор их и не истребили.
Файат Силлери меж тем, хрипло рыча сквозь зубы и обнажив великолепные клыки, шаг за шагом приближалась к магу, её словно б и не замечавшему.
Ан-Авагару очень захотелось крикнуть ей — брось, беги, спасайся, не защищай меня!
Однако, как нетрудно заметить, это в корне противоречило бы всем законам и правилам истинного вампира.
— Беги, спасайся! — крикнула Файат за миг до того, как прыгнуть на недавнего коллегу по беллеорской гильдии.
Ей даже удалось сбить Гойлза наземь. И она почти успела вцепиться тому в горло, пока опрокинутый маг лихорадочно шарил у пояса. Но миг спустя в кулаке Гента что-то вновь серебристо блеснуло, и голова мэтрессы Силлери разлетелась облаком кровавых брызг и ошмётков.
Маг брезгливо спихнул с себя обмякшее тело и встал. Вставал он медленно, с явным трудом. Правая рука повисла, по пальцам пробегали, словно играя, змейки из крошечных серебристых искр.
— Только тебя мне и не хватало, — прошипел чародей. — Убирайся! Прочь отсюда, тварь!
Ан-Авагар, как ни странно, был с ним целиком и полностью согласен.
Ему вообще надлежало поторопиться. В Поколь, если, конечно, он ещё не расстался с мыслью убраться прочь из этого поганого мирка, сожри его Неназываемый!
Ай да мэтр Гонт, потрясённо думала Клара, глядя вниз со спины Сфайрата, кружившего, словно заведённый, над лесом. Ай да господин Гойлз. Откуда ж ты такой взялся? И чего тебе, чудо ты наше, теперь надобно?
Вампир же — вампир никуда не денется. По сравнению с Гентом Гойлзом этот жалкий кровопийца никто, ничто и звать его никак.
«Эх, Клара, Клара, проморгала ты его», — с раскаянием подумала чародейка. Ошиблась, и не в первый раз. Привыкла считать себя сильнейшей в этом мирке, да за драконом-мужем, и вот… пропустила. Прохлопала, прошляпила, проворонила. Боевому Магу Долины это стоило бы жизни и дела. Её со всем семейством спасло лишь то, что мэтру Гойлзу они требовались лишь постольку-поскольку. Ему нужен был драконий огонь, его он получил, а всё прочее…
— Ящерицы несчастные!.. — донеслось с земли издевательское и Сфайрат в мыслях Клары немедля разразился длиннейшим драконьим проклятием.
— Постой, — Клара склонилась к броне, покрывавшей драконью шею, — постой, дай мне поговорить с ним. Вампир от нас не уйдёт.
«Нет, — беззвучно проревел Сфайрат. — Моя жена к нему не приблизится! Он опасен, Клара, куда опаснее всего, что я… что мы… даже когда Атлика ломала Пик Судеб! Гойлз сильнее! Он не тот, за кого…»
— Опустись. Ну пожалуйста, — попросила чародейка, почти распластавшись на непробиваемых никаким оружием чешуях. — Нам с ним незачем враждовать.
«Нам с ним — нет, а вот ему с нами — как знать! — отрезал дракон. — Нет, нет и нет! Наше дело — вампир, а потом — прочь отсюда!»
— Боитесь, ящерицы несчастные?! — задорно выкрикнули с земли. — Прячетесь?! Поняли, что меня не спалить, и перетрусили?!..
Совсем рядом раздался неистовый рык, и молодой каштановый дракон, окутываясь огненным облаком, сложил крылья, камнем падая к земле.
— Чаргос! — заорали разом и Сфайрат, и Клара. — Назад! Немедля!
Поздно. Сорвался следом за старшим братом и Эртан, Аэсоннэ закружилась вихрем и, похоже, не кинулась следом лишь потому, что на спине её замерла перепуганная Ирма, да послушная Зося держалась возле отца с матерью.
Чаргос нёсся к земле сжавшимся клубком, облачённый в пламя. Клара знала этот драконий приём, от которого впору было лишиться рассудка — падать, падать и падать, развернув крылья лишь в самый последний момент и, презрев всю и всяческую магию, сокрушить врага мощью закованной в доспехи груди. Драконье пламя, извергнутое за миг до удара, сомнёт чары, любые — или, во всяком случае, доселе верилось, что любые.
Сфайрат вскинул голову, тоже взревел. И ринулся следом.
Аэсоннэ с Зосей последовали его примеру.
— Нет! — Клара отчаянно замолотила кулаками по драконьей шее.
Чаргос почти достиг цели, когда остававшийся недвижимым Гент Гойлз резко вскинул обе руки, словно плеснув навстречу старшему сыну Клары незримой водою.
— Именем Хедина! И Ракота!
Из воронки, куда совсем недавно излилось пленённое пламя драконов, вновь выплеснулось зеленоватое свечение. Словно лепестки хищной росянки, они стремглав ринулись на Чаргоса, принимая на себя извергнутый им огонь и удар всей тяжести драконьей туши.
Спелёнутого дракона поволокло по земле, прямо к зеву дышащей зелёным пламенем воронки. Миг — и его не стало, Чаргос исчез в провале.
Беззвучно, даже без последнего вскрика.
Кларе почудилось, что мир вокруг неё взорвался. Маг посягнул на её детей, и значит, ему не жить.
Она не помнила, как оказалась стоящей на шее отвесно падающего к земле Сфайрата. Не знала, какая сила удержала её на разъярённом драконе. Рубиновая шпага вспорола воздух, вокруг острия вспыхнуло золотистое сияние.
Воздух, умри. Кровь, стань огнём. Земля, разверзнись.
Здесь много силы, она свободно течёт сквозь мир — нет, стоп, она не течёт, она ускользает в пробитую дыру, в бездонную ямищу, открывшуюся на месте древней западни!
— Хедин-Милостивец! Ракот-Заступник, даруйте силы одолеть зло!
Хедин? Ракот? Что за сказки, это же просто…
Клара не успевает продолжить мысль.
Голос мага режет, подобно ножу.
— Смерть драконам! Сме…
Заклятие бывшего боевого мага Долины настигло Гойлза в самой середине выкрикиваемого с дурным пафосом слова. Чародейка словно со всего размаха врезалась в ледяную стену, в уши, нос, горло ворвались рои пчёл, жалящих обжигающе-холодным. Маг Гойлз тоже пошатнулся, схватившись за горло, его словно сплющило с двух сторон, в воздухе повисло облако крошечных кровяных капелек, вырвавшихся из всех пор его кожи.
Высоко взметнувшиеся ловчие лепестки сбились, их порядок спутался, они свивались и перекручивались, словно исчезла управлявшая ими воля.
— Ага! — вырвался у Клары не то стон, не то хрип, тем не менее она торжествовала. Второй удар, и…
Гойлз выпрямился. Лицо его заливала чёрная кровь, он сейчас, как никогда, походил на восставшего мертвяка, в один миг ссохшаяся грудь, ввалившиеся щёки, руки и ноги, сделавшиеся палками с
