на спинки стульев и просто болтали. Как раньше, в интернате. Аинде так этого не хватало! Влад снова улыбался ей, и жизнь была прекрасна. Червячком грызло сомнение, что Влад просто хочет её успокоить, но думать об этом не хотелось. Если и в нём сомневаться – кому тогда верить?
Они так увлеклись, что не заметили Марка, заглянувшего в столовую. Он постоял, посмотрел на смеющихся молодых людей, вздохнул и вышел.
Когда сотрудники стали собираться на ужин, Влад и Аинда покинули столовую, захватив недоеденный кексик, и отправились бродить по лесу, благо дорожек хватало. В сумерках Аинда придвинулась к Владу – безо всякого освещения в лесу было страшновато. Само собой вышло, что они снова шли под руку.
– Расскажи мне об эксперименте, – внезапно попросила она.
– Ты не меня должна спрашивать. Об опытах с тобой я вообще не знал. Лишь о серии предыдущих – кое-что. Я же ребёнком был, меня ни во что не посвящали. Что-то услышал, что-то увидел, а на девяносто процентов сплошные догадки.
– Все равно расскажи.
– Ну… знаю, что система Вирж и на половину своих возможностей не используется. Отдел «М» как раз и проводил эксперименты, чтобы использовать её полностью. Но добровольцев постигла неудача. Я тебе про них говорил.
– Что один умер, второй – овощ, а третий… не помню.
– Именно. Тогда отец выдвинул теорию, что мозг взрослого человека не может приспособиться к столь большим изменениям, и нужен более гибкий разум – маленького ребенка. Но детей на базе немного, и выбор небольшой.
– И поэтому отец пожертвовал мной?
– Я не знаю, Аинда. Я в то время почти не видел Уини. Беременность протекала тяжело, она почти не выходила из медицинского отделения, да и после родов не всё благополучно было. Я часто видел их – твоих родителей – расстроенными. Уини плакала. Но подойти к ней мне ни разу не удалось. Тебя я тоже совсем не встречал. Ты не меня должна спрашивать, – мягко напомнил он.
– Ладно, пошли! Я хочу знать правду.
– Уверена? Ты так реагировала сначала…
– Я просто не знала, как к этому относиться. Поставь себя на мое место!.. Но я хочу всё знать. Пойдем, расспросим его.
– Как скажешь.
Через четверть часа они стояли у двери дома Панкратовых. Аинда глубоко вдохнула и, решившись, постучала. Марк открыл сразу, словно ждал.
– Проходите.
– Вдвоем? – удивилась Аинда. – А как же все ваши заявления?
– Я передумал.
– Вот как. Ну раз приглашаете… – Аинда вошла в дом, Влад следом.
Расположившись в гостиной, они молча переглядывались.
– Почему я?
– С места в карьер, да? Потому что ты сильно болела. Пренатальная энцефалопатия неясного генеза. Это не диагноз даже. Врачи расписались – мы не знаем, почему девочка умирает. Никакое лечение не помогало. Уини впала в отчаяние, да и я был недалек от этого. Я бы согласился на всё, чтобы помочь тебе.
– Что со мной делали? В чем был смысл эксперимента?
– Что ты знаешь о системе Вирж?
– Вы про то, что её не полностью используют? Только сам факт.
– Влад уже рассказал? Я изначально просчитал, что так будет. Возможности компьютеров на основе квазиживого материала намного больше, чем люди могут освоить. Но в «Гидре» о них не знают. Они и урезанные используют часто не для тех целей, для каких следует. А имея больше, точно не удержались бы от желания контролировать всех и вся. Я хотел пресекать их опасные действия, чтобы сдерживать чрезмерные амбиции отдельных личностей.
– Значит, удайся вам это, вы получили бы власть над «Гидрой»? Чем это отличается от их желания получить контроль над другими?
– Я бы не стал использовать эту возможность во вред людям.
– Спорно. Опять предлагаете верить вам на слово? А вы можете гарантировать, что ваши сотрудники не возжелают этого?
Марк открыл рот и закрыл. Возразить-то нечего.
– И дальше что? При чем тут я? – Аинда всё ещё не понимала.
– Реализация планов уперлась в невозможность их воплотить.
– Да-да. Взрослые умирали, понадобился ребенок – это я уже знаю. Я не про это спрашивала. В КОГО вы меня превратили?
– Не перебивай, к объяснению этого я и подвожу. Суть проблемы была вот в чем: на самом деле система Вирж – единый квазиживой организм с зачатками разума, а все компьютерные терминалы – его клеточки. Для использования всех его возможностей нужно полное подключение, но взрослым оно не под силу. Представь абсолютно нечеловеческий разум, скорость мышления превосходит любое воображение, способ восприятия, алгоритмы обработки информации – всё другое. Чтобы управлять им, надо с ним хотя бы сравняться. Это разрушает разум взрослого человека. У него сложилось своё «Я», свое восприятие мира, и приходится насильно это ломать – мозг просто не выдерживает. У кого самый гибкий ум? У кого ломать ещё нечего?
– У новорожденного?
– Именно. Я не хотел сначала на это соглашаться: эксперименты на младенцах – это всё-таки чересчур.
– А потом принесли в жертву собственную дочь?
– Никто тобой не жертвовал, ты тяжело болела…
– Это я уже слышала! Но больных детей лечат, а не эксперименты над ними ставят!
– Лечение не помогало.
– А вы всё испробовали? Или не сильно-то и искали? Раз под руками средство, которое убьет сразу двух зайцев?
– Ты жестока.
– А вы нет? О моих чувствах почему-то никто не подумал. Может, я предпочла бы умереть, чем стать внешним интерфейсом компьютерного разума!
– Ты – не интерфейс, ты – мозг системы. В теории имеешь полную власть над ней.
– А на практике?
– Ещё никто не проверял.
– Значит, я первая подопытная свинка?
– Не надо так. Ты все равно моя дочь и всегда ей останешься.
– Я бы хотела вам верить. Но не могу…
– Уже поздно. Ты, наверное, устала. Не хочешь отдохнуть? У нас ещё будет время поговорить об этом.
– А Влад?
– Если он тебе так нужен, пусть остается. Тем более, его дом сейчас явно непригоден для жилья. А здесь комнат хватает. Занимайте любые свободные.
Влад вскинул руку.
– Минутку. За Аиндой идет охота, СБ компании её ищет. Я сделал всё, чтобы сбить их со следа, но это не гарантирует, что нас не найдут. Будьте настороже.
– Хорошо, что предупредил. Я распоряжусь, чтобы слежку за ними усилили. Мы будем знать о каждом их шаге.
Помрачневший Марк быстро вышел. Аинда, наоборот, расслабилась и зевнула.
