—Чтобы рассуждать о прожорливости, нужно для начала хотя бы иметь собственный желудок!
—Не желудок, а мозга, прощелыга! Вот что надо иметь настоящий мошенник, а монах тем более!
Тандерхаунд приветствовал Андрея радостным лаем. Пришлось потрепать его по холке.
—Эсквилина превзошла меня в искусстве врачевания, Эндрю! — воскликнул со смущенной улыбкойстарик. — Снадобье нашей рыжей феи просто творит чудеса. Вот смотри.
Тритемий прошелся по комнате, нисколько не хромая. Брюсов тоже чувствовал себя отменно. Усталость как рукой сняло, но ему страшно хотелось есть, о чем и было заявлено вслух. Когда Эсквилина принесла Андрею вилку и миску жаркого, он вскочил с постели и набросился на еду с жадностью, которой позавидовал бы сам чревоугодник Ригглер. Жаркое исчезало из миски с ужасающей быстротой. Уже сидя за столом, Андрей мысленно отметил, что Эсквилина успела переодеться, на сей раз в голубое платье с корсетом и шнуровкой, и привела свои густые рыжие волосы в порядок. Она заплела их в тяжелую, толстую косу, и Брюсову подумалось, что новая прическа ей к лицу.
—Мы решили назвать этого славного щенка Баффи, — сообщила Эсквилина, поглаживая тандерхаунда по лобастой голове. — Ты не против?
—Разумеется, нет, — ответил Андрей. — Только для щенка он стал слишком большим.
Тритемий с осуждением покачал головой, заметив, что Брюсов собирается надеть свой сильно потрепанный камзол с остатками оборванных тюремщиками галунов.
—Оставь это рубище в покое. В этом наряде нам нельзя показываться в городе. Бетти обещала найти нам другое платье.
И действительно, вскоре в комнате появился давешний матрос с охапкой одежды в руках, поверх которой лежали длинные ножны с потертой перевязью. Все это он бросил на стол, придавив голову Шакеласа, который разразился страшными проклятиями.
—Спасибо, Чарли, — кивнула матросу Эсквилина, освобождая Шакеласа из-под завала.
Матрос расплылся от удовольствия, было видно, что рыжекудрая красотка очень ему нравится. Должно быть, поэтому он раздумал уходить. Вытащил из кучи одежды синий экзекуторский плащ и кинул его Брюсову:
—Держи, это тебе в пару к твоему мечу. Заодно и ножны примерь.
Андрей поблагодарил его кивком. Кроме плаща и ножен, ему досталась полотняная рубаха с большим отложным воротником, широкими рукавами и узкими манжетами. Меч вошел в ножны, как в родные.
Старый маг облачился в серую сутану с небрежно, крупными мужскими стежками зашитыми прорехами.
—В этом наряде я похож на грозу еретиков, не хватает только алебарды, — огладив себя, сказал он и взял в руки свой магический жезл: — Пожалуй, заменю ее посохом!
Ригглеру тоже досталась серая сутана экзекутора, которую он натянул прямо на свою коричневую монашескую рясу.
—А теперь давайте обсудим, как будем выбираться из Ноулдона, — предложил Брюсов.
—Что может быть проще? — удивился Чарли. — Городской ров у Западной башни пока еще неглубокий, там днем и ночью кипит работа. Крепостные стены в лесах, достаточно одной крепкой веревки, чтобы спуститься вниз. Вот и вся недолга.
—Как добраться до стен? Вот в чем загвоздка, — возразил Тритемий. — Я уверен, что наши приметы уже разосланы по всем преториям столицы. Трибунал работает как часы.
Чарли заметил, что главное в их положении — это благополучно выбраться из города, а там ищи ветра в поле, а еще лучше — в море. Он предложил беглецам добраться до порта Глимут на берегу Цельтического моря, сесть на корабль и отправиться в заморские колонии Империи, где полным-полно неизвестных земель и островов.
—Но для этого придется пересечь все Кровавые земли, — возразил Тритемий. — Пока доберемся до моря, гируды высосут из нас все соки.
—Ничего подобного, — от души рассмеялся Чарли. — Это все байки экзекуторов. В Империи людей живет гораздо больше, чем кровососов, и никто их не трогает. Хочешь стать гирудом, становись, а нет, оставайся человеком. Хотя они работают на господ как проклятые, но и о себе не забывают. И воли там больше, чем в Уайтроузе. Болтай, что хочешь, не то что у нас — говори да оглядывайся. Полная свобода!
—Ха-ха, свобода для кровососы, — саркастически хмыкнул Шакелас. — А за убийство комар или пиявка смертный казнь для люди.
Андрею надоели язвительные замечания принца горбунов, а судьба имперских комаров его в этот момент волновала меньше всего. Он взял свой старый камзол и, несмотря на протесты, накрыл им говорящую голову. Сначала ему понравилась мысль о заморском путешествии, потому что оставаться в Уайтроузе не было никакой возможности. С другой стороны, он уже решил в душе, что должен любой ценой найти Плат Пречистой Маргариты, ведь она лично умоляла его это сделать. И он чувствовал, что для него это так же важно, как если бы его попросила об этом сама Дева Мария.
—Как вы думаете, где сейчас может находиться Плат Пречистой Маргариты? — спросил Андрей, окинув взглядом собравшуюся за столом компанию.
—Знать, да не сказать, — крикнул обиженно из-под камзола Шакелас, — спервоначалу ты просить прощений!
Не успел Шакелас договорить, как за дверью послышался грохот переворачиваемых столов, звон клинков и вопли начавшейся резни...
Глава 13
О торжестве справедливости и о сокрушении препон
Великий Экзекутор топнул в сердцах ногой и ушел, прихрамывая сильнее обычного. Он вернулся через потайной ход в свою резиденцию, где его уже давно поджидал, как всегда, деловитый Джошуа Фарнам. Секретарь сразу заметил, что его благодетель пребывает в дурном расположении духа. Однако ему было известно, как поправить настроение хозяину: он протянул ему протокол допроса бывшего палача Бекварда. Первые же строки вызвали у Бевериджа гримасу отвращения. Он стоя дочитал бумагу, в раздражении откинул ее в сторону и сел за стол.
—Милейший Беквард — пособник гирудов и заговорщик? Не верю! — воскликнул он, отмахиваясь от обвинения, словно от мухи. — Ты хочешь убедить меня, что палач, который служил нам верой и правдой столько времени, шпион и грязный еретик? Клянусь Девой! Прибереги эти сказки для кого-нибудь другого. Ясно как день, что этот отщепенец Брюс заморочилему голову своими прелестными речами, Питер поддался влиянию этой канальи и натворил глупостей. Конечно, его следует примерно наказать за пособничество при побеге, но костер — это уж слишком!
—Ваше милосердие, — Фарнам наклонился к уху Великого Экзекутора и прошептал несколько слов: — Он пожелал вам потерять сына!
—Что?! — взорвался Беверидж. — Он и в самом деле так сказал?!
Секретарь сделал грустное лицо и несколько раз кивнул с видом величайшего подобострастия.
—Сжечь мерзавца! — Великий Экзекутор грохнул кулаком по столу. — А чтобы не болтал лишнего, вырвать ему язык!
—Уже сделано, ваше милосердие, — сдержанно поклонился Фарнам. — Я осмелился предположить, что вы примете именно такое решение, а также приказал приготовить все необходимое для аутодафе.
Казнь Бекварда состоялась на следующий день. Она проходила без обычной помпы, можно сказать, в тесном семейном кругу. Местом проведения для нее был выбран задний двор Священного Трибунала, а не площадь Спасения, как принято. Алебардисты в серых сутанах построились в каре. Внутри его возвышался деревянный столб с железным кольцом, в которое продели цепь от ручных кандалов Бекварда. После допроса с пристрастием он ничем не напоминал бывшего здоровяка. Одна его щека была порвана до самого уха, подбородок, шея и руки покрыты запекшейся кровью. Несчастного обложили вязанками хвороста. Специально для Бевериджа на заднем дворе поставили удобное кресло, он занял свое место и дал Фарнаму