в мертвую плоть. Как только он вырвал клинок из сердца гируда, фонтан темной крови ударил ему в лицо. Гируд начал извиваться, словно проколотый булавкой червь.
Одновременно с этим сквозь поредевшую завесу туч пробился луч серого солнца. Едва он пал на поверженного гируда, как его плоть начала превращаться в красную глину, покрылась мелкими трещинами и рассыпалась в прах. Из отверстий в кирасе на дорогу потекли струйки красной пыли. Шесть звезд, кружившие над местом схватки, упали на землю расплавленными каплями металла. Тьма, пришедшая вместе с Лунными всадниками, рассеялась, уступив место солнечному дню.
Глава 20
О взлетах, падениях и о тайне магического треугольника
Король Уорвик принял первого министра и Фарнама в своем личном кабинете — небольшом, по дворцовым меркам, покое, где решались самые важные государственные дела и проходили не терпящие посторонних ушей переговоры. Убранство этой комнаты отличалось поистине королевской пышностью. На обитых узорной парчой стенах висели картины в тяжелых позолоченных рамах. Одни изображали батальные сцены, другие самые памятные мгновения королевской охоты. Потолок покрывала яркая роспись, изображавшая центральную планету Вселенной и сопутствующие звезды вокруг нее. Портал огромного камина был выполнен из наборного мрамора. Каминную доску поддерживали двое ангелов в полном рыцарском облачении, прикрытые до пояса длинными узкими щитами. В чреве камина весело плясали языки оранжевого пламени. Оно отражалось в украшенных белым растительным орнаментом полированных плитах черного пола.
Свечей не зажигали. Окна были завешаны тяжелыми темно-красными портьерами, отчего в комнате царил полумрак. Посверкивали бриллианты на регалиях, перстнях и голубом камзоле короля. Уорвик нервно мерил кабинет шагами. Он то и дело поглядывал на овальный стол, где лежали доказательства сговора Бевериджа с силами зла — пергамент с мерцающим крестом Круцифера.
Вопреки дворцовому этикету, барон был одет по-домашнему, отчего чувствовал себя крайне неловко и то и дело начинал извиняться за свой непрезентабельный вид. Однако король Уорвик каждый раз останавливал его взмахом руки:
—Оставьте, барон, сейчас не до соблюдения приличий. Берите пример с господина Фарнама. Он тоже не в парадном мундире.
Джошуа был счастлив. Ему казалось, что начали сбываться его честолюбивые мечты о получении одной из высших должностей в королевстве. Однако из природной сообразительности он предпочел деликатно помалкивать и не вмешивался в разговор первых лиц государства.
Король корил себя за то, что не смог разглядеть предателя в своем ближайшем окружении. Он все время повторял одну и ту же фразу:
—Нет, это просто в голове не укладывается, Дорнмут. Это просто не укладывается в голове...
—Мне не меньше вашего величества хотелось бы, чтобы Иеффай Беверидж оказался честным человеком, преданным слугой короля и неколебимым ревнителем веры. Несмотря на мелкие недоразумения, которые возникали между нами, я всегда питал к Великому Экзекутору самые добрые чувства. Однако факты упрямая вещь, ваше величество. И они однозначно подтверждают вину Бевериджа.
Уорвик сел. Кресло жалобно скрипнуло под его немалым весом. Подперев пухлый подбородок рукой, король погрузился в горестные раздумья. Наличие договора с демоном логично объясняло происхождение всех их последних несчастий и неудач, особенно похищение Плата, защищенного сильнейшими заклятиями, и медлительность Священного Трибунала в разысканиях украденной реликвии. Гирудам никогда бы не удалось осуществить столь дерзкое предприятие, не имей они могущественного помощника внутри Святой Экзекуции. Беверидж, как никто другой, подходил на эту роль. Непомерно честолюбивый, он мог пойти на любой безумный поступок ради укрепления своей власти.
Дорнмут утверждал, что Великий Экзекутор намеренно вызвал Круцифера, держал его в каменном мешке и вел переговоры о предоставлении себе всех земных благ. Эту версию Уорвик отверг с ходу. Он слишком хорошо знал аскетичную натуру Иеффая. К тому же переговоры не ведутся, когда один партнер находится в безвыходном положении, в этом случаезвучат ультиматумы. Скорее всего, Беверидж каким-то непостижимым образом пленил праотца гирудов. Возможно, собирался с триумфом поведать об этом королю, но потом решил воспользоваться случаем, чтобы извлечь выгоду для своего тщеславия. Недаром говорят, что аппетит приходит во время еды. Это объяснение показалось королю Уорвику наиболее логичным. Отсюда вытекало и все остальное, в том числе удивительный по своей дерзости побег преступников из темниц Трибунала. Они, конечно же, были причастны к похищению Плата. Организовав бегство соучастников, Беверидж избавился от свидетелей. Вот почему поиски беглецов до сих пор не дали результата. Уорвик страшно не любил единолично принимать важные решения, вот и на этот раз он предпочел разделить ответственность со своим первым министром.
—Как же нам теперь быть, любезный Дорнмут? — спросил он мрачного как туча барона. — Что вы предлагаете?
—Я бы предложил подготовить королевский эдикт об аресте еретика и государственного преступника Иеффая Бевериджа, а также о перекрытии границы с Империей ввиду грядущей войны. А для того, чтобы не произошло нестроения во вверенном ему ведомстве, можно было бы назначить на его место господина Фарнама. Никто лучше его не разбирается во всех тонкостях сыска. Таким образом, и преемственность будет соблюдена, и дело не пострадает.
Король беспокойно поерзал в кресле. Это означало, что предложение барона не понравилось ему в силу его чрезвычайности.
—А что скажете вы, господин Фарнам? — спросил он молчавшего как рыба Джошуа.
—Не смею дать совет, ваше величество, — тонко улыбнулся Фарнам, — но мне кажется, что господин барон прав. Накануне войны с Империей мы должны сплотить наши ряды и очистить их от предателей, выжигая скверну каленым железом.
—Быть по сему! — произнес король Уорвик. — Дорнмут, безотлагательно подготовьте указ об аресте этого злонамеренного еретика. А вы, любезнейший Фарнам, ступайте в Трибунал и не спускайте с Бевериджа глаз до прихода королевской стражи. Я могу на вас положиться?
—Безусловно, ваше величество, — Джошуа сиял от сознания собственной значимости. — Я на все готов для пользы нашего горячо любимого отечества.
Король устало вздохнул и жестом дал понять, что аудиенция окончена.
Тьма, пришедшая вместе с Лунными всадниками, рассеялась, уступив место серому солнечному дню. Андрей не удержался от того, чтобы не осмотреть черные доспехи гируда. Ведь он был солдатом и знал толк в хорошем оружии. Брюсов поднял ножны с земли, вытащил сияющий внутренним светом гирудский меч, провел лезвием по ногтю, проверяя его заточку, и чуть было не отрезал себе кончик пальца. Отложил клинок в сторону, поднял кирасу с пристегнутым к ней черным плащом. При этом из доспеха на дорогу просыпалась горстка красного праха. Одного взгляда на черные латы было достаточно, чтобы понять, что это шедевр оружейного искусства. Андрей отцепил черный плащ, бросил его на дорогу и принялся с интересом рассматривать броню, держа ее перед собою на вытянутых руках.
—Сделать в Андерленд, — с гордостью заметил Шакелас. — Лучше не найтить.
—Уж не хотите ли вы, милорд, надеть это на себя? — с ужасом спросил Ригглер, показывая рукой на черные латы.
—Почему бы и нет, Билли? Подержи кирасу Кто знает, что нас ждет впереди? К тому же это мой трофей. Поединок был честный, один на один. — Он попросил Тритемия помочь расстегнуть на себе застежки экзекуторской кирасы.
—Дальновидное решение, Эндрю, — одобрил старый маг. — Эти гирудские доспехи гораздо прочнее,
