Медиа-пиратство в развивающихся экономиках
Под редакцией Джо Караганиса
Предисловие редактора перевода
Перевод текста выполнен преподавателями и студентами кафедры Экономики интеллектуальной собственности Московского физикотехнического института при согласии издателя английской версии Media Piracy in Emerging Economies.
Мы посчитали этот шаг необходимым, поскольку не видели иного способа познакомить российскую аудиторию с этой отнюдь не простой для понимания работой объемом более четырехсот страниц достаточно плотного, текста, изобилующего сложными грамматическими конструкциями и специальными терминами. В то же время мы сочли, что знакомство с этим материалом было бы очень полезно нашим политикам, правообладателям, сотрудникам силовых структур, судьям и просто гражданам, желающим иметь адекватное представление об экономике авторского права, свободе в интернет и медиа пиратстве.
Мы сознательно употребляем термин «медиа», намного более широкий, чем СМИ, поскольку медиа — это еще и игры, программное обеспечение, фильмы, музыка и т. д. Точно также термин «контент» не может быть заменен словом «содержание», здесь он обозначает все, что в принципе поддается оцифровке. Мы вообще оставили без перевода большую часть аббревиатур, поскольку их русскоязычные эквиваленты в легальном обороте либо отсутствуют, либо нам они не известны в силу редкого использования.
При переводе термина enforcement в различных контекстах мы использовали разные варианты, начиная от «принуждение к соблюдению прав» до простого «принуждение». Наиболее обычные для юридических текстов «принудительное осуществление» или «правоприменение» нас не устроили, поскольку первое громоздко и требует какого-то дополнения, а второе слишком широко и уводит в сторону, скрывая, что речь идет почти исключительно о силовых полицейских акциях принуждения, а не о толковании права.
Следует также отметить, что в итоговый отчет Media Piracy in Emerging Economies вошла лишь относительно небольшая часть собранного и проанализированного нами материала. Работа в проекте вместе с нашими зарубежными партнерами расширила наше понимание предмета и показала, что дальнейшее исследование темы интересно, нужно и, что очень существенно, вполне нам по силам. Оно непременно будет продолжено.
Введение:
Пиратство и Принуждение к праву в Глобальной Перспективе
Медиа пиратство называли «глобальным бичом», «международной чумой» и «Нирваной для преступников»,[1] но его, вероятно, лучше описывать как глобальную проблему ценообразования. Высокие цены медиа товаров, низкие доходы и дешевые цифровые технологии — главные компоненты глобального медиа пиратства. Пиратство вездесуще в большинстве частей света именно потому, что вездесущи эти условия. Цена CD, DVD или копии Microsoft Office относительно местных доходов в Бразилии, России или ЮАР в пять — десять раз выше, чем в США или Европе. В большинстве частей света легальные медиа товары — предметы роскоши, и, соответственно, законные рынки медиа крошечны. Высокие отраслевые оценки уровня пиратства в процентах на рынках, находящихся на стадии становления, 68 % для программного обеспечения в России, 82 % для музыки в Мексике, 90 % для кинофильмов в Индии отражают это неравенство и, возможно, даже преуменьшают распространенность пиратских товаров.
Подтверждение таких ценовых эффектов — это видение пиратство со стороны потребления, а не с производственной стороны в глобальной медийной экономике. Пиратство приносит множество издержек продюсерам и дистрибуторам — как внутренним, так и внешним — но в развивающихся странах оно также обеспечивает главную форму доступа к широкому диапазону медиа товаров, от записанной музыки до фильмов и программного обеспечения. Этот последний пункт важен по отношению к пониманию компромиссов, определяющих пиратство и принуждение к соблюдению прав на развивающихся рынках. Чрезвычайно успешная глобализация культуры медиа не сопровождалась сопоставимой демократизацией доступа к медиа, по крайней мере, в его правовых формах. Наводнение легальных товаров медиа, доступных в странах высокого дохода за прошлые два десятилетия, было струйкой в большинстве частей света.
Рост цифрового пиратства с середины 1990-ых подорвал широкий диапазон моделей медиа бизнеса, но он также разрушил то плохое рыночное равновесие и создал в развивающихся экономиках возможности для инноваций в ценах и сервисах, поднимающих новые технологии. Важнейший по нашим представлениям вопрос не в том, может ли более сильное принуждение уменьшить плотность пиратства и сохранить существующую структуру рынка (на этом фронте наше исследование ничего не предлагает), а в том, могут ли появиться устойчивые культурные или бизнес модели в нижнем сегменте этих медиа рынков, способные привлечь еще несколько миллиардов потребителей. Наши исследования по странам обеспечивают проблески такого повторного изобретения как снижение издержек производства и сбыта, а также конкуренцию и новаторство продюсеров и дистрибуторов.
Отраслевые группы неизменно приводят похожие аргументы в пользу более сильного принуждения: снижение пиратства приведет к большим инвестициям на легальных рынках, а большие инвестиции приведут к экономическому росту, новым рабочим местам, инновациям и расширенному доступу. Это та логика, которая сделала интеллектуальную собственность главным объектом торговых переговоров с 1980-х. Но, хотя мы видим, что этот механизм работает в некоторых контекстах на развивающихся рынках, мы думаем, что намного более значительные роли играют другие силы.
Согласно нашей работе общим фактором для успешных дешевых моделей не является ни сильное принуждение против пиратов, ни творческое использование цифрового сбыта, а скорее присутствие фирм, активно участвующих в ценовой конкуренции, и сервисов для местных клиентов. Такая конкуренция свойственна некоторым секторам медиа в Соединенных Штатах и Европе, где цифровое распространение переформатировало доступность медиа вокруг точек с более низкими стандартами цен. Она широко распространена в Индии, где большие местные кино и музыкальные отрасли промышленности доминируют на национальном рынке, устанавливают цены, чтобы привлечь массовую аудиторию и, в некоторых случаях, конкурируют непосредственно с пиратским сбытом. И это — маленький, но постоянный фактор в деловом секторе программного обеспечения, где альтернативы программного обеспечения с открытым кодом (а также, все более и более, Google и другие бесплатные онлайн сервисы) ограничивают власть коммерческих продавцов на рынке.[2]
Несмотря на наличие горстки исключений, это фактор все еще маргинален всюду в развивающихся странах, где на внутренних рынках доминируют транснациональные корпорации. Наша работа предполагает, что здесь существенное значение имеет местная собственность. Местные фирмы более похожи на рычаг снижения издержек производства и обращения, чтобы расширить рынки вне слоев населения с высокими доходами. Внутренний рынок — их первичный рынок, и они конкурируют за него. Многонациональное ценообразование в развивающихся экономиках, напротив, сигнализирует о двух довольно разных целях: (1) защитить структуру ценообразования в странах высокого дохода, где генерируется большая часть прибыли и (2) поддержать доминирующие положения на развивающихся рынках по мере медленного повышения местных доходов. Их стратегии — максимизация прибыли через мировой, а не местный рынок, и это отличие
