«Видимо на бреющем подлетели, а я их не заметил, наблюдая за верхней парой» — подумал я, и ответил:
— «Сокол-2», я «Малой» веду бой с двумя охотниками, иду на помощь.
Двумя словами я сказал, «иду на помощь, продержитесь немного, могу опоздать», думаю комиссар меня понял.
В пологом пикировании догнал пару «мессеров», что атаковали меня и на попытке уйти на вертикаль через поворот на левое крыло, срезал ведущего.
«Смотри-ка, а стрелять я начинаю все лучше и лучше!» — подумал я. Тут я конечно перехвалил себя, просто поставил заградительную очередь в которую немец сам влетел. Сбить я его не сбил, с легким дымком он теряя скорость пошел в сопровождении ведомого на свою территорию, а я бросился к своим, где мелькали хищные худые силуэты четырех «мессеров».
— Су. киии!!! — заорал я увидев как один из СБ, густо дымя пошел к земле. Судя по тому что были видны дымы над лесом, отбомбиться они успели. Уже хорошо.
Первым на прицел мне попал увлекшийся атакой на отбившийся бомбардировщик, и оторвавшийся от напарника одинокий «мессер». Очередь вспорола его от левого крыла до кабины видимо убив пилота, так как он скользнул вниз и врезался в землю. Резко развернувшись, я чуть было не сорвался в штопор, от которых при таких маневрах страдали все ЛаГГ-и, но смог удержаться, так как прекрасно знал о такой мерзопакостной привычке любимого «ястребка».
— «Малой» двое к тебе сзади заходят, — получил я сигнал от радиста комиссара.
Развернувшись, я сам пропустил немцев мимо себя, и бросился в атаку, навязав им бой на горизонталях. Самое плохое что третий «худой» продолжал атаковать сплотившийся и огрызающийся огнем строй оставшихся бомбардировщиков.
Слетанность у пары была просто изумительной, поэтому понимая что крутиться мы можем долго, я резко ушел от них, и вырвавшись из клубка на всей скорости понесся, к нашим. Немец, что атаковал их, видимо получил предупреждение по рации, так как резко со снижением ушел в сторону, а потом полез наверх, видимо собираясь атаковать нас сверху. Ну что ж, хорошая задумка.
От восьми машин осталось только шесть. Одного сбили, я сам видел как он густо дымя моторами шел к земле. Да и «Сокол-2» подтвердил мне это, когда я, отогнав немцев, крутился вокруг наших «бомберов», словно сторожевая собака около раненного хозяина, а тройка оставшихся «мессеров» кружила вокруг, будто волки вокруг отары, боялись волкодава, но все равно пытались резко наскочить и оторвать кусок добычи. Так продолжалось, как мне показалось не меньше часа, а то и двух. Потом выяснилось что всего минут десять. Вот я и крутился поочередно отбивая атаки пары, и ставя заградительный огонь тому немцу, что постоянно атаковал меня с верху, пока я не подшиб его и он не плюхнулся на вынужденную, неподалеку от дороги, где шли наши войска. Как они его вытаскивали из кабины я уже не видел. Как мог отбивался от разозлившихся немцев, и одновременно не пускал их к «бомбовозам». Внезапно они резко встали на крыло и пошли к себе, а через пять минут показался наш аэродром, где подразделения солдаты из БАО засыпали свежие воронки на взлетном поле.
Заняв позицию над аэродромом, я следил за воздухом, пока наши, выстроившись по одному спокойно шли на посадку.
Тут что-то странное привлекло мое внимание. Присмотревшись я понял что это пара «худых» на бреющем, дав форсаж идут к аэродрому. Их цель явно беспомощные бомбардировщики, идущие на посадку.
— «Сокол-2, я «Малой» на вас с севера заходит пара немцев, будьте готовы к встрече. Я атакую.
Ведущий немец попытался увернуться уйдя влево, но получил очередь, и свалился на опушке, где-то в районе наших землянок. А второй, у которого я повис на хвосте проскочив через взлетное поле попытался уйти на вертикаль, но напоролся на мою очередь и с оторванным крылом, крутясь вокруг своей оси, понесся к земле. Переведя «ястребок» в горизонтальный полет, зашел на посадку, и опустился на посадочную полосу.
Подогнав самолет к своему капониру, заглушил двигатель и посмотрел Семеныча, который показал мне большой палец.
Улыбнувшись ему, я без посторонней помощи вылез из машины и скинув парашют, забросил его на крыло ЛаГГ-а, который уже начали закатывать в капонир.
А старшине сказал:
— Попадания были. Посмотри, хорошо?
— Посмотрим, товарищ командир.
— Ладно, я на доклад.
— Никитин со всем штабом у немецкого летчика, — указал он на группку людей что-то рассматривающих рядом с обломками «худого» на взлетной полосе.
— Летчика? Что за летчик? — не понял я.
— Так это с «мессера» что вы сбили, выпрыгнуть то он прыгнул, да парашют не открылся.
— А, ясно, ну я туда тогда.
Запрыгнув на подножку бензовоза ехавшего в ту же сторону, я спрыгнул на ходу, и пробежав несколько шагов, что бы погасить скорость, направился к группке людей, рядом с которой стояла черная эмка. Сделав несколько уставных шагов, обратился к полковнику авиации, что стоял рядом с Никитиным и Запашным:
— Товарищ полковник, разрешите обратиться к товарищу майору? — держа руку у виска, отчеканил я.
— Обращайтесь.
— Товарищ майор… — я быстро доложил в отсутствии комиссара результаты совместного вылета, в конце добавив:
— Всего за время вылета, сбито: Четыре Ме-109, и один подбит. У нас тоже есть потери. Доложил летчик-истребитель старший сержант Суворов.
Однако ответил не Никитин, а полковник:
— Уже не старший сержант, а младший лейтенант. Вчера был выслан наградной лист для награждения младшего лейтенанта Суворова…. званием Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда», за десять сбитых, важный разведвылет и угон самолета с немецкого аэродрома.
Паузу полковник сделал просто замечательную, даже у меня сердце чуть не остановилось в ожидании продолжения. Что тут было, меня хлопали по плечам и спине, выражая свою радость, кричали радостно поздравляли, а я стоял и глупо улыбался, с трудом веря, что я. Я!!! Буду Героем Советского Союза. Нет, я ждал конечно, но все равно это известите, как пыльным мешком по голове ударило.
— …это будет первый Герой Советского Союза в нашей дивизии с начала этой войны, — услышал я вдруг, поняв что вокруг уже тишина, и все внимательно слушают, командира нашей авиадивизии, полковник оказался именно им.
После чего с подошедшим комиссаром мы направились в штаб полка, где полковник слегка отругал Никитина, что я служу в его полку, и велел перевести меня в истребительный полк Запашного, который оказывается входил к нашу дивизию. Разговор велся конечно не при мне. Я стоял у штабной землянки, но прекрасно все слышал.
— Суворов зайди, — велел вышедший Смолин.
— Ну вот он герой, — сказал полковник осматривая меня еще раз.
— Сколько у тебя сейчас на счету сбитых?
— Семнадцать, товарищ полковник. Если четыре последних засчитают, — ответил я комдиву.
— На моих глазах сбил, — подтвердил Тарасов.
— Да и я тоже не слепой. Ах, как ты его на вираже поймал. Сказка. Никогда такого пилотажа не видел. Где учился? — спросил он у меня.
— У майора Ларина, — ответил я. Именно так было написано в моей биографии.
— Ларин? Ммм, Ларин, Ларин? Нет, не припомню такого. Где служит?
— Под Москвой, товарищ полковник, в ПВО.
— Хорошо, а теперь лейтенант, расскажи-ка мне подробно все свои бои, а лучше зарисуй еще и
