Воспитательница Тамара Анисимовна, Асина подруга, Таня Белкина, и преподаватель воскресной школы, куда Ася ходит уже третий год, Михаил Степанович. Все дружно принялись её развлекать. Врач попросил: с Асей только о весёлом, девочка после стресса, возможна депрессия. Тамара Анисимовна стала рассказывать о предстоящей летом теплоходной поездке по Волге. Детдому выделили несколько путёвок. Таня Белкина хихикала невпопад и смотрела на Асю жалостливо. А Михаил Степанович всё повторял, что уныние — грех и православным унывать негоже. Так что «давай, бери себя в руки».
…Ася не хотела никого видеть. Но она вежливо приняла гостинцы: пакет с мандаринами, баночку мёда, коробку конфет. Вежливо улыбалась, отвечала на вопросы. Вообще старалась как могла. А на душе скребли кошки.
Только ушли, явился молоденький милиционер, он, правда, очень торопился, заставил подписать какой-то протокол, что всё обошлось, что гражданка Анастасия Рыкова не имеет никаких претензий.
Ушёл и он. И, отвернувшись к стеночке, накрывшись тонким больничным одеялом, Ася в который раз похлюпала носом своей горемычной детдомовской судьбе. Она вспомнила маму, которая умерла, когда Ася только пошла в первый класс.
Мама была женщиной неласковой, замотанной, она всё время говорила Асе: «Мне некогда». Погулять — некогда, книжку почитать — некогда. Мама работала на двух работах, чтобы прокормить Асю и её старшего брата Гену. Папа пил. Он не дрался, не дебоширил, он просто молча уносил из дома вещи и пропадал на несколько дней. Потом мама долго лежала в больнице.
Отец приехал к ней всего один раз и исчез. На похороны мамы он пришёл, напился и плакал, а через два дня унес из дома Асину шубку и исчез надолго. Отец ненамного пережил маму. Он окончательно спился и замёрз у детской песочницы, что напротив их дома. Брат Гена рано попал в тюрьму. Вместе с приятелем избил бомжа, тот от побоев скончался. Этсидел, но вскоре попался на продаже наркотиков. Опять сидел. Потом сел на иглу и умер от передозировки. Вот такая она, горькая Асина жизнь. В детском доме она с семи лет, одна как перст во всём свете. Где-то под Самарой у неё есть тётя, но у той свои заморочки. Один сын женился-развёлся, другой пьёт, не до Аси, открыточку пришлёт на Новый год и на том спасибо.
Израненное на весёлом Кремлёвском балу Асино сердце здесь, в больнице, болело нестерпимо. Она будто впервые видела себя со стороны: неудачница, никому ненужная, одна во всем свете, детдомовка. Она вспомнила, как её обряжали на Кремлёвский бал. Директор детдома сама ездила в канцелярию Президентского фонда, получила «комплект одежды для участия в новогоднем бале…» Воздушное платье с блёстками, туфельки, даже браслетик и веер. В этом комплекте она и предстала пред синими очами Царевича. И ей показалось… Ей показалось, что Ваня… Ваня с нежностью смотрел на неё. После их возвращения из страшного Мерлина они виделись редко, созванивались иногда, с праздниками друг друга поздравляли. А потом стали собираться в особняке в кружке выжигателей.
Ася всегда немного стеснялась, когда виделась с Ваней. Она понимала: Иван — любимец девочек, он вообще любимец, баловень судьбы. Разве когда-нибудь он обратит внимание на маленькую невзрачную Асю, детдомовку, дочь алкоголика, сестру наркомана? А он обратил. Он так обрадовался ей на балу, подошёл, пригласил на танец. Асино сердце летало и кружилось по кремлевскому паркету вместе с ней. Она не верила своим глазам: Ваня Царицын и она, Ася! Ваня Царицын из всех красавиц в умопомрачительных нарядах предпочел её, детдомовку Асю в «комплекте одежды для участия…»
Только вдруг померк белый свет. И яркие люстры Кремлёвского дворца потускнели. Заколка лилия… Господи! Как больно вспоминать! Ася сама подошла к Ване, сама пригласила его на танец, ведь он сказал ей, что они танцуют ещё. А он — отвернулся. Он скользнул по ней равнодушным взглядом и отвернулся. Конечно, кто она? Детдомовка…
Она выбежада из зала и, ничего не соображая, летела куда-то в своих лёгких бальных туфельках. Уже потом, когда силы оставили её, она почувствовала холод. А до этого — жар. Такой жар в груди, вздохнуть страшно. Потом, уже в больнице, молодой врач, очкастый и грубый, скажет ей, капая в стакан что-то приторно-сладкое:
— Дура. Переполошила всех. Полежи — подумай.
Она и думала. Много. С утра до ночи. И ещё — ночью. Много плакала и много думала. И всё-таки ждала Ваню. Она даже заготовила ему маленькую речь: «Я не сержусь, Ванечка, я сама во всём виновата…» А он всё не идёт.
Вдруг дверь в палату осторожно открылась. Ася увидела сначала рукав кадетского кителя и руку с нежно-белыми цветочками. Ваня! Ася приподняла голову, быстро провела рукой по растрёпанным волосам. Ваня!
В палату, смущённо улыбаясь, вошёл Петя Тихогромов.
Ваня машинально взял со стола пачку писем, скользнул взглядом:
…
«Счастье — это когда тебя ценят», — усмехнулся про себя Царицын.
В ту же секунду раздался телефонный звонок. Звонил профессор Крапнин:
— Это настоящий подвиг, Иван. Это фантастический, фантас-с-тический успех.
— Простите, вы о чём? — спросил Царицын.
— Не притворяйтесь, братец. Теперь общество не глядя ростит вам нападение на Кунца. Вы стали героем! Никто не посмеет осудить вас за прошлое, за памятники! Никакой Кунц не дерзнёт потащить в суд героя дня, благородного спасателя сироток! На закуску — самое сладкое, Царицын, — ворковал в трубку Краплин. — Я уже разговаривал с журналистами, все хотят видеть лицо загадочного Царевича. Мы устроим вам пресс-конференцию. Сегодня же. Настоящее имя Царевича узнают миллионы.
Невидимый оркестр в голове Царицына ударил в медные трубы. «Вот он, звёздный час, господа офицеры. Это судьба».
Ужасно, до зуда в животе, захотелось крикнуть по-индейски: «Йи-ха!» — вскочить на стол и пройтись колесом!
— Вы правы, профессор, нужно дать пресс-конференцию. Буду ждать вашего звонка, — как можно равнодушнее произнёс Царицын.
Да, надо срочно готовиться к пресс-конференции, чтобы не ударить лицом в грязь. Закрыться, уединиться… Стоп! Как же Ася?
Ничего страшного. Он заедет в больницу позже, ближе к вечеру. Ваня начнёт пресс-конференцию с того, что расскажет, каких трудов ему стоило организовать ночные поиски. А потом можно пообещать, что шутки с памятниками больше не повторятся.
Это было мальчишество, мы просто хотели привлечь внимание общества…
И вдруг — Ваня не поверил глазам — на экране возникло страшно знакомое, измазюканное лицо Митяя Муравья.
— Эге! Ого! — дружно заорали выжигатели. — Смотрите, кого показывают!
— Так это вы нашли девочку? — спросил женский голос за кадром.
— Ну я, — кивнуло глупое лицо Муравья, шмыгнуло носом и добавило: — Короче, чё рассказывать: сперва балетную сандалию нашёл в коллекторе. Дай, думаю, погляжу, куда коллектор ведёт — короче, набрёл на бомжарик и гляжу: оба-на! Вот она, в натуре, деваха-то!
Ванька похолодел. Тем временем корреспондент «Горячих событий» вещала:
— Итак, мы только что выяснили, что девочку спас неформальный лидер юных диггеров по прозвищу Митяй Муравей. Удалось узнать его настоящее имя — Дмитрий Мурашкин. Теперь ясно: именно этот парнишка и есть скандально известный Царевич, неуловимый московский гаврош!
Кресло угрожающе скрипнуло под бешеным Иваном. Не говоря ни слова, медленно протягивая руку к пластиковой линейке, он поднялся… Митяй нервно завозился на полу у камина.
