Холодно в груди у кадета Царицына, голос чужой:
— Профессор, воля ваша. У меня внезапная нужда в деньгах. Только не говорите генералу. Если узнает, я пропал.
— Ну, не беспокойтесь, Царицын, — Краплин заботливо приобнял мальчика. — Ну почему, например, вы не можете заболеть воспалением лёгких? Подростки ведь так любят мороженое… Замечательная болезнь, у вас будет уйма свободного времени.
Профессорская «Волга» подкатила к празднично украшенной громаде «Президент-отеля». Здесь мигали оранжевые новогодние деревья. Возле лифта гудела странная толпа: молодые люди, как один белокурые, одетые не по сезону в тесные джинсики, рваные маечки, в какие-то кофточки без рукавов…
Ване и профессору едва хватило места в зеркальной лифтовой кабине.
Они поднялись на последний этаж. В гостиничном коридоре было шумно и душно от смеси дорогих ароматов. Ваня опешил: такие же в точности парни расхаживали в холлах, толпились возле огромных, красного дерева двустворчатых дверей люксового номера.
— Это мальчики из модельных агентств, — шепнул Ване на ухо Краплин, защекотал бородой шею. — Каждый мечтает сыграть в проекте Ханукаина. Ещё бы, такой престижный контракт!
Профессор подвёл Ваню к охраннику:
— Моя фамилия — Краплин. Этот парень пройдёт без очереди.
Модели загалдели, под перекрёстным огнём ненавидящих взоров Царицын пролез внутрь.
За низким туалетным столиком, выдвинутым на середину, сидел утомлённый рыжеватый человек в очках с реденькими всклоченными бакенбардами. Он курил тонкую дамскую сигаретку и устало перетасовывал лежащую перед ним колоду фотоснимков.
— Вы кто такой?
— От профессора Краплина, — сообщил Ваня.
— Не знаю никакого профессора, — уныло заметил человек в бакенбардах. — Возраст?
— Шестнадцать.
— Рост?
— Одна тысяча семьсот пятьдесят миллиметров. Рыжеватый брезгливо оглядел Ваню с ног до головы.
— Восемьдесят человек в день, и ни одной нормальной рожи. У каждого второго на лбу печать потомственного алкоголизма. Остальные либо улыбочка, как у парикмахера, либо блеск наркотический в глазёнках. И где, спрашивается, я найду в этой стране товарное этническое лицо?
— Объём груди и бёдер?
— Не знаю, — Царицын удивился, — не замерял.
— Имя?
— Иван.
— Место рождения?
— Ставропольский край.
— Казачок, стало быть?
— Ну да. Можно сказать, казачок.
— Интере-эсно. Иванушка-казачок, угу.
Мутные глазки из-под редких ресниц прицелились с любопытством.
— И небось, дурачок?.
— И дурачок. Если Вам будет угодно.
— А знаете что, молодой человек? — рыжеволосый помолчал, потом улыбнулся. — Вы не подходите.
— Это почему?
— Вы слишком умный. Нам по сценарию нужен Иван-дурак. А вы из себя Ивана Царевича корчите. Пригласите, если не затруднит, следующего.
Дверь в дальнем конце комнаты открылась, и вошёл низенький пузатый человек, завёрнутый в полотенце. Он казался тёмным и грязным, точно облился мазутом, — от множества мокрых волос, покрывавших толстенькие конечности, грудь и даже короткую складчатую шею. Рыжеволосый вскочил:
— Хотите чашку кофе, сэр? Стакан мартини стрэйт?
— К дьяволу, — уныло процедил пузатый.
Не поворачивая головы, прошлёпал в белых гостиничных тапочках к комоду и с кряхтеньем стал копаться в нижнем ящике.
— Малкин, куда запропастился пластырь? — послышался брюзгливый голос. — Я кошмарно порезался, эти бритва никуда не годится.
Малкин скакнул на помощь шефу. Ваня был уже у двери. Пузатый скользнул по нему равнодушным взглядом и — замер. Через секунду он уже вопил на всю комнату:
— Малкин, погляди, какое лицо! Это же чудо, Малкин! Это юный русский бог!
Не прошло и получаса, как Царицын, обложенный прокуренными подушками, сидел в рыжем кресле Изяслава Ханукаина, и перелистывал толстую тетрадь, озаглавленную:
Режиссёр радостным кабанчиком вертелся вокруг Ивана. А тот полностью погрузился в сценарий.
— Читайте, юноша, изучайте! — мурлыкал полуголый продюсер, похаживая вокруг с бокалом чего-то мутного и ледяного. — Ну, сильнейшая вещь. Как видите, завязка обманчиво тривиальна: накануне Нового года колдун похищает красавицу. Но минуточку! Это не древний заплесневелый Кощей. Это пострашнее. Это его продвинутый внук — юный чернокнижник Кощейка. И что же он делает? Хи-хи, он совершенно очаровывает ди-и-ивную внучку Деда Мороза, девственно чистую Снегурку — эдакую русскую фотомодель в сарафане, с золотой косой до пупа. Для затравки шикарно, шикарно!
Он весело затрясся, играя мохнатыми складками тела. Иван перевернул страницу.
Ханукаев, потирая ручки, облизнулся. Закатил крупные, в тёмных прожилках глаза.
— Однако, хи-хи, не всё потеряно в этой стране. На сцену выходит положительный герой. Такой продвинутый русский тинейджер по имени Иван. У Ивана есть два верных корефана — Илюха Муромский и Серёга Волк. Втроём они отправляются выручать Снегурку.
— Под ногами русских героев путается всякая нечисть. Им строит козни мощная Баба-Яга, а также
