изрядно залили, а так хоть куда… И греет ее сейчас.
«Дочки что-то хандрят. Завтра в детсад не пущу. Пусть Андрей посидит с ними, у него выходной завтра».
Андрей, конечно, рад-радехонек будет. Любит он дочек. И ее любит Она это знает. Очень ее любит муж…
15
— Здравствуй, Элильгин! Показывай жену.
Оленеводческая бригада подкочевала к промежуточной базе. В распадке пульсировало темное пятно стада. Яранги стояли поодаль.
Она вошла в дом, Элильгин, было, следом.
— Ладно, покури, сами справимся.
Мария стонала. Рядом у ее ложа суетился молоденький фельдшер красной яранги. Бросился к врачу.
— Вера Васильевна, ничего не мог сделать. Нужна операция, кесарево…
— Сейчас посмотрим. Помоги.
Звякнул замок зеленого сундучка.
— Загрустил, парень? — спрашивал Вася Хромых Элильгина. — Не волнуйся, наш доктор и не такие штуки умеет делать. Курить хочешь?
Элильгин взял у него две сигареты, аккуратно снял с них бумагу и набил табаком трубку.
— Хороший доктор Вера, — сказал он.
— Ребята…
Она вышла из дома.
— Как со временем? Надо слетать в поселок за кровью. Успеете вернуться? Ее нельзя увозить с собой…
— Сколько надо? — спросил Хромых.
— Я написала записку.
— Хорошо. Крути, Сережа.
…Когда улетали совсем, Элильгин тронул ее за плечо.
— Рад, Элильгин? — сказала она. — Еще оленевод родился…
— Старший сын будет оленевод. Этот хочу, чтоб на вертолете каюрил. Как думаешь, доктор Вера, может он на вертолете?
— Не только на вертолете. Он и к звездам полетит, твой парень.
— Шибко хороший каюр у вас есть, Виноград-летчик. Нас хорошо выручал в гололед. Хочу сына Виноград назвать.
— Об этом я обязательно Виноградову расскажу.
— Расскажи, доктор. И подарок от меня дай. — Элильгин протянул ей большой охотничий нож с рукояткой из моржового клыка.
— Шапка у тебя плохая совсем. Возьми пыжик, хорошие шкурки, доктор, шапку делай…
…Андрей был дома. Он затопил печь и приготовил ужин. Рассказал, что Юра Виноградов вырвался из Океанска, пощелкал языком и завистливо покачал головой, увидев нож — подарок Элильгина.
— Позвони Виноградову. Пусть придет за ножом, — сказала Вера.
— Везет людям! — вздохнул Андрей. — А ведь он и не охотник…
Юрий принес с собой охапку мороженого чира. «Куда мне его, холостяк ведь, берите». Помогал делать строганину, под нее пропустил с Андреем по стопке, спорил с хозяином на извечную тему: техники или пилоты важнее в авиации, поставил Андрею два мата, а третью партию милостиво свел вничью.
Девочки возились с куклами. Температура у них, кажется, спала. Вера открыла банку с малиновым конфитюром и пила в кухне чай. И ей казалось, что пьет она кофе.
16
Виноградов разжал ладонь. Ветер рванул белые клочки и принялся весело гнать их вдоль полосы. Было поздно. С аэродрома уходили техники. Ему махнули рукой и окликнули. Но он не слышал. Высоко прошли гуси. Юрий удивился. Обычно аэропорт они обходили. А сейчас шли косяк за косяком.
«Приспособились, — подумал, — а я вот не могу».
…День сегодня работал на авиацию. Разрывая морозный воздух, уходили тяжелые «Илы», на недавно открывшуюся площадку нового прииска — стартовали «Ли-2». Одна за другой срывались с полосы «аннушки», шли по маршрутам и без маршрутов, по расписанию и просто так: спецрейсом или на санзадание. Они садились на небольшие площадки колхозных поселков и полевых геологоразведочных партий. И в тундре у оленеводов, они откочевали сейчас к отдаленным пастбищам.
Сегодня аэропорт работал. Летчики успевали за весенний день сделать по нескольку рейсов. Иногда начинали трещать рамки санитарной нормы, но в такие дни на это закрывали глаза.
…Ему не досталось машины. Сегодня летал Марков, Юрий решил посвятить день внутриэскадрильным делам. Бумаги, отчеты, то-се…
Вышел из будки размять кости. Напротив — «две пятерки, два нуля» — машина Маркова.
«Вернулся с Красной», — подумал Виноградов.
На реке Красная стоят буровые. Геологи нефть ищут.
Машину Маркова заправляли. Потом, сердито рыча, бензозаправщик неуклюже отполз в сторону, и важно покатился в конец полосы.
Из-за вагончика авиатехников вывернул Марков.
— Загораешь, Юра? — весело спросил он.
— Загораю…
— Денёк-то, а?
— Хороший денек, Андрей Михайлович.
— Слетаем вместе? — спросил Марков.
— Отчет надо, — с сожалением сказал Виноградов.
Техник сунул под брюхо машины стеклянную банку на проволочной ручке. Упал столбик желтой жидкости.
«Отстой горючего сливает», — подумал Виноградов.
Марков стоял у дверцы, оббивая снег.
«Подожди… Какой к черту отстой? Ведь машину только заправили горючим…»
— Андрей Михайлович! — крикнул он. Тот не расслышал.
Протиснулся в дверцу. Виноградов подбежал к кабине. За стеклом показалась фигура Маркова. Он садился в кресло. Увидел Виноградова и открыл форточку кабины.
— Что ты, Юра?
— Андрей Михайлович, отстой техник слил сразу после заправки, — крикнул он. — А ну-ка сюда.
И Виноградов махнул рукой.
Молодой парень подошел к Виноградову.
— Почему не выждал срока? — спросил Юрий.
— Комэск торопился, — сказал техник, — Быстрее, говорит.
— Что вы там спорите? — крикнул Марков.
— Срока отстоя не выдержали, Андрей Михайлович. Надо подождать.
— Что за чушь! — Крикнул командир эскадрильи. — Отстой сливал?
— Сливал, — сказал парень.
