— Дитрих, вот почему тебе не нравится король Вальтер?
— Как он может нравиться? Он же бывший простолюдин!
Девушка вздохнула. Вот так и разговаривали.
— Дитрих, но ведь простолюдином он был давно. А я спрашиваю, как тебе нравится его правление.
— Простолюдин — всегда простолюдин! Умных среди них нет!
В мыслях Ирмы проехала повозка с двумя серыми волами.
— А я знала… нескольких…
— Ерунда! Простолюдины — глупцы! Все до одного!
— Ты хочешь сказать, что я вру?!
— Нет, ну что ты… Просто эти глупцы так коварны, что иногда от умного не отличишь.
Ирма сменила тему. Потому что не поняла, что сказал Дитрих.
— Скажи мне, что именно тебе не нравится в правлении короля Якоба? То есть Вальтера?
'Ну скажи, ну пожалуйста! Так, как это делает дядя Вольфганг: когда прекрасно понимаешь, что ты была неправа… Он приводит доводы и доказательства…'
— Да все не нравится.
— Все — это что?
— Все — это все.
— Дитрих… Ну что именно?
— Ну, например, при нем чиновники берут взятки.
— Дитрих, да их всегда брали. И при Старой династии и при Новой…
— А при Вальтере стали брать больше!
— Да кто это подсчитал?
— Это все знают!
— Кто все?
— Все — это все!
— Ну хоть что-то же стало при нем хорошо?
— Ничего.
— Совсем-совсем ничего?
— Совсем-совсем.
Ирма задумалась. Как всегда, в голову не приходило ничего…
— Ну вот например, в армии новые ружья… эти… штуцеры… Говорят, они лучше, чем старые…
— Ирма, — снисходительно пояснил Дитрих, уже не казавшийся таким уж прекрасным принцем, — во-первых, штуцеры дороги, во-вторых, они сложнее, в-третьих, наши солдаты не умеют из них стрелять, в-пятых, штуцера, которые делают в нассбергских мастерских — плохие и стреляют плохо и неточно, в- шестых — их все равно мало сделали…
— Дитрих, откуда ты все это знаешь?
— Да это все знают.
— Понятно… А все откуда знают?
— Ты что — за короля?!
— Я не за короля, — Ирма содрогнулась, вспомнив, что король натравил на нее слуг Грибного Короля, — но нужно же как-то иначе доказать то, что он плохой…
— Зачем? Если и так понятно, что он — плохой.
Ну как этого принца, зелень красная, называть?! Когда говоришь с ним о книгах, о блюдах, о чем угодно — он умный собеседник, который знает, что такое аргументы и доказательства. Как только говоришь о короле — как баран в стенку упирается.
Как ему доказать, если он даже не хочет задумываться? Если…
Ирма побледнела.
Но ведь… Не может быть… Дядя говорил… Это же король… Дядя не стал бы врать… Не стал бы…
— Дитрих, — безжизненно сказала Ирма, — покажи левое ухо.
Глава 28
— Что? — непонимающе улыбнулся 'принц'.
— Покажи. Мне. Свое. Левое. Ухо.
— Ирма, я не понимаю…
— Ухо.
— Да зачем…
— Ухо.
— Да не буду я тебе ничего показывать! — Дитрих взорвался. Но даже его возмущение показалось Ирме наигранным.
Все, теперь все в этом доме, в этой жизни казалось Ирме фальшивым.
Все обман. Все лгут.
— Хорошо, — принужденно улыбнулась она, — Я просто пошутила… Смотри, что у меня есть…
Она запустила руку в вырез платья. Дитрих улыбнулся неожиданно сальной улыбкой:
— О, интересно!
— Возьми, — Ирма протянула ему сжатую ладонь.
Дитрих, улыбаясь, принял небольшой предмет…
— Зелень! Черно-красная зелень! Что там у тебя, уголь?!
Юноша затряс рукой, которую укусила неожиданная острая боль.
— Нет, — Ирма не улыбалась, — Всего лишь…
Она показала зажатую между пальцами медную монету.
— Медь… — лицо Дитриха исказилось, превратившись в нечто зверское, — Медь…
Он шагнул к двери — Ирма на мгновенье испугалась, подумав, что не стоило показывать свое знание о том, ЧТО он такое — покачнулся…
Дитрих плашмя рухнул на пол. Неужели его отравило прикосновение? Ирма осторожно подошла поближе…
Нет. Как ни странно, 'принц' просто спал.
'Мужчины… — подумала Ирма, — Хвалятся своей силой, а стоит им выпить лишний бокал вина — и они уже спят. Даже я чувствую себя вполне бодрой, а ведь я тоже пила вино, да еще и не ужинала… Так, немного сыра…'
Девушка тихо, стараясь идти на цыпочках, подошла к спящему Дитриху. Осторожно взглянула на его волосы за левым ухом…
Среди прекрасных золотистых волос искусно была замаскирована белая прядь.
Грибница.
Ирму передернуло от омерзения, и тут же она зажала рот ладонью, стараясь не вскрикнуть.
Тело Дитриха зашевелилось. Не так, как поднимается пробудившийся человек. Казалось, его руки и ноги дергаются под движениями невидимых нитей, как у марионетки.
Дитрихом УПРАВЛЯЛИ.
В одно мгновенье, непостижимым чутьем, присущим женщинам, Ирма догадалась, что нужно сделать. Она упала на колени и молниеносно прижала монету к белой пряди.
Дитрих рухнул обратно на пол и замер. Прядь грибницы отпала от его головы и начала корчиться. Ирма отпрыгнула.
Бежать. Бежать. Бежать.
Бежать из этой комнаты, где симпатичный молодой человек превратился в слугу мерзкой твари. Бежать из дома, где тебе в глаза лжет твой собственный дядя. Бежать из города, которым управляет
