Глава 4
Молодая девушка с тоской смотрела в маленькое зарешеченное окно. За окном была свобода…
Если честно, за ним была только высокая каменная стена, окружавшая дом. Даже если и сумеешь протиснуться в узкий проем — нужно еще выбраться за пределы двора…
Девушка с трудом представляла, что будет делать на свободе — дворянские девушки привыкли, что о них постоянно заботятся, либо родители, либо муж — но она совершенно точно знала, что здесь ей быть не хочется.
Многие девушки мечтают о муже. Чтобы он был красивым, богатым и знатным. В идеале — принцем. Хотя, конечно, мужа для знатной девушки выбирает отец. Казалось бы, на кого может рассчитывать дочь пусть и знатного, но совсем не богатого дворянина, управляющего Штайнца? Далеко не принцесса. Совсем даже не принцесса. Появившийся жених — красавец, богач, граф — казался волшебным подарком и девушке и отцу.
Кто же знал, что в доме мужа она превратится в заложницу?
Принцы для бедной дворянки появляются только в сказках.
Тонкие пальцы ожесточенно затрясли решетку.
Что такое городской рынок для деревенского парня? Некая помесь ада и рая. Здесь толпы народа, все суетятся, кричат, суют тебе в лицо разнообразные товары, тем настойчивее, чем меньше тебе их барахло нужно, стоят запахи, возле кузниц и мастерских и вовсе напоминающие адские, надрываются нищие, как будто они требуют не подаяние, а положенную им по закону мзду, снуют туда-сюда пронырливые людишки с острыми глазами карманников, как топор через кисель проходят городские стражники, изредка мелькают и вовсе необычные для глаза персонажи, вроде блестящих стволами ружей солдат, служанок с корзинами, полными зелени, одетых в строгие черные костюмы священников, и даже высокого мрачного человека, перебиравшего пучки петрушки в поисках самых свежих. Якоб прошел бы мимо, но в уши ему влетел шепоток почтительно обходящих человека покупателей 'Господин городской палач…'.
Услышав о палаче, Якоб решил пройти на соседнюю площадь, где народа было не меньше. А вдруг именно сегодня кого-нибудь вешают?
Виселица на самом деле не пустовала, но зрелище Якобу, в отличие от довольной толпы, не понравилось. Сегодня вешали крестьянина, который ударил дворянина.
Помощники палача — не заниматься же самому такой пустяковой работой? — сноровисто накидывали петлю на шею казнимого. Крупный крестьянин, с мощными руками, скрученными за спиной, стоял, ожидая смерти. Наверняка очень сильный человек, и пострадавшего дворянина не видно вовсе не потому, что он не хотел бы посмотреть на казнь своего обидчика.
Кровать очень неудобно проносить через толпу.
Сильный человек. Вот только сила одного человека ничего не значит там, где сталкивается с законом.
Якобу вспомнились слова старого Ганса. Любил тот по вечерам рассказывать сыновьям разное…
Закон — это то, что скрепляет общество для защиты от врагов, внутренних и внешних. Народ с законом — как камень. Народ без закона — песок.
Красивые и правильные слова, говорил тут Ганс, вот только законы пишут не всем народом. Есть люди, которые взялись эти законы писать. Писать-то обещали для всех, да только где ж таких честных найти, чтоб при этом о себе не думали. Так и получилось, что законы пишутся только на пользу тем, кто их пишет. Не всему народу закон служит, а только тем, кто власть имеет. Те, кто законы пишет, законом в камень объединены, как жернов, а остальной народ — как зерна в мешке, без всякой сцепки. Даже самое крепкое зерно жернов всегда разотрет в муку.
Ганс, понятное дело, говорил о дворянах и крестьянах.
Якоб вернулся на рынок в подавленном настроении, но торговая суматоха быстро развеяла уныние. Парень вообще не умел долго грустить.
Тем более что на рынке было ВСЕ!
Скот, одежда, обувь, посуда, овощи, фрукты, сласти, инструменты, игрушки, украшения, телеги…
Якоб ходил от рядов к рядам, от прилавков к прилавкам, от мастерской к мастерской и понимал, что оторваться от этой россыпи товаров не может.
Рынок гудел, передавая от человека к человеку свежие городские новости, сплетни и слухи. Самой главной новостью было появление рыжей ведьмы.
Кроме несчастного 'Зеленого филина' ведьма разнесла еще один трактир, потом сцепилась на улице с отрядом городской стражи, который раскидала колдовством — бросила в стражников огненный шар. После этого она то ли утихомирила свою злость, то ли поняла, что если и дальше будет бросаться на всех как бешеная собака, то останется без ночлега. По крайней мере, в третьем, самом дорогом трактире он вела себя уже относительно спокойно, в драку не ввязывалась, сняла комнату и заказала ужин. Рано утром ведьма проехала через городские ворота по направлению столицы. Наверное, узнала или почувствовала, что долго ей здесь не задержаться. Либо горожане изловят и оттащат к господину городскому палачу, а уж тот сообразит, как с ней справиться, либо…
В городе ожидается прибытие монахов из Шварцвайсского монастыря.
Что только не рассказывали про таинственный монастырь в Шварцвайсе. Говорили, что нет не только в стране, но и во всем мире более рьяных борцов с колдунами и ведьмами чем монахи из Шварцвайса. Что там, где появляется братия в черных рясах и тяжелых сапогах, подкованных белой сталью, там колдунам и ведьмам никакого пути не было. Что монахи выискивали любую нечисть не хуже, чем натасканная собака идет по следу лисы. Говорили, что нынешний король страны, генерал Вальтер Нец, настолько ненавидит колдовство, что договорился с церковью о том, что Шварвайсский монастырь будет подчиняться лично ему, и будет заниматься только охотой на ведьм.
Говорили и другое.
Что монахи из Шварцвайса — сами колдуны, все до одного. Что за высокими стенами их монастыря никто и никогда не слышал колокольного звона, что пойманных колдунов монахи пытают не для того, чтобы те признались в черном чародействе, а для того, чтобы вызнать все их тайны. Что пойманных ведьм… Ну, что пойманные ведьмы тоже идут у монахов в дело.
Говорили даже, но совсем тихо и только на ухо, что король генерал Вальтер Нец и сам колдун и именно колдовством он сумел получить корону десять лет назад.
Многое говорили. Разное.
Всего через два часа парень понял, что если он купит все, на что у него разгорелись глаза, то ему понадобится не двенадцать талеров, а как бы не те самые два мешка, только не с зерном, а с серебром. И не один воз с двумя волами, а целый караван.
Якоб вздохнул, выгнал из головы мечты о красивом кожаном ремне… и фляге с чеканкой… и звонкой косе… и новенькой белой рубашке… и ярко-алом поясе… и даже о медовых коврижках…
Он решил купить только одну вещь, которая совершенно точно понадобиться ему в поездке.
Большой медный черпак.
Приглянулся Якобу даже не сам черпак, а его рукоять — тоже медная, длинная, почти в руку, широкая
