нибудь в мехах, Гвен?
Его жена посмотрела на почти плоскую кожаную бутыль. Неожиданно емкость раздулась.
— А как же, — улыбнулась Гвен. — Пей на здоровье.
Магнус с благодарностью принял бутылку и не торопясь утолил жажду.
— Корделия, — позвала Гвен, — что ты делаешь? Девушка сидела в десяти ярдах на краю озера.
— Смотрю, что в воде, мама, — невинно отозвалась она. В то время как сама строила страшные гримасы и раздраженно оглядывалась туда, где Грегори на коленях ползал по берегу, задумчиво разглядывая воду.
Гвен улыбнулась.
— Ах, да. Ты же никогда раньше не видела озеро?
— Не видела, мама, — с облегченной улыбкой ответила Корделия. И повернулась, чтобы убедиться, что Маленький Брат не упал в воду: охваченный любопытством, он всегда перестает обращать внимание на такие мелочи, как безопасность. Но, конечно, он обидится, если Корделия будет его слишком опекать.
— А еще где-нибудь такие места есть? — спрашивал тем временем Род у одного из крестьян.
Тот поднял голову от растопки.
— Мы слышали только о нескольких. К нам приходил менестрель с глиной в ушах; он пришел из северных лесов, куда со своими товарами перебрались торговцы. Он говорил, что направляется на юг, на остров, где собираются трубадуры. Там музыка моря прогоняет музыку камней.
— Маленькие оазисы тишины по всему берегу, — Род кивнул и повернулся к Гвен. — Надо бы увеличить их число в глубине суши.
— Конечно, милорд. Всем нужны убежища от такой дикой жизни.
— Мама! Папа! — позвала Корделия. — Посмотрите! Как удивительно!
— И ничего подобного, сестрица, — не согласился с ней Грегори. — Всего лишь моллюски. Их всегда находят на краю воды.
— Только не таких, пустая башка! Эти делают музыку!
Грегори недоверчиво посмотрел. Род встал.
— Кажется, мне тоже нужно взглянуть.
— И мне, — согласилась Гвен. — Что там за существа?
Они вместе с Магнусом и Джеффри прошли по берегу озера. Фесс оставался на месте, но не спускал с них глаз.
Корделия вслед за Грегори забралась на самый конец песчаной отмели, которая футов на двадцать вдавалась в озеро; и именно там, на глубине в два фута, им повстречались пять моллюсков. Отталкиваясь одним краем раковины от песчаного дна, они медленно передвигались в такт музыке.
— Как моллюски могут создавать музыку? — удивился Грегори.
— А почему бы мне и не спеть? — послышался голос из воды.
Дети даже отскочили, а Джеффри спросил:
— Это ты говоришь, маленький моллюск?
— Естественно, — ответил тот, — если ты спрашиваешь.
— Это не совсем обычные моллюски, — прошептал Род Гвен.
— Я уже догадалась, — ответила она.
— Это вполне очевидно, — согласился Род. — Наступит ли когда-нибудь конец чудесам этого острова?
— Только в сердцах и сознании людей, милорд.
— Ты поешь только потому, что должен? — спросила Корделия.
Моллюск мелодично рассмеялся.
— А разве этого мало?
Корделия покраснела, а Грегори поинтересовался:
— Но почему ты должен петь?
— Как почему? — пробулькал голос из глубины. — Мы хотим сохранить музыку, которая иначе умрет.
— Вы придумываете новые мелодии?
— Некоторые новые, но большинство старые. Мы хотим сохранить простую музыку, и нарядную музыку, и песни со словами, которые стоит послушать. Но больше всего мы лелеем мелодии, чтобы не умерла Земля Песен.
— Это поэзия, — добавил другой моллюск, — лирическая поэзия, которая родилась в песне.
— Это красота, — подхватил еще один, — красота поэзии и песни.
— Но если вы только поддерживаете ее живой, — указал Джеффри, — значит, она родилась до вас.
— Ты говоришь верно, — хором сказали два моллюска, а третий завершил: — Болото когда-то переполняли звуки природной музыки, пока ее не прогнали твердые камни, но мы сохраняем жизнь музыке болота.
— И народную музыку, — подытожил четвертый моллюск.
Грегори подошел к Роду и негромко сообщил:
— Я нашел пять маленьких существ, которые заполняют музыкой всю рощу.
— Не думаю, чтобы они это делали нарочно, — ответил Род.
— Не понимают, что делают? Наверное. Но их песни разносятся в воде, и весь пруд вибрирует. Так распространяется их музыка.
«Ты прав, Грегори, — послышался голос Фесса. — Именно они вызывают эффект ряби».
— Но если то, что вы говорите, правда, — обратилась Корделия к моллюскам, — тогда вы должны ценить всякую музыку.
— Да, всякую хорошую музыку.
— А разве музыка камней не хороша? — спросила девушка.
— Музыка, которую принесли камни? Ну-у… Иногда бывает, — протянул первый моллюск, и сразу густой бас начал отбивать тяжелый ритм. К нему тут же присоединились три других голоса, более высокие, повторяя мотив без слов.
Гэллоугласы удивленно переглянулись.
— Это музыка, которую мы услышали от первого мягкого камня, — вспомнил Магнус.
— Да, это она, — подтвердила Корделия.
Но тут запел моллюск-тенор.
