мной поделиться. Когда он пришел в себя, то это был уже совершенно другой человек. Что-то в нем изменилось настолько сильно, что даже я временами стал его бояться. Страшный шрам на лице был лишь только тенью того, что творилось у него в душе. А нет ничего более пугающего, чем душа человека, заглянувшего в бездну.
Глава 13. Опасные цветы
В свое время, когда я только получил доступ в свободный интернет, то просидел за компьютером, не вставая, почти двое суток. Нет, это был не тот обрубленный инвалид, которым пользовалось большинство в резервации, а свободный канал, дававший возможность пользоваться не только заблокированными для нашей зоны ресурсами, но и некоторым чисто правительственными источниками. К сожалению, досье на каждого обитателя резервации были по-прежнему недоступны, но я нарыл-таки немного интересной статистики, и к тому же прочитал множество работ на тему своего дара.
Смешное дело: девяносто процентов эмпатов – женщины. Каким-то образом, меня угораздило попасть в те редкие десять процентов мужчин. Этот дар не только позволял чувствовать эмоции окружающих, но иногда и полностью отождествлять себя с ними. Имелись также предположения о существовании реверсивной формы, когда носитель был способен заставить окружающих почувствовать свои эмоции. Но то лишь слухи, и ни одного случая документально зафиксировано не было.
Как правило, эмпаты не доживали до пятидесяти. К тридцати годам каждый хоть раз, да становился пациентом психдиспансера. Самые яркие носители, проецировавшие на себя видения, как бесполезный груз для общества, высылались в резервацию, если только их не брали на поруки родственники.
Экран мерцал передо мной, данные выводились медленно – просеять тяжелую базу, связанную из нескольких источников, на полное совпадение было не так-то легко.
– Инк, давай я. Быстрее будет, – над моей душой, поблескивая прямоугольными стеклами сильных очков, стоял Зорг – наш программист.
– Иди, занимайся своими делами, – я понимал, что историю запросов он все равно потом просмотрит, но некоторые вещи посторонним знать не стоило, – сам справлюсь.
На экран выскочила строка совпадения. Так легко – сразу то, что нужно.
Попавшие мне в руки гранаты были разработаны не так давно на базе 'F-1' и поставлены на вооружение армии лишь год назад. Отсутствие товара на черном рынке объяснялось тем, что они лишь незначительно отличались от своего прототипа. Немного другой вид рифления, призванный обеспечивать равномерность формирования осколков, стал лишь неоправданной тратой денег. Радиус поражения в сорок метров по сравнению с предыдущими тридцатью – не такое уж большое достижение, тем более что радиус разлета осколков остался прежним.
И все же взяться этим гранатам в резервации было неоткуда.
Я просмотрел сводки новостей и хронологию событий по ключевым словам. Ничего про пропавшие военные грузы и вскрытые склады не говорилось, но такая информация вполне может быть секретной. Откуда взялись эти гранаты, может рассказать только Бор...
Бора поместили в глухую комнатушку, которая, наверняка, при постройке дома проектировалась как чулан. На входе сидел Пузик и, что-то тихонько напевая себе под нос, самозабвенно чистил очередной ствол. Охранник из него никудышный, но в общем доме бежать некуда: повсюду боевики. Я подцепил пальцами ключ, беспечно висевший на спинке пузикова стула, и вставил его в замочную скважину.
– Фрэй сказал никого не пускать.
– Вот и не пускай, – открыл дверь и прошел внутрь.
Бор сидел в углу, уткнув голову в колени. Заранее подозревая, что могу опять начать тонуть в круговороте его видений, я поставил хорошую защиту, которая, впрочем, мешала ощущать эмоции. Боевик был избит, но, судя по всему, настоящие палачи Фрэя до него еще не добрались. Это хорошо. Не знаю почему, но у меня было ощущение, что он расскажет все сам, без игл, молотка и паяльника. Тому, что он сделал, виной было состояние аффекта – сейчас к пленнику пришло осознание.
– Не думал, что ты теперь у Фрэя ходишь в живодерах, – Бор поднял голову и устало смотрел на меня, как будто ему было все равно, что теперь с ним будет.
– Ты же знаешь, что это невозможно, – я присел на корточки из-за иррационального желания находиться на уровне его глаз. Так взрослые обычно разговаривают с детьми, когда хотят, чтобы их услышали. – Лучше скажи мне, где ты взял эти гранаты.
Он сразу же отвел глаза. Не хочет говорить. Решил, что не будет говорить и умрет в этих стенах, когда Фрэй захочет разобраться с ним. Все просто.
– Ты же знаешь, что Фрэй не трогал твоего брата. Я попробую договориться, чтобы тебя отпустили. Только скажи мне, где ты взял гранаты – это важно.
Он мне не верил
– Одного я, по крайней мере, добился: теперь Красноволосый из кожи вон вылезет, чтобы узнать, кто его так подставил, – боевик хрипло рассмеялся и посмотрел на меня исподлобья. – Тебе нечего мне предложить, я уже все потерял.
– Кроме жизни.
– Кому нужна такая жизнь? Никто за нее не даст и пачки сигарет.
– Если Фрэй найдет того, кто убил твоего брата, сколько бы ты дал за то, чтобы лично поработать над рожей этого говнюка?
Глаза пленника наконец-то зажглись.
Когда я вышел от Бора, Фрэя нигде не было. Общий дом вообще пугал каким-то запустением. Никто из малочисленных боевиков, встретившихся мне по пути, не знал, где босс. Странно. День к вечеру, а он еще не заходил к пленнику, хотя в другое время уже давно вытряс бы из несчастного душу. Где его носит?
Я вытащил телефон и набрал номер. Долгое время доносились только гудки. Потом трубку сняли:
– Встретимся около комендантской, – бросил Фрэй и тут же нажал отбой. Мои глаза некоторое время недоуменно смотрели на гудящую трубку. Такое ощущение, что пока я спал и рылся в интернете, в реальном мире прошло не десять часов, а несколько суток.
Не желая и дальше отставать от событий, вышел наружу и припустил хорошей трусцой через Улицу Трех Домов, затем по набережной, которая встретила меня мокрым неприветливым ветром, и дальше на шестую улицу, где располагались все правительственные учреждения. Полезная разминка, особенно в свете последних событий. Возможно, в ближайшее время мне еще не раз придется как догонять, так и убегать самому.
На захламленной парковке перед комендантской был припаркован зеленый рэндж ровер группировки, облокотившись на его порядком уже поцарапанные и помятые бока, побывавшие во всех возможных передрягах, стоял Зило. Он задумчиво вертел сигарету в пальцах, но не курил. Двигатель работал. В машине я разглядел огненную голову Фрэя и лохматую Медяка.
– Отравил меня вчера китаец, – кисло сказал Зило при моем приближении. – Как сигарету в рот ни возьму, так блевать тянет.
Он сломал сигарету и с досадой швырнул ее на асфальт, припечатав тяжелым шипованным ботинком. Парень почему-то ждал от меня сочувствия, словно его немного сгладившееся за последнее время отношение ко мне, должно было изменить и мое отношение к нему. Безразличие так легко не меняется.
Опустилось переднее стекло, и Фрэй скомандовал:
– Быстро в машину, сколько можно ждать.
Зило полез было на переднее сидение, но под взглядом главаря тут же сдал назад и пропустил меня, при этом в нем снова всколыхнулась так до конца и не погашенная вражда. Я уселся рядом с Фрэем, попутно удивившись тому, что он за рулем. Последний раз мне довелось наблюдать за его вождением...последний раз никогда.
Дав по газам, машина с визгом выехала со стоянки, так что ее даже мотнуло на развороте. Я только и
