Темная тень, отражавшаяся в мутной жиже, и близко не походила на только что увиденный женский образ:
– Я показал тебе причину, Инк. Так что давай избавимся от ненужного кровопролития.
Конец железной палки уперся мне в подбородок, поднимая лицо кверху. Надо мной непроницаемой махиной стоял Монах, за его плечом Дэвон. На секунду мои глаза встретились с черными зрачками предателя, и его эмоциональный посыл раскаленной иглой прошил сознание, так что даже заболели виски. Пальцы машинально разжались и выпустили пряди красных волос обратно в грязь. Больше они мне ни к чему...
Я оттолкнул палку от своего лица и поднялся с колен, чтобы смотреть на врага с равной позиции.
– Ты думаешь, тебе кто-то поверит после того, как ты инсценировал собственную смерть и больше недели где-то скрывался даже от своих людей? – слова ложились на язык на удивление складно и уверенно. – Лучше расскажи им, как ты продался материковым, а заодно и продал всех нас? И после этого ты предлагаешь нам сдаться, чтобы вырезать тех, кто еще остался?!
Я чувствовал свой собственный гнев, огненным столбом поднимавшийся по позвоночнику, пронизывающий все тело и, казалось, вот-вот готовый вырваться наружу. Только огромными усилиями мне удавалось сдерживать этот яростный и непривычный внутренний натиск. Эмоции до этого чаще всего поступавшие ко мне извне, теперь действовали как сильнейший психостимулятор, рождаясь внутри.
Глаза Монаха сузились в нехорошей усмешке:
– Кому это 'нам', Инк? Это не твои люди. Они не пойдут за тобой, тем более на верную смерть.
После этих слов гнев заплясал уже на моей коже. Он был настолько обжигающ, что казалось удивительным, как его огненные языки не стали видимыми.
– Посмотрим, пойдут ли твои люди за тобой...
Аарон моргнул, не понимая, что подразумевалось под моими словами, но тут же снова вернул на лицо непроницаемую маску. Я больше не чувствовал ни его эмоций, ни чьих либо еще, да и не хотел чувствовать. Зачем они мне, когда собственные чувства переливаются через край, готовые вот-вот выплеснуться, как горячая лава из жерла вулкана?
– Что ж, посмотрим, – Монах сделал несколько шагов назад к своим людям, я повторил его движение.
Теперь мы стояли друг напротив друга, и в воздухе чувствовалось почти что электрической напряжение.
– Даю последний шанс тем, кто хочет перейти на мою сторону! Сейчас или никогда! – крикнул Аарон и по рядам западной группировки пробежали смешки.
Ром обеспокоенно обернулся, на сжатых кулаках Зило заскрипели кожаные ремни. Человеческое море позади заволновалось, и некоторые молодые боевики подались вперед.
Гнев внутри меня всколыхнулся, словно раздутый сильным порывом ветра:
– Не сметь!! – огненные языки эмоций срывались с кожи и перепрыгивали на рядом стоящих людей, разбегались по их плечам и груди, въедаясь внутрь. Ром, Зило и еще несколько человек, находящихся прямо за мной, как по команде развернулись лицом к группировке. Я не мог их видеть, но знал, что в этот момент было в их глазах нечто, заставившее молодняк не двигаться с места.
– Отлично, Инк, веди свое стадо на бойню, – Монах поднял руку и его боевики потекли мимо него в нашу сторону.
Я услышал свой собственный то ли рев, то ли боевой клич, призывавший моих людей идти вперед. Он был древним и диким: таким же криком тысячу и две тысячи лет до нашей эры предводители вели своих солдат на чужую армию, с таким же кличем войска захватчика брали венецианскую крепость на территории резервации много веков назад, и с таким же кличем отбивались ее защитники. Какой-то иррациональный животный дух вселился в меня, и я собирался дойти до конца, чтобы своими руками вырвать лживую глотку Монаха. Не сдерживаемый больше гнев разлился под ноги расплавленной, клокочущей лавой, и каждый, кто вступал за мной в эту огненную реку, попадал под его действие. Мне не надо было оглядываться, чтобы знать: теперь у каждого из МОИХ людей в глазах горит та же первобытная ярость.
Две группировки схлестнулись уже через секунду, волна человеческих тел отнесла меня в сторону от прямого пути к Монаху. Я раскручивал и отпускал свою цепь, то и дело ощущая, как стальной набалдашник с чмокающим звуком врезается в чей-то череп. Нож во второй руке будто бы жил своей собственной жизнью, отыскивая мягкую незащищенную плоть, чтобы впиться в нее своими стальными зубами. Жизни то и дело обрывались под моими руками, но я не ощущал этого. Мне надо было добраться до Аарона, до этого поганого ублюдка. Я не успокоюсь, пока собственными ушами не услышу его последний хрип и не увижу его труп, лежащий у моих ног.
С нескольких сторон раздавались выстрелы, но и они скоро затихли, как только у стрелявших закончились патроны. Если кто и целил в меня, то ни одна пуля не достигла своей цели. Я продирался вперед, краем глаза ловя массивную фигуру Зило, все время прикрывавшего мой правый бок. Вдруг в какой-то момент его не оказалось рядом, а передо мной раскрылось что-то вроде просвета, в котором я наконец-то увидел Монаха. Позади бритоголового черной тенью телохранителя стоял Дэвон. Ни тот ни другой не стремились принимать участия в драке, словно две скалы посреди бушующего океана.
Время остановило свой бег и события стали происходить как в замедленной съемке. Я бросился вперед, но, казалось, не приблизился к ним ни на шаг. Мои глаза встретились с черными зрачками Дэвона, и повелитель зверей во всей красе показал мне свой оскал, говоривший о том, что я уже упустил свой шанс.
В его руке безжалостно сверкнуло острое мачете и, резко отклонив голову Монаха назад – так что тот даже не успел понять, что происходит – Дэвон быстрым и сильным движением провел лезвием по горлу Аарона, а затем, грубо отшвырнув тело, извергающее фонтаны крови, издал победный клич, который больше походил на вой пса.
Монах грузно упал на мокрый грязный асфальт, почти не дергаясь и не двигаясь. А Дэвон все открывал и открывал свою пасть, пока вой не перешел в смех.
Немногочисленные боевики западной группировки, заметившие смерть собственного предводителя замерли на секунду. Остановился и я, перестав рваться вперед. Все кончено, теперь это уже не имело смысла...
Хватит... Хватит. Хватит! Все кончено!! Огонь внутри потух моментально, словно кто-то надел на меня непроницаемый колпак и откачал весь воздух.
Остановитесь!!!
Эмоциональный приказ разошелся концентрическими кругами, с каждой секундой захватывая все больше людей, словно погружая каждого в ледяную воду, чтобы остудить кипевшую внутри лаву до состояния темного, пористого и безжизненного камня. Боевики замирали, застигнутые этой волной в момент удара с перекошенным лицом, при попытке бежать или увернуться. Останавливались и свои, и чужие, словно вдруг потеряв внутренний смысл своего движения. Они опускали руки, расслабляли мышцы, у некоторых из пальцев с металлическим звоном на землю падали ножи, лица разглаживались, черты расправлялись, стирая первобытные гримасы. Прошло всего несколько минут – и пристань стала напоминать немую сцену в театре, когда актеры выжидают долгую паузу, давая зрителям вдоволь времени, чтобы оценить и понять замысел режиссера.
Я распрямился, наматывая цепь на кулак. Внутри была абсолютная звенящая пустота, такая же как и у каждого вокруг. Только у них она скоро начнет заполняться собственными эмоциями и ощущениями, моя же практически не изменится. Никогда раньше я так явно не замечал, что эта пустота мое естественное состояние.
– Всем расходиться! Все вопросы обсудим позже! – мой голос был хорошо слышен в этой непривычной тишине. – Ром, проследи за порядком. Никаких стычек.
Стычек и не будет – у них нет на это сил.
– А ты куда? – с какой-то опаской и благоговением спросил боевик, тяжело волочивший перебитую ногу.
– К Фрэю..., – я посмотрел в сторону дамбы. Конструкция оставалась целой и невредимой.
Лужи под ногами на каждый шаг отзывались целым фонтаном брызг – даже не заметив, я перешел на
