бег. Влажный воздух легко врывался в легкие, и, казалось, впервые на моей памяти не нес с собой отвратительного запаха тины и разложения. Дождь кончился, и лишняя вода ручьями стекала в переполненный Стикс.
Едва взбежав на дамбу, я тут же заметил красную голову Фрэя, прислоненную к металлическому ограждению. Он сидел на поребрике в какой-то неестественной позе, словно сломанная игрушка. Чуть дальше примостился Гудвин и несколько наших боевиков, за ними лежало несколько распростертых тел, в том числе с натянутыми на лицо черными масками. С другой стороны, прижавшись к фонарному столбу и скрючившись в позе эмбриона, дрожал давешний журналист. В побелевших костяшках он сжимал останки своего диктофона и обезумевшими пустыми глазами смотрел куда-то вдаль на огни города.
Я ускорился, выжимая из своего пустого тела все, что возможно. Остановился только, когда достиг Фрэя. Голова друга выглядела необычно легко с торчащими в разные стороны короткими волосами, грудь мерно вздымалась, словно он прилег тут отдохнуть.
– Ты опоздал, Инк, – кинул мне Гудвин, с трудом поднимаясь с поребрика.
– Да, все веселье кончилось без тебя, – Фрэй приоткрыл глаза и сквозь щелки век засветились хрустальные глаза. – Хотя тебе, наверно, тоже было не скучно. План Дэвона сработал? Он успел прирезать Монаха, до того как начнется заварушка? Я него шкуру сдеру, если окажется что я зазря расстался со своими волосами.
Он с досадой подергал одной рукой за короткие красные вихры.
– Нет, – я выдохнул, словно с моих плеч только что сняли пятитонную плиту, и поневоле рассмеялся, – этот гад дождался-таки, пока мы не начнем рвать друг из друга мясо.
По лицу друга тоже пробежала знакомая ухмылка. Он неуклюже зацепился правой рукой за парапет и стал подниматься на ноги. Левая рука безжизненной плетью повисла вдоль туловища:
– У нас еще будет время с ним разобраться. Много времени.
Я подставил ему свое плечо:
– Поэтому вы тут так вальяжно расселись?
– Обижаешь, – вмешался Гудвин. – Мы дамбу охраняли. Теперь точно придется устанавливать здесь еще и собственный пост.
Фрэй поднял голову к черному небу, затянутому серыми тучами, которые уже постепенно стали редеть. Без своего хвоста он казался моложе, почти таким же как тогда, когда я впервые встретил его в резервации.
– Сегодня определенно будет радуга.
– Фрэй, ты чего? Темень, глубокая осень, как радуга? Тем более над Стиксом, – я озабоченно посмотрел на друга. Вполне возможно, что его неплохо приложили головой в драке.
– Я так решил, – он снова рассмеялся, глядя не только на мое удивленное, но и на вытянувшиеся лица своих боевиков, а затем сжалился и решил пояснить. – Недавно мы купили новый мощный прожектор для клуба, пора его опробовать...
Глава 26. Спираль времени
Я входил в знакомое помещение, не чувствуя под собой ног. Рука, сжимавшая револьвер, как будто заледенела, и мне было страшно, что при попытке ее поднять плоть расколется на сотни мелких холодных осколков. Казалось, что идти на собственную казнь было бы проще, чем сделать несколько шагов сейчас. В комнате как всегда царил сумрак, и после хорошо освещенного коридора глаза долго не могли сфокусироваться и найти в ней Кербера.
Босс первым позвал меня, заставив вздрогнуть и едва не уронить оружие:
– Инк, это ты? – голос был хриплым и как всегда немного пьяным. – Что там опять задумала эта кучка земляных червей?
Кербер сидел за массивным письменным столом зеленого сукна, стоявшем на четырех когтистых лапах ножек. Перед ним лежал старый полуразобранный пистолет без обоймы. Затягивающий черный взгляд из- под нависших надбровных дуг уперся точно в меня. Я знал, что он заметил револьвер. Воздух в комнате загустел.
– Ааа...вот как, значит... – он прикрыл ладонью глаза, так что осталась видна только нижняя половина лица. Спустя секунду губы на ней расплылись в улыбке, и Кербер положил обе руки на стол по бокам от пистолета. – Это ты вовремя. Иди сюда, ближе, Инк.
Ни его взгляд, ни его голос не имели никакой власти надо мной, но все же, прежде чем успел сообразить, я сделал шаг к столу, а затем уже не мог остановиться, медленно приближаясь к боссу.
– Отдай мне свой револьвер: моя игрушка уже стара и оказалась без зубов в самый неподходящий момент. Ну же, Инк, неужели ты веришь, что в состоянии вот так просто выстрелить в живого человека? – он рассмеялся кашляющим смехом пожилой собаки. – Там за дверью остались два самых больших глупца в резервации... или два самых больших труса, как думаешь?
Он знает и о предательстве Монаха, и о неподчинении Фрэя. Знает и все же сидит здесь, ничего не предпринимая. А ведь ему стоит только выйти из своего логова...
Я подошел вплотную к его столу. Темные, без бликов зрачки смотрели на меня с расстояния вытянутой руки, но страха не было. Ни страха, ни подозрений, одно какое-то смутное сожаление.
– Давай сюда свою железку, – Кербер протянул ладонь так, словно ни секунды не сомневался, что я отдам револьвер. – Не бойся: если в этой комнате и раздастся выстрел, то тебя он не заденет.
Некоторое время я колебался, но, понимая, что действительно не смогу воспользоваться оружием, положил его в протянутую ладонь босса. Длинные пальцы моментально сжались вокруг рукояти, щелкнули барабаном, проверяя количество патронов, и затем, будто успокоившись, легли на зеленое сукно, оставив револьвер рядом, в нескольких сантиметрах. Не оставалось никаких сомнений, что эти, так не подходящие плотной фигуре Кербера, пальцы, умело мелькавшие по клавишам пианино, не менее умело смогут навести прицел и нажать на курок. А цель...
– Самое смешное, что этого всего можно было избежать...но молодость всегда упряма. Я звал Фрэя, и если бы он явился, все было бы по-другому. Ты же знаешь, что Боз меня предал. Вот уж поистине: бойтесь тихой воды. Сдержанные люди – не наши клиенты, правда, Инк?
Он прав. Монах был не вспыльчив, сер, все его эмоции всегда виделись как бы сквозь мутное грязное стекло – поэтому я никогда не обращал на него особого внимания. Могло ли быть так, что Кербер звал Фрэя вовсе не затем, чтобы избавиться от него? Может быть, как раз для того, чтобы избавиться от Аарона... Если Го не убивал Ату, то кто? Сейчас только Монаху выгодно подогревать ситуацию в резервации.
Но что-либо исправить было уже невозможно.
– Все бесконечно повторяется. Я тоже был когда-то таким же глупцом и трусом. К чему это привело? Все дороги здесь идут по кругу. Через десять, если повезет, может быть, двадцать лет твой дружок будет на моем месте и у какого-нибудь зеленого мальчишки хватит-таки смелости пустить ему пулю в лоб, – он снова засмеялся, опрокинул в рот остатки янтарной жидкости из пузатого стакана и махнул мне в сторону выхода. – Иди, Инк. Иди и не оборачивайся. Каждый должен знать, когда его время уходить со сцены.
Я повернулся к нему спиной. Еще пять минут назад мне казалось, что входить сюда тяжело, но обратный путь давался вдвое сложнее. Между лопатками свербило, и спина находилась в таком напряжении, будто мышцы готовились удержать нежданно прилетевшую пулю. Я знал, что он может выстрелить мне вслед, если сейчас его настроение качнется в другую строну, изменив нахлынувшему фатализму. Кербер был душевно болен: даже умей я читать его эмоции, то вряд ли бы знал, что он совершит в следующую секунду. Но на этот раз мне открылись не эмоции, а будто сама канва событий. Нет необходимости самому нажимать на курок. Достаточно было всего лишь положить перед ним пистолет ...
Когда до двери оставалось несколько шагов, позади грохнул выстрел. Я вздрогнул, хотя и ожидал этого звука. Обернулся: тело Керберо все так же сидело за столом, его правая рука еще несколько секунд направляла дуло переданного мне Фрэем револьвера себе в челюсть, затем упала на зеленое сукно – и раздался второй выстрел. Пуля по касательной процарапала крышку рояля и со звоном разбитого стекла скрылась в серванте. Лицо босса осталось почти нетронутым, разве что слегка обожженным, но позади него
