— Вы видели живых коз? — недоверчиво воскликнула Фёдоровна. — Это ж какое богатство сейчас!
— Да, я понимаю, — кивнул Пётр. — Вот поэтому я и потратил целую неделю, чтобы хоть одну поймать.
— И что? — Сергеич напряженно подался вперёд: в его мозгу совершенно отчетливо возникло видение куска жареной свежатины на тарелке, острого пахучего козьего сыра и стакана ледяной простокваши в придачу.
— Поймал, — широко улыбаясь, ответил Пётр. — Правда это оказался козёл, да и хлопот было…
— А где же он сейчас? — спросила Фёдоровна. — Неужто вы его съели?
— Ну что вы! — обиделся Пётр. — Я ж не для того его ловил. Я их пару хотел поймать, но потом нам коз больше не попадалось. Впрочем, есть шанс найти их, если мы вернёмся в те места на машине.
— Обязательно нужно это сделать, — вставила Фёдоровна. — Коза — это и молоко, и сыр, и мясо, и шерсть. И ухода малого требует. Слышишь, Серёжа?
— Я понял Фёдоровна, учту, — кивнул Сергеич. — Так, где же ваш цап-то, Пётр?
— Мы оставили его в посадке привязанным к дереву. Евгения точно знает, где это.
— Пошлю за ним ребят, когда вернутся, — пообещал Сергеич.
— А может сейчас с Петей и съездите? — не желала успокаиваться Фёдоровна.
— Фёдоровна, займись лучше обедом, — осадил её Сергеич. — Ничего с тем козлом не сделается за пару часов, а мне ещё надо гостей разместить. Правильно, Пётр? — повернулся к гостю «начальник общины».
— Мне нужно переговорить с остальными, — ушёл тот от прямого ответа.
— Ну, тогда присядем, — сказал Сергеич. — Скоро наши парни на обед подъедут — познакомитесь. Потом за цапом съездим. А вечером устроим грандиозный ужин.
— А где они сейчас? — спросил Пётр. — Ваши парни.
— Припасы собирают, на постах дежурят, чтоб новеньких не пропустить, — напустил на себя важный вид Сергеич. — У нас без дела не сидят — к зиме надо готовиться. Я вот тоже — котёл Сан Санычу устанавливать помогаю, хоть и не понимаю в этом ни чёрта. Словом общее дело делаем.
— А кто вы по профессии? — спросил Пётр, разглядывая всё ещё не оттёртые от мазута руки собеседника.
— Милиционер, — ответил Сергеич. — А ты, Петя, кем работал?
— Директор станции юных техников.
— В общем, такой же неумеха, как и я, — ухмыльнулся Сергеич.
— Ну почему же, — обиделся Пётр. — Я всегда любил мастерить. А главное — я ещё не разучился учиться.
Тут в кухню вошли Сан Саныч с Димкой и разговор перетёк в другое русло.
— У них тут здорово всё устроено! — воскликнул Димка, обращаясь к Петру. — Сан Саныч мне всё показал.
— И что же тебе больше всего понравилось? — бросив быстрый взгляд на Саныча, спросил начальник.
— Что электричество есть, — не раздумывая, ответил Димка. — Теперь уж я от телека не отойду!
— Не думаю, что у тебя получится долго бездельничать, — возразил Пётр.
— Чего это? — тут же вскинулся Димка.
— Потому, молодой человек, что если вы решите остаться в нашей общине, работать вам придётся наравне со всеми, — ответил за Петра Сергеич. — А свободного времени у нас немного остается. Я не говорю, что мы тут надрываемся, — поспешил заверить он, заметив, как нахмурился пацан. — Тяжело конечно, но это только потому, что нас мало, а работа предстоит ещё большая. Осень на носу, а за нею и зима — готовиться надо. А ещё дежурства на постах.
— Так что у вас тут и выходных совсем не бывает? — изумился Димка.
— А шо такое выходные? — вклинился в разговор Саныч. — Дни, когда дома прибрать надо, бельишко перестирать, половики вытрусить — словом всё, на шо в будни времени не хватало. А теперь шо? На работу ходить не надо — надо выживать. Вот и выживаем, как можем.
— А как же развлечения? — спросил Димка. — Порыбачить можно ведь, просто поваляться на диване и телек посмотреть, музыку послушать. А вечером танцы, ну или шашки там какие-нибудь.
— А ведь дело говоришь, — согласился Сергеич. — Отдохнуть и впрямь надо уже. Поручим организацию досуга дамам. На них-то нагрузка поменьше, чем на парней будет, вот и пусть хозяйство ведут и развлечения на выходные придумывают, — Сергеич улыбнулся маленькой Миле, сидевшей уже на коленях у Петра, причисляя видимо и её к «дамам».
— Давайте всё-таки дождёмся их самих, — напомнил Пётр. — Нельзя же за них решения принимать.
— Согласен, согласен, — поспешил заверить его Сергеич, а про себя подумал, что попозже, когда новенькие слегка обживутся, от Петра придётся избавиться — уж больно он к демократии склонен. А Сергеичу никакой демократии тут не нужно. Он один тут будет всё решать, а пресловутое общественное мнение его не интересует.
— А что, Димочка, ты про рыбалку говорил? — спросила вдруг Фёдоровна. — Разве есть сейчас рыба?
— Да вы что, бабушка? Конечно, есть! — изумился Димка. — Она же в воде и Пыление ей не повредило.
В кухне наступила тишина.
— А вы что, не знали? — всё больше удивляясь, просил Димка. — Да мы если речку встречали по пути, то всегда останавливались, чтобы рыбы наловить. Консервы надоели уже. Вон и спиннинги всегда вместе с ружьями носим, — Димка указал на узкие продолговатые футляры с ремешками, лежащие около его рюкзака, на которые пока никто внимания не обратил. Сергеич понял, что в них хранятся сложенные удочки.
— Нет, мы не знали, что рыба не перевелась, — тихо проговорил он. Пришлый мальчонка, сам того не подозревая, жутко его разочаровал. Ведь они с Евгенией строили свой план на том, что люди из-за голода будут рады любой власти, какая накормить пообещает. Столько времени и сил убили на сбор продовольствия, а тут на тебе: любая речка могла обеспечить пропитанием уйму народу. Никому и в голову не придёт продавать себя в рабство за харч, если его из реки можно натаскать (как и Ярослав они с Евгенией были уверены, что вскоре во всех городах засядут такие же банды, как их собственная, и станут диктовать пришлым свои условия).
— Ну, теперь знаете, — легкомысленно сказал Димка. — Мы с Петром вооот таких карпов из Днепра тягали, — расставляя руки, показал он. — Научились рыбу прямо на углях запекать. Вкуснота — пальчики оближешь!
— Вот хвастунишка! — раздался с порога девичий голос. — Не успел познакомиться, а уже байки свои травит.
В кухню вошли свежие после купания и переодетые в чистое женщины. Лена была в светлом ситцевом сарафане и походила в нем на весёлую деревенскую хохотушку из семидесятых годов двадцатого века.
Катерина надела тёмное трикотажное платье для беременных со специальной вставкой, которая скрадывала её полноту. Пётр знал, что это платье уже давно лежало в Катином рюкзаке в ожидании лучших времён, но носить его в дороге было бы непрактично, поэтому женщина путешествовала в свободном джинсовом комбинезоне. Покрой комбинезона, наряду с тяжёлым протеканием беременности, не добавлял ей привлекательности. Теперь же она выглядела, если не красавицей, то весьма миловидной молодой женщиной.
Евгения тоже освежилась, но одежду специально не сменила. На ней были джинсы цвета хаки с очень низким поясом и топ кофейного оттенка. В них Евгения выглядела агрессивной, но чертовски привлекательной городской секси. Димка тут же принялся на неё пялиться. Евгения обольстительно улыбнулась ему и пацан смущённо заморгал.
