Дождь обрушился, когда зашло солнце и тяжелые тучи загнездились над морем, окутав город слепым и гнетущим мраком. Ветер на время стих. И вновь пробудился лишь с первым громом. Молния легла на мокрые тротуары, на развалины и крыши. И город заблестел. И ветки захлестали одна другую, не жалея, словно боксеры на ринге.
Фары выхватывали из темноты косую сетку дождя. И «дворники» на ветровом стекле, ползая вверх- вниз, не успевали стирать воду. Видимость была отвратительной.
Грузовая машина двигалась позади «виллиса». Каиров, разумеется, не видел очертания ее кабины или кузова. Различал только узкие щели фар да бледно-желтое пятно света, которое, покачиваясь точно тень, не отставало от передней машины. В грузовике, крытом брезентом, ехали четверо красноармейцев. В «виллисе» кроме Чиркова и Каирова находились еще Золотухин и приглашенный им врач-эксперт.
Машина с солдатами почему-то задержалась в гараже. Подъехала к Дому офицеров не в десять вечера, как распорядился Каиров, а без четверти одиннадцать.
В этот час улицы города были пустынны. А вспышки молнии и гром напоминали артиллерийскую канонаду.
Выбравшись на шоссе, машины прибавили скорость. Море здесь было совсем рядом. Ревело оно страшно. И разговаривать в машине было трудно.
Капитан Чирков, казалось, слился с рулем.
— Скоро поворот! — наклонившись к капитану, прокричал Золотухин.
— Вижу!
Сбавив скорость, Чирков повернул машину влево. Она очутилась в узком, зажатом двумя горами ручье, под которым скрывалась, вся в колдобинах, дорога.
— Застрянем, черт! — не стерпел Каиров.
— Ничего, ничего! — успокоил Чирков: — Под водой камень. Вы лучше держитесь крепче, иначе без шишек не обойтись!
Каиров обернулся. Между головами Золотухина и врача-эксперта вырисовывался прямоугольник окошка. Желтое пятно по-прежнему маячило за машиной. Значит, грузовик тоже свернул с шоссе. Не проскочил.
Потом машины взяли влево и поползли в гору. Дорога-ручей осталась позади.
В этот момент опять сверкнула молния. И все увидели кладбищенскую ограду и хилую часовню между двумя высокими акациями.
— Не хотел бы я здесь умереть, — сказал Каиров.
Остальные промолчали.
Кладбищенский сторож уже спал. Золотухин долго и настойчиво стучал кулаком в дверь сторожки. Наконец занавеска на покосившемся окне, заколоченном на две трети фанерой, поползла в сторону. И старческий голос простуженно спросил:
— Хто там?
— Милиция!
Сторож засуетился. Зажег лампу. Распахнул дверь. Это был древний старик с тщательно расчесанной бородой. Он не в силах был скрыть смущение — все же спал на работе. И без всякой надобности торопливо повторял:
— Храждане начальники... Храждане начальники...
— Открывай ворота, — сказал Золотухин.
Сторож натянул фуфайку. Гремя ключами, скрылся в темноте. Но и сквозь шум дождя было слышно его:
— Сей секунд, храждане начальники.
— Помогите! — распорядился Каиров.
Солдаты поспешили к воротам. Потянули их в разные стороны. Машины въехали на территорию кладбища. Развернулись возле часовни. Дальше проезда не было.
— Берите лопаты, — сказал капитан Чирков солдатам.
Один солдат вскочил в кузов. И оттуда подал лопаты своим товарищам. Было очень темно. Белые деревянные ручки лопат различались еле-еле...
— Далеко? — спросил Каиров.
— Да, — ответил Чирков. — Я пойду впереди.
С прежней силой лил дождь. И тропок никаких не было. А была вода. И, словно острова, могильные холмики с крестами. Чирков светил себе под ноги фонариком. И Каиров, и Золотухин, и врач-эксперт светили. Только солдаты не имели фонариков. Хлюпали кирзовыми сапогами. Не переговаривались.
Иногда свет фонарика падал на старый, словно заплаканный, крест, на поржавевшую металлическую ограду. Попалась под ноги сломанная скамейка. Чирков поднял ее и забросил куда-то в темноту.
Шли минут десять...
Наконец остановились. Лучи скрестились на фанерной пирамидке, увенчанной красной звездочкой.
Земляной холм еще не осел. И могила выглядела необычайно крупной. Каиров обошел ее. Световой круг юлил перед ним, как собачонка.
— Здесь никто не побывал раньше нас? — спросил Каиров.
— Не похоже, — ответил Чирков.
Ветер с завыванием бросил ему в лицо горсть воды.
— Проклятая погода, — сказал Золотухин, — и не закуришь.
Солдаты молчали. Они стояли прижавшись один к другому. Молодые. Может, им было не по себе.
— Копайте! — приказал Каиров. Чирков снял пирамидку со звездой. Лопаты вонзились в грунт.
— Не разбрасывайте землю, — предупредил Золотухин, — Зарывать придется.
Упущенная возможность
В тот же вечер, вернувшись с дежурства, старшина Туманов не смог дождаться начальника милиции. Однако о встрече с мальчишкой в рыбоколхозе «Черноморский» он доложил дежурному.
— Мальчишка, значит, бдительный, — говорил старшина. — Это ему плюс будет. Ну документы я для порядка у гражданочки проверил. Прописка у нее городская, по улице Вокзальной. При штампе — личная подпись товарища Золотухина имеется. Для порядка, значит, выписал адрес, И фамилию. Деветьярова Ефросинья Петровна.
— Ладно, товарищ старшина, — сказал дежурный, — ступайте домой и отдыхайте. Вам завтра с утра.
Старшина Туманов ушел домой. А Золотухин появился в милиции лишь около двух часов ночи. Усталый, мокрый, грязный. Спросил:
— Что нового?
— Ничего существенного, товарищ майор. Ваша жена звонила. Беспокоилась.
— Хорошо. Тогда я не буду подниматься к себе в кабинет. Поеду домой. Если что, звони.
— Ясное дело, товарищ майор.
Нельзя было винить дежурного, что он не доложил начальнику милиции о донесении старшины Туманова. В прифронтовом городе проверка документов была самым обычным делом. Граждан, у которых паспорта оказывались не в порядке, задерживали для выяснения. Старшина Туманов нашел, что документ у гражданки в полном порядке. Ну а если она и в бинокль смотрела, то не обязательно на батарею. Мальчишке могло показаться. К тому же бинокль не приемник и не передатчик. Запрета на бинокли нет.
