— Не нравится мне твой голос, Нелли.
— Ой, милый Мирзо Иванович, мне много чего не нравится!
— Выкладывай.
— Пойдемте на кухню. Умывальник на веранде, но там нельзя зажигать свет.
— Тогда я сниму китель.
— Конечно. Повесьте его на спинку стула.
Каиров склонился над белым эмалированным тазом, а Нелли сливала воду, держа обеими руками коричневый глиняный кувшин.
— Говори, — попросил Каиров.
— Что?
— Он тебя любит?
— Да.
— А ты?
— Вы же знаете.
— Он хороший человек.
— Хороший.
— Чем же еще недовольна?
— Засосала меня семья!
— Вай! Вай! Некрасиво говоришь.
— Домохозяйка я. Повариха, прачка, садовник, огородница...
— Полезные специальности.
— Я литературу люблю. На педагога хотела учиться.
— Еще не поздно.
— Легко говорить. А мне газету почитать некогда, не то что книгу.
— Э... Умение выкраивать время — это тоже талант.
— Сколькими же талантами должен обладать человек, чтобы прожить так, как он хочет?
— Видимо, многими. Однако к талантам нужна еще одна штука — сила воли. Иногда ее подменяет везение...
— Тогда все верно. — Нелли подала Каирову полотенце. — Значит, я на своем месте. И Золотухин здесь ни при чем... Понимаете, когда-то вы давали мне маленькие задания, пустяковые... А я, дура, думала, что вот так, от одного дела к другому, смогу стать оперативным работником. Человеком полезным... Увы, наивные мечты кончились детьми и корытом...
— Видишь ли, Нелли, — они еще минуту стояли на кухне, — возможно, у вас с Золотухиным где-то и не все ладно получилось. Но нельзя игнорировать и то сложное время, в которое мы живем. Не погибни от пули бандита Гена Мироненко — и твоя жизнь могла сложиться сейчас иначе. И ты бы не стояла, как говоришь, у корыта, а может быть, работала разведчицей в тылу врага... Или исполнилась бы первая мечта — и ты читала бы литературу в школе... Понимаешь?
— Понимаю... А поныть иногда все равно хочется.
Каиров засмеялся, хлопнул Нелли легонько по плечу:
— Ребенок ты еще маленький... А говоришь, постарела.
— А что мне еще говорить...
— Правильно. Тема исчерпана. Молчание.,. Нет, дочка, ты мне открылась, теперь моя очередь. Слушай, жизнь сложна, но и несовершенна. И мы в этой жизни не случайные гости, а бойцы. Так уж повелось, что у бойцов не спрашивают, кем бы они хотели быть, чем бы желали заниматься. Наше дело бороться за то, чтобы жизнь стала лучше. Я, сама знаешь, только и занимаюсь тем, что разных подонков и сволочей вылавливаю. А душа у меня, между прочим, к другому лежит. Если бы жизнь была идеальной, если бы не было на земле врагов рабочего класса, я знаешь чем бы занимался? Не поверишь, засмеешь... Я бы растения домашние выращивал...
— Цветочки?!
— Это для человека непосвященного они цветочки, травки, кустики. А у них имена есть, да еще какие!.. Мирзина африканская, санхезия благородная, бегония королевская, рафиолепис индийский, арегелия представительная... Вот так-то, милая. Я недавно роман одного американца прочитал про сыщика Ниро Вульфа. Толковый такой сыщик, ленивый правда. Так он, дочка, не только всякие убийства раскрывает, но и выращивает орхидеи самых редких, самых знаменитых сортов.
Нелли ласково положила руку на плечо Каирова. Тихо и очень искренне сказала:
— Мирзо Иванович, вы хороший...
— Хороший, хороший... Лучше некуда. А бедные цветочки возрастают сиротинками.
Они вернулись в комнату.
Золотухин поставил на пластинку круглую, как луковица, мембрану, спросил:
— Подходит?
Песенка была глупенькая, но очень модная в довоенное время. И мелодия была простенькая, приятная. Вадим Козин пел слащаво, по-женски. Однако настроения песня рождала мирные, беззаботные. И слушать ее было приятно.
— И напьюсь же я сегодня! — сказала Нелли.
— Дома можно, — согласился Каиров.
— А кто будет стол убирать? — спросил Золотухин.
— Вот так всегда, — сказала Нелли. — Сплошная проза...
Им не пришлось долго сидеть за столом, предаваться воспоминаниям. Позвонил дежурный по отделению милиции. Сказал, что вернулся старшина Туманов.
— Пришлите машину! — приказал Золотухин.
Каиров решил ехать с ним, чтобы еще сегодня побеседовать со старшиной.
Нелли сказала:
— Мы увидимся, Мирзо Иванович. Вы же не уедете не попрощавшись?
— Конечно нет. Мы еще отведаем твоего вина, Нелли. Это я говорю, Каиров. А Каиров всегда держит слово.
Старенькая эмка, похожая на черепаху, неуклюже развернулась и подкатила к калитке. Она пыхтела. И газ возле стоп-сигнала клубился красный.
Золотухин и Каиров сели на заднее сиденье.
Каиров сказал:
— Черствый ты человек, Золотухин. Может, слова мои покажутся тебе давно известными. Но женщины — это цветы. Розы, гранат, персик. Они требуют внимания, заботы, восхищения.
— Мужчины — камни. Цемент, бетон. Восьмой год живем... Она меня ни разу но имени не назвала. Все Золотухин да Золотухин... Наверно, и не знает, что Дмитрием зовут.
