— Тело тяжёлое, одежда тяжёлая. Дышать сложно. Я сильф, а не человек.
Родные рыдали уже от умиления.
— Но как ты это делаешь?
— Я не знаю. Но если ты хочешь, чтобы я была человеком, я буду им — ради тебя. Я ведь обещала.
— Ты обещала быть моей, — напомнил Реф.
— Но разве это не одно и то же?
Реф не ответил. Он всё-таки разрыдался и прижал меня покрепче к себе, чтобы это скрыть.
Глава 18. Новые загадки
Кто-то почти неощутимо коснулся сзади моего плеча и я поспешно высвободилась из объятий Рефа. Довольно неудобно, что я не могу удержаться в одном и том же облике столько, сколько захочу.
За моей спиной стояла мама. В отличие от большинства на площади, она не плакала, только тревожно поджала губы. Ой. Когда у мамы такое лицо, значит, она очень взволнована.
А чего я ещё ожидала?
— Л'ииикькая, — осторожно начала мама. — Л'ииикькая, этот молодой человек… Р'ееефь… он действительно твой жених?
Я подтвердила это резким кивком. Мама расстроилась ещё больше.
— И ты… ты любишь его?
— Люблю, мама, — призналась я.
Мама тяжело вздохнула. Логика родительницы мне была не очень ясна. Почему-то, хотя она прекрасно знала, что Р'ееефь и я называли себя женихом и невестой с самого первого дня прибытия (хотя я и забыла об этом, когда снова стала сильфом), она всё-таки надеялась, что это не так. Ну ладно, но, получив подтверждения помолвки, она почему-то надеялась услышать (меня не обманешь!), что я его не люблю. Почему? Казалось бы, единственное, что может послужить оправданием предполагаемого брака, это взаимная любовь, но…
Может быть, мама надеялась брак расстроить?
Пока я размышляла, родители взяли себя в руки.
— В таком случае, юный человек, — произнёс папа, — мы должны вас поздравить.
Р'ееефь рассыпался в благодарностях. Благородное воспитание, время от времени сказывается.
К нам подошёл глава города.
— Если Л'ииикькая теперь помнит свою жизнь среди людей, может быть, она расскажет нам, как… — Он запнулся. — Как живут наши родные?
— Сейчас? — смутилась я.
— Лучшего времени не придумаешь, все в сборе.
Это предложение меня не обрадовало. Я беспомощно оглянулась на Р'ееефя, но он ещё мало разбирался в чувствах сильфов, поэтому меня не поддержал. А я не испытывала никакого желания огорчать своих соплеменников рассказом о пропавших родных… но что было делать?
— Да-да, рассказывайте, — поддержали эльфы. — А то у нас это плохо получается, а вы обижаетесь…
Делать было нечего.
Сильфы молча слушали о том, как каждый из пропавших считает себя человеком, разыскивает других членов гильдии, учится распознавать магию, пользоваться различными предметами для её разрушения, получает специальное «оружие» (не всегда это кинжалы) и всю жизнь скрывается от властей. Я рассказала о тех, кого знала, назвала их человеческие имена — как ни странно, они все легко переводились в наши. Госпожа Кель, например, оказалась К'ееельрой, сестрой самого главы, она исчезла, когда я была ещё была совсем маленькой. Были и другие. Кто-то погиб и мне пришлось, под градом вопросов, которые задавал глава, признаться, что я знаю об их судьбе. Вскоре площадь снова рыдала, на этот раз не от сочувствия, а от горя.
— Она всегда была очень умной девушкой, — вздохнул глава, когда я рассказала всё. — Ей среди нас было не место — мы-то простые существа, чуждые всякому коварству… Я рад, Л'ииикькая, что вы вернулись и всё вспомнили. Жаль только, мы не можем вернуть остальных…
— Почему вы так уверены в этом? — тут же вмешался Р'ееефь.
Лицо главы приняло загадочное выражение.
— У вас, наверное, много вопросов к нам, юный человек? Пройдёмте в ратушу и всё обсудим.
— А?…
— Разумеется, Л'ииикькая пойдёт с нами.
— А?…
— Нет, ваших родителей я не зову, мы все в кабинете не поместимся. Идёмте!
Приняв человеческий облик, я взяла Рефа под руку и мы последовали вслед за главой. Странно, почему он говорил, что мы не поместимся в его кабинете, там же на десятерых места хватит!
Но глава привёл нас в совершенно незнакомую комнату (я раньше бывала в ратуше, как и все мы), где действительно, и троим было тесно.
— Всё это так прискорбно, — в который раз вздохнул городской глава. — Все эти исчезновения, а теперь, оказывается, и превращения. Я мог себе представить, что нас не любят в мире людей, но что люди уничтожают тех, кто им во всём подобен!
— А вы не знаете, с чем это может быть связано? — азартно спросил Реф.
— Увы, молодой волшебник, я могу только догадываться. Между нашими мирами всегда была некая связь… собственно говоря, именно отсюда вы и черпаете всю свою магическую силу, в мире людей ничего такого нет. Если бы эльфы своими переходами границ не расшатывали барьер, вы бы — надеюсь, вы не обижаетесь! — ни на что не годились. Хотя… даже безо всякой магии кто-нибудь мог бы вызвать демона и всё началось бы снова.
— Барьер? Какой барьер?
— А, вы не знаете, — удовлетворённо кивнул глава. — Я так и думал, людям это знание недоступно, а эльфы не такие уж легкомысленные, какими кажутся. Они скорее скроют знание, чем расскажут его, особенно людям. Особенно волшебникам.
— Но я тоже не знаю, — вмешалась я.
Глава опять кивнул.
— Всё верно. После Первого Исчезновения, когда магия начала просачиваться туда-сюда между мирами, а потом начали пропадать новые сильфы, было решено ничего не рассказывать молодёжи. Не все родители сохраняли тайну, поэтому мы постепенно сделали её достоянием немногих.
— Но почему молодёжи? Какую тайну?
— Тайну о барьерах. А молодёжи… вы же замечали, Л'ииикькая, что сильфы постарше никогда не исчезают? Уж не знаю, с чем это связано, но основная опасность грозит именно молодым. Может быть, с возрастом мир ставит свой отпечаток на сильфа и тот попросту не способен пересечь границу миров? Но почему это не распространяется на демонов? Странно это всё, странно…
— Послушайте, но почему молодёжи нельзя открывать всего? Что с того, что они могут попасть в наш мир?
Глава строго взглянул на Рефа.
— Мы не знали, что они ничего не помнят. Первые всё прекрасно помнили, если учинили… учинили такое! Мы надеялись хоть так скрыть от людей правду!
— Какую правду?! — не выдержал Реф.
— А вот этого, — медленно и торжественно произнёс глава, — вот этого я вам не скажу.
Колдун с трудом сдержался от применения чего-нибудь магически-опасного. Наверное, вспомнил, что обещал не колдовать. Благородное воспитание, слово чести, всё такое…
— А скажите, почему вы обратились к Рефу, чтобы он вернул мне прежний облик? — поспешила
