Как только мы перешли границу заповедного леса, раздался леденящий душу вой.
— Чт…чт…что эт-то? — заикаясь, спросила я.
Страж, как ни странно, смутился и, замедлив шаг, взял меня за руку.
— Сопровождение, — пробормотал он. — Знаете, положено…
— Сопровожд-дение? Зачем?
— Простите.
Он повернулся в ту сторону, откуда доносился вой, и что-то прокричал во тьму.
Мне показалось, или слов в его крике не было?
— Успокойтесь. Со мной вы в безопасности.
— А… ага, конечно.
— Успокойтесь, прошу вас! Я… я не хотел вас пугать.
«Естественно, не хотел, — немного придя в себя, решила я. — Всего лишь сожрать вместе с лесным зверьем глупую городскую девицу».
Возле городов дикие звери не водятся, их вывели еще сто лет назад. Сейчас эти твари боятся подступать к городским стенам, и такого воя мне слышать не приходилось. По-моему, это был волк. Хотя, может, нежить какая-нибудь, кто их знает?
Город враждебен лесу: они не только не нужны друг другу, но и соперничают за территорию и влияние на деревню. В городе лесных выходцев можно не опасаться, но кто поможет городскому жителю в лесу?
Мне было страшно. Когда я отправлялась в экспедицию, я и не представить не могла таких ужасов!
Можно, конечно, поинтересоваться, почему меня отпустили одну.
Да ведь исчезали только одиночки! Когда мы пытались запускать «приманки» со страховкой, с ними ничего не происходило. А городские девушки пропадали по-прежнему…
Спрашивается, зачем они лезли через лес, будто им там медом намазано?
Ответ прост — там, за лесом, устраивалась грандиозная ярмарка, побывать на которой — дело чести для каждой модницы страны.
Отправлялись в путь по-разному. Кто-то в одиночку, большинство с обозами. Об одиночках можно и не говорить, а вот с обозов иногда тоже пропадали…
Подвернут ногу, простудятся или просто скажут: раздумали ехать, подождут, дескать, в деревне и поедут обратно.
Чем их приманивали?
Я не знаю, по глупости согласившись помочь сразу же, как только ко мне подошел жрец и попросил задержаться в деревне. Очень уж хотелось понять, что за этим кроется.
Узнала.
Жаль только, до столицы это не дойдет.
Сунув от холода свободную руку в карман, я неожиданно нащупала там бумагу. Королевская грамота!
Ну, все. Пощады не будет.
Мы долго шли со стражем по ночному лесу. Больше никто не выл, но подозрительные шорохи слышались то там, то тут, поэтому я, как утопающий за соломинку, крепко держалась за руку стража. Пока мы не дойдем до суда, я в безопасности.
А когда дойдем?
Неожиданно страж остановился и высвободил руку. С трудом, кстати, высвободил.
Он галантно пропустил меня вперед, а когда я сдуру сделала два шага, схватил за правую руку и резко вывернул.
— Ну, ты и сволочь, — прохрипела я, падая от боли на колени.
— Простите, — отозвался страж, — так положено.
Он рывком поднял меня на ноги.
Бедная моя рука, над ней еще никогда так не издевались!
Впереди возникло темное, скособочившееся сооружение, в которое страж меня и втолкнул. Помедлив секунду в дверях, он шепнул мне на ухо:
— И постарайтесь не наглеть, от этого зависит ваша жизнь.
Глава 3
Я оказалась в большом, ярко освещенном зале. В центре стоял массивный трон, а по обе стороны от него и за ним — кресла поменьше.
Пустые.
Страж остановил меня в десяти шагах от кресла и сильно надавил на руку.
— На колени, — прошипел он сквозь зубы.
На этот раз я вообще ничего не сказала, с перекошенным от боли лицом выполняя приказ.
— Госпожа, я привел ослушницу.
— Хорошо, страж, — мелодично отозвался женский голос необыкновенной силы и красоты. Голос доносился с трона. — Теперь прикажи ей встать.
Страж поднял меня на ноги.
— Кто тут? — спросила я, пытаясь повернуться к стражу лицом.
Послышался музыкальный смех.
— Не там ищешь, ослушница. Мы здесь. Суд закончился.
После этих слов в зале стало еще светлей, и в каждом кресле появилось по девушке. Последней возникла сидящая на троне судья.
— Мы все знаем, кто ты и как здесь оказалась. Твоя вина доказана. Будешь произносить последнее слово? — Чудесный голос судьи был абсолютно бесстрастен. Казалось, ей не было дела до своей речи, главным было звучание голоса.
Им все известно. Я судорожно сглотнула.
Что ждет королевского эмиссара на суде Заклятых?
Всемогущие боги, помогите мне!
Стойте! Откуда они знают, кто я? Почему я считаю их всеведущими?
Глубоко вздохнув, я принялась бороться за свою жизнь.
— В чем моя вина? — Мои слова разлетелся по залу.
Девушки дружно засмеялись переливчатым, бессмысленным смехом. Так смеялась я после того, как поговорила со жрецом. Так смеются безумные. Или ведьмы. Заклятые.
— Разве ты не знала — никто не смеет зваться Заклятой, не пройдя посвящение? Ты использовала наше имя — и избежала справедливой кары. Нам нет дела до тяжб леса, но обман недопустим. Ты удовлетворена?
— Подождите! — крикнула я. — Кто меня обвиняет?
Все снова засмеялись.
— Он стоит за твоей спиной, ослушница. Или ты забыла прошлую ночь?
— Я не виновна!
Смех. По-моему, им были безразличны мои слова. Они смеялись дерзости: я осмелилась спорить. Видимо, никто никогда не оправдывался на их судах. Все умирали молча.
— Разве не ты выдала себя за Заклятую и заставила стража вернуть тебя в деревню? — удивилась судья.
Я тихонько вздохнула. Первый шаг сделан: она удивилась. И хотя бы немного заинтересовалась.
Ах, всемогущие боги, такие далекие и бесполезные здесь, в этих диких лесах, помогите мне!
— Я не лгала вчера! — сообщила я.
— Вот как? Разве не ты назвалась Заклятой, которая дала обет не пользоваться своей Силой ровно
