На охрану объектов поражения выделялось, по той же причине, мало команд. Все же, удалось направить полицию сразу к наиболее значительным очагам поражения. Охрана домов с разбитыми окнами была поручена их жителям под руководством должностных лиц ПВО. Но жители не всегда выполняли возложенные на них обязанности и в некоторых местах отмечались грабежи. Позже для охраны поврежденных домов использовались только команды ПВО.
Работе управления ПВО сильно мешали повреждения телефонных линий и нередко поступали с мест недостаточно точные, а иногда и лишенные всякой достоверности доклады. Поэтому командирам оказывалось чрезвычайно трудно определять, куда важнее в настоящий момент посылать команды ПВО и пожарных. Сведения об объектах охраны поступали, главным образом, от станций пополнения, которых в Хельсинки имелось небольшое количество. Гражданские организации специально обучались этому ранее, но они не всегда смогли применить эти знания на практике, особо в условиях отсутствия крепкого руководства и дисциплины. Не всегда выполнялись приказы и инструкции, когда дело касалось охраны объектов и, особенно, обеспечения связи.
Медицинское обслуживание было организовано хорошо. Выше всяких похвал работало управление походных госпиталей. Так, во время тревоги всех раненых доставили в госпитали вовремя.
В окрестностях Хельсинки оборона силами местного населения была организована гораздо лучше, чем в городе. На это, разумеется, подействовало, что повреждения в пригородах оказались не столь сильны, что жители сельской местности привыкли действовать более самостоятельно. Например, они сами принимали меры при загорании, не дожидаясь прибытия пожарных команд.
Проведенные во время тревоги и после ее окончания проверки показали, что работа команд ПВО, пожарных, полиции, охраны, раскопок и др. была хорошей. Но благополучное положение было там, где вышеперечисленные команды присутствовали. Часто создавалось впечатление, что население наблюдает со стороны, как сгорает его имущество, но не предпринимает ничего для его спасения. Редко кто-нибудь организовывал стоянки на улице для спасательных работ. Когда же работы организовывались по строгим указаниям – они дали положительные результаты. Наблюдались довольно невеселые явления: вокруг объектов поражения часто бродили солдаты – видимо именно они являлись виновниками грабежей.
В трех случаях жильцы домов, проявив инициативу, спасли от пожаров уже охваченные огнем дома. Было несколько случаев, когда при попадании бомбы население проявило нужную находчивость и загорание удалось преодолеть в самом начале. Все это позволяет прийти к выводу, что если бы сразу были приняты должные меры, то повреждения оказались заметно меньшими. Людские жертвы так же явились, большей частью, результатом недисциплинированности населения при подаче сигнала воздушной тревоги. Жители не укрывались в бомбоубежищах и погибали в коридорсх и даже квартирах, под обломками рухнувших зданий. Надо заметить также, что не все домовладельцы еще подготовили бомбоубежища, как того требовали инструкции ПВО.
В конце доклада можно отметить, что из сброшенных противником 200 т бомб, благодаря хорошей работе службы ПВО, лишь неполные 10% попали на город, а остальные упали в окрестности или в море. В сельской местности жители наблюдали, что с самолетов обстреливали горящие здания из пулеметов.
Теперь можно выделить те объекты городского хозяйства, на которые налет был направлен. Это гавань Яткяссари, гавань Катаянокка, железно-дорожный вокзал – все их можно считать военными объектами. Учитывая все поражения и повреждения нанесенные Хельсинки, следует сделать вывод: налет напомнил со всей строгостью, что война продолжается. Об этом многие часто забывают, особенно в тылу. Сейчас необходимо сделать из всего происшедшего правильный вывод, чтобы при последующих, возможно более тяжелых налетах, учесть накопленный опыт.
Командующий ПВО генерал-лейтенант Аарне Сихво Помощник командующего полковник Хейнрих.
Верно: пом. нач. ОО штаба АДД майор Павликов.
РЕАКТИВНОЕ ВООРУЖЕНИЕ МИГОВ
Евгений АРСЕНЬЕВ, Николай СЕМИРЕК (Москва)
Боевые самолеты ОКБ им. А. И. Микояна, которое в этом году отмечает свое 60-летие, известны во всем мире. Однако боевой потенциал крылатых машин, как известно, составляют не столько их пилотажные качества, сколько бортовое вооружение и прицельный комплекс. Среди первых далеко не последнюю роль играет авиационное неуправляемое ракетное оружие. Мы возьмем на себя смелость заявить, что наиболее широкую номенклатуру оружия данного класса испытывали и применяли на серийных и опытных истребителях именно ОКБ им. Микояна. Надеемся, что предлагаемый Вашему вниманию материал послужит убедительным доказательством сказанного.
История вооружения истребителей МиГ ракетным оружием началась в конце 1939 г., когда в ОКО завода №1 им. Авиахима решили установить на разрабатываемый скоростной истребитель И-200 10 реактивных орудий РО-82 типа 'флейта' с однопланочными направляющими для стрельбы штатными 82-мм оакетно-осколочными снарядами РОС-82 модели 3- 0156. Однако в дальнейшем военные несколько скорректировали свои запросы, и в тактико-технических требованиях к новому истребителю, составленных 13 апреля 1940 г. в НИИ ВВС КА и утвержденных через б дней Заместителем Начальника ГУАС КА дивинженером А. Репиным, ОКО предписывалось обеспечить возможность установки на 2-й опытный экземпляр только 8 снарядов РС-82.
Кроме того, 28 мая 1940 г. было подготовлено Постановление Главного Военного Совета Красной Армии по системе вооружений. Его раздел, относящийся к авиации, гласил: 'Оставить на вооружении самолетов РС-82 и РС-132 осколочно-фугасного действия, а также коллиматорный прицел ПАН-23 для стрельбы реактивными снарядами. … Утвердить в целях обеспечения перспективы в развитии авиационной техники следующую схему и основные требования к строительству самолетов и моторов на период 1940-43 гг.: … 4) о вооружении самолетов: а) скоростные одноместные одномоторные истребители – на всех самолетах предусматривается съемная установка восьми штук РС-82.'
Именно в соответствии с этими документами скоростной истребитель И-200 (с 9 декабря 1940 г. – МиГ-1) был вооружен восемью РО-82 по четыре штуки в ряд под каждой консолью крыла. Для защиты обшивки плоскостей от воздействия реактивной струи РОСов, носок и нижняя часть консолей от 1-й до 6-й нервюры на самолетах головной серии обшивались листовым дюралюмином, прикрепленным к полкам нервюр на шурупах. Однако дальнейшие испытания показали отсутствие какого-нибудь серьезного воздействия на крыло при пуске снарядов и начиная с самолетов 1-й серии дополнительная защита крыла не устанавливалась.
Ракетное вооружение изначально предусматривалось и на улучшенном варианте истребителя И-200 (с 9 декабря 1940 г. – МиГ-3), к выпуску которого завод № 1 приступил 15 декабря 1940 г. В соответствии с приказом НКАП № 484 от 12 сентября
1940 г., в целях дальнейшего усиления пулеметно-пушечного вооружения истребителей и бомбардировщиков ВВС КА и установления единой системы вооружения самолетов производства 1941 года, на 10% выпускаемых истребителей И-200 надлежало устанавливать 8 орудий РО-82. Правда, уже 14 февраля 1941 г. НКАП установку РО-82 отменил.* Однако осенью МиГ-3 все же пополнил свой арсенал ракетным вооружением. На основании Постановления ГКО № 708 от 23 сентября 1941 г. и приказа НКАП № 1009 от 24 сентября 1941 г., начиная с 5 октября на заводе №1 ежедневно выпускали по шесть самолетов МиГ-3 (всего 217 машин), вооруженных шестью реактивными орудиями каждый.
Основным назначением снарядов РОС-82 была стрельба по воздушным целям, хотя допускалась и по наземным. Боеприпасы перед вылетом снаряжали контактными (АМ-А-РС-82) или неконтактными (АГДТ-А- РС-82) головными взрывателями, и в зависимости от их типа схема применения ракетного оружия выглядела по- разному.
