собственность. Как известно, нет ничего более постоянного, чем что-нибудь временное. Денег, вероятно, владельцу сада не дали. Возможно, пообещали заплатить, но сразу этого не сделали, вот он с подручными и убрал тело Назорея со своей земли. Надо будет потолковать с садовниками. Версия, конечно, малоубедительная, но проверить её нужно обязательно!» – подумал я и подозвал к себе легионера. Он внимательно выслушал мои наставления и ушёл. Буквально через полчаса до меня донеслись крики людей. Сквозь кусты и деревья не было видно, что происходит, но и без лишних слов стало ясно – это мои легионеры потащили в подвал крепости садовника и его помощников.
Итак, все необходимые распоряжения были отданы. Поиски шли полным ходом.
«Теперь дошла очередь исследовать и саму гробницу», – подумал я и молча вошёл внутрь склепа. Правда, сделать это было не так легко, так как вход представлял собой довольно узкий лаз почти круглой формы, через который, чтобы войти внутрь, мне пришлось согнуться чуть ли не до самой земли.
«Не удивительно, что Титус не смог отодвинуть камень. Да, и для того, чтобы тело вытащить, надо здорово потрудиться. Двоим одновременно через лаз протиснуться в пещеру просто не возможно», – констатировал я про себя эти, казалось бы, мелочи, но именно они могли помочь в расследовании дела о пропаже тела.
Внутри склеп оказался большим. Он представлял собой довольно просторную пещеру, искусно выдолбленную в монолите гранитной скалы.
«Видимо, садовник приготовил семейную гробницу, а её вдруг заняли!» – пришла мне в голову вполне естественная мысль, реальность которой уже проверяли мои легионеры. Кроме своих размеров, ничем другим гробница меня особенно не удивила, обычный склеп и только. Каких-либо следов, указывающих на то, что отсюда вытаскивали тело, я не нашёл. Правда, мне в глаза тут же бросилась удивительная, почти идеальная чистота, царившая внутри пещеры. Ни на полу, ни на выступах в стенах, ни даже на ступенях не было видно ни единой пылинки, будто кто-то специально перед моим приходом навёл здесь порядок: подмёл, вымыл, протёр. Это показалось мне странным и поразительным открытием.
«Почему, а главное для чего такая чистота? Ведь быть такого не может, чтобы за две ночи на каменном полу не скопился хотя бы тончайший слой пыли. А здесь ни-че-го! Что же получается? Те люди, которые входили сюда ночью, специально заметали свои следы? Для чего?» – размышлял я в полной тишине и одиночестве, продолжая внимательно изучать пещеру.
У противоположной от входа стены стояла длинная каменная скамья, на которой, по-видимому, до исчезновения лежало тело усопшего. В углу склепа около неё аккуратной стопкой были сложены какие-то вещи. Но свой осмотр я начал не с них, а с внимательного изучения стен, потолка и пола с надеждой хотя бы что-нибудь обнаружить, но, увы, ничего подозрительного найдено не было, то есть следов подкопа или попытки пробить стену мне разыскать не удалось.
«Да, разве, возможно, убежать из этого каменного мешка? Нет, конечно! Ни малейшей трещинки, щёлочки, а тем более отверстия, через которые смог бы пролезть взрослый человек, да ещё протащить с собой труп. Абсурд какой-то! Ладно, надо вернуться во дворец, и там обо всём серьёзно и не спеша подумать», – рассуждал я, исследуя и перебирая тряпки, что ровной стопкой, одна на другую, были сложены в дальнем уголке склепа. При ближайшем рассмотрении это оказалось обыкновенное белое полотно, которым иудеи, как правило, пеленают своих усопших перед погребением. Правда, под холстом лежал также платок, каким обычно закрывают лицо умершего человека. Ничего другого, кроме этих погребальных покрывал, в пещере не было. Я уже собирался выйти на свежий воздух из мрачной обители мёртвых душ, как что-то меня внезапно удержало около этих тряпок, наверное, мысль о том, что уж больно аккуратно они были сложены, чувствовалась в этом женская рука. Внимательно посмотрев на саван и платок, немного постояв и подумав, я осторожно двумя пальцами вновь поднял каждую тряпку и энергично встряхнул её, надеясь про себя: «Может, какая-нибудь интересная вещица из них выпадет?» Но ничего полезного, что хоть как-то могло помочь объяснить пропажу тела, найдено не было, а потому я бросил тряпки на пол, откуда их и взял.
От повторного осмотра меня отвлёк шум отодвигаемого камня. Легионеры решили под ним отыскать какие-нибудь следы и потому потащили валун далеко в сторону. Вход в пещеру немного увеличился. Солнце находилось почти в зените, но его лучи проникли в склеп. От них внутри пещеры как-то сразу просветлело. Неожиданно мой взгляд упал на какую-то маленькую выбоину в каменном полу. Чуть заметная ямка находилась как раз возле того места, где лежали траурные покрывала. Я бы и внимания на неё, эту колдобинку, не обратил бы, но вот именно там, в этом едва заметном углублении, случайно попавшемся мне на глаза, что-то очень ярко блеснуло. Я сделал шаг в сторону и блеск тут же пропал. «Может, показалось? Или капля воды?» – пришла мне в голову вполне естественная мысль, и, не придав ей особого значения, я поскорее выбрался из мрачного и очень холодного склепа наружу, где с радостью вдохнул полной грудью воздух, показавшийся мне необыкновенно свежим и оттого приятным.
Тем временем, поиски наверху были в полном разгаре. По поляне перед входом в пещеру, да и по всей территории сада, уже ходили легионеры и своими длинными пиками прокалывали мягкую садовую землю, пытаясь таким образом обнаружить пропавшее тело, если оно было похищено и затем закопано где-нибудь среди фруктовых деревьев. Кроме этого двое моих слуг водили на длинных поводках свирепых чёрных с коричневыми подпалинами собак. Поощряемые лакомствами, наши псы своими чутьистыми носами, обнюхивали всё вокруг: каждую кочку, подозрительный холмик, неприметную ямку, – ибо специально были натасканы на человеческий запах, дабы отыскивать раненых и убитых под камнями разрушенных во время штурма крепостных стен.
– Крис, – крикнул я одному из центурионов, – к пещере никого не подпускать, и продолжайте поиски! Мне пора возвращаться! Докладывайте через каждый час! Но, если возникнет острая необходимость, то немедленно!
Я уже садился на коня, когда меня вдруг словно ударило молнией: «Блеск? Что же всё-таки за блеск был в пещере? Вода...? Но, откуда? Дождя прошедшей ночью не было, а в самой пещере нет ни единой щёлочки. Тогда как же вода попала в склеп? Ну-ка, ну-ка, ну-ка! Надо ещё раз проверить!» Внезапно возникшая догадка заставила меня отложить свой отъезд и буквально погнала обратно в пещеру. Я, вновь согнувшись пополам, залез в гробницу, подошёл к покрывалу и приподнял его. Но в углублении, где некоторое время назад что-то блестело, сейчас ничего не было видно.
«Ошибся? Наверно, показалось? – вновь пришли сомнения, но вдруг меня в очередной раз осенило, – свет! Ведь я своей спиной закрыл свет!»
Мне даже не пришлось сделать и полшага в сторону, как в трещине тут же опять что-то ярко заблестело. Сердце моё вдруг бешено забилось, как в предчувствии чего-то опасного и необычного. Палец в щель не пролезал, тогда я вытащил из ножен кинжал, и острым его концом, осторожно подцепив нечто блестящее, вытащил его наружу. В этот же момент жуткое беспокойство охватило меня. Одного взгляда на предмет, который я достал из ямки в склепе, было достаточно, чтобы понять причину своего внезапного волнения. На моей ладони лежала женская заколка для волос.
«Ну и что здесь такого? Мало ли кто мог обронить здесь этот предмет женского туалета? Ведь среди людей, хоронивших умершего проповедника, как известно, находились и несколько женщин!» – пожалуй, с такими возражениями скептиков можно было бы согласиться, если бы не одно «но», которое опровергало все эти возражения и сомнения. Просто заколка, найденная мной в склепе, оказалось золотой.
«Ну и что из того? – вновь усмехнулся бы человек, относящийся моим подозрениям с недоверием, – разве мало в Иерусалиме проживает богатых и знатных иудеек, которые носят золотые украшения?»
И опять я смог бы согласиться с данным утверждением, даже не принимая во внимание того, что цена найденной золотой заколки с дорогим рубином равнялась целому состоянию. Даже, пожалуй, обязательно согласился бы, но только в любое другое время и исключительно в том случае, если бы вместо меня в склепе находился совершенно другой человек, например, первосвященник, а не римский прокуратор. Почему? Да по весьма банальной причине. Ведь найденную заколку я лично перед самым своим отъёздом в Палестину покупал у лучшего ювелира из Александрии, и принадлежала данная золотая вещь моей жене, Клавдии.
В центре Иерусалима на удивление было немноголюдно, хотя обычно в это время по всему городу сновали торговцы, менялы, просто зеваки и всякие прочие бездельники, создавая на улицах толчею и суматоху. Сегодня одна половина горожан собралась возле Храма, а другая – вблизи Масличной горы.
