20-й САД Еременко задержался до вечера: ожидал результатов штурмовок и ставил подчиненным задачи на следующий день. Уже в сумерках он в одиночку отправился в обратный полет, но с воздуха заметил на дороге штабную колонну и приземлился в поле рядом с шоссе. Тут же узнал – в Каларовку вошли немецкие танки, штаб армии уцелел, но «… разбежался кто куда». К тому времени совсем стемнело, взлетать стало слишком рискованно, а уходить с колонной и бросать самолет не хотелось. Еременко решил остаться, взяв себе в подмогу одного красноармейца, который должен был помочь запустить мотор У-2 в случае появления немцев. Ждать их долго не пришлось. Около 11 вечера в свете разгоравшихся неподалеку пожаров были замечены несколько вражеских легких танков и кавалерия. Выбора не оставалось, и при очень плохой видимости, уже под огнем Еременко взлетел.
Импровизированный экипаж направился на восток. Взошедшая луна и появившиеся в облачности просветы позволили благополучно посадить самолет на хлебное поле. Утром Еременко перегнал У-2 на аэродром Лебеди под Мариуполем, где базировался 131-й ИАП 20-й дивизии. Связавшись с Буденовкой, он выяснил, что там находятся штаб 20-й САД, а также 170-й и 55-й ИАП той же дивизии. Весь день 7 октября Еременко провел в Лебедях, выполняя свои непосредственные обязанности по управлению действиями авиации. К исходу дня, когда воздушная работа была закончена, он выехал в Мариуполь, где обосновался штаб 9-й армии. Однако буквально за полчаса до его прибытия штаб перебазировался в Черма-лык. Иван Трофимович вернулся в Буденовку, чтобы утром вылететь в штаб армии. Но с самого утра этого сделать не удалось – ночью противник вышел к морю, перерезав многие коммуникации, что потребовало дополнительного уточнения наземной обстановки и соответствующей корректировки ранее поставленных летному составу боевых задач. В Чермалык удалось прибыть только днем. Но и там штаба армии уже не было – он переместился на ст. Караль. Добравшись туда, Еременко немало удивил командование, ведь его считали погибшим в Капаровке. Доложив о данных воздушной разведки и работе авиации, Еременко узнал неприятные новости. Наземная обстановка становилась для ВВС 9-й армии очень опасной: противник уже занял Мариуполь, отступление войск становилось все более дезорганизованным, и было неясно, остались ли силы для защиты аэродромов в Буденовке и Лебедях. Полкам 20-й САД был отдан приказ о перебазировании в Бешево. Однако связи у штаба армии с Буденовкой не было, и Еременко добился разрешения вылететь немедленно туда.
Прибыв на место, он принялся организовывать оборону авиабазы, а также вывоз скопившихся там техники, ГСМ и пр. А набралось немало: 60 т бензина, 10 т масла, 12 исправных авиамоторов, более 3 тысяч бомб разного калибра, огромное количество патронов для авиационных пулеметов, по одному «бесхозному» И-16, УТИ-4, УТ-1 и множество другого имущества. Из отходивших мимо аэроузла наземных частей Еременко стал «сколачивать» заслон. К полуночи, когда поток отступавших иссяк, набралось около 2 тысяч бойцов (в т. ч. из НКВД и милиции), 6 танков и 12 орудий. Однако моральный дух большинства бойцов оставлял желать лучшего. Попытки наладить разведку ничего не дали – группа, ушедшая в северном направлении, исчезла; ушедшая в южном – дошла до ближайшей деревни и вернулась «… в полном опьянении, доложив, что дальше не пошли, так как у них устали ноги». Пользуясь темнотой, «энквдешни-ки» и милиционеры втихую ушли в неизвестно куда. И не они одни – к утру в обороне оставался лишь батальон аэродромного обслуживания, около 300 бойцов, собранных из отступавших, и один танк. К счастью, противник подошел к Буденовке только около полудня 9 октября. К тому времени большая часть имущества и ГСМ были вывезены, а остальное – подожжено или взорвано. Уничтожили обороняющиеся и мост, по которому шла дорога к авиабазе. Остаток того дня Иван Трофимович провел, командуя… 218-й стрелковой дивизией.
Утром 10 октября Еременко прибыл к командующему ВВС Южного фронта генерал-майору Вершинину и доложил о состоянии частей, их дислокации и боевой работе. Получил приказ вылететь в Таганрог, откуда до конца дня руководил действиями 20-й и 73-й дивизий. Вскоре выяснилось, что соответствующие органы не представляют себе, где находился и чем занимался Еременко с 6 по 9 октября. Этим не преминули воспользоваться некоторые «доброжелатели», молодого генерала немедленно отстранили от должности, а от ареста его спасли только прошлые заслуги. Иван Трофимович попал под особый надзор, начались унизительные проверки. В рапорте, написанном в это время на имя Вершинина, он изложил свои действия в злосчастные четыре дня и в заключении указал: «Мою работу, а также пребывание в частях и непрерывное руководство ими может подтвердить множество людей, с которыми я работал и которыми руководил. На основании этого считаю предъявленное мне обвинение необоснованным, и прошу расследовать [это – авт.] путем вызова людей и проверки моей работы… Прошу Вашего ходатайства приказ об отстранении меня с должности командующего ВВС 9 армии отменить».
Свидетелей действительно было много, и приказ отменили. Уже в ноябре Еременко стал командующим ВВС и членом Военного совета 18-й армии. После упразднения ВВС армий в апреле 1942 г. он был назначен командиром 237-й ИАД 5-й воздушной армии, которая сражалась на Северо-кавказском фронте. С августа командовал смешанной авиагруппой Новороссийского оборонительного района Приморской группы войск Закавказского фронта (сокращенно САГ НОР). Здесь во время мощного наступления немецких войск на Новороссийск и Северный Кавказ у его летчиков было много, очень много работы. Выдержки из сводок боевых действий свидетельствуют, что справились с ней и авиагруппа, и ее командир на «отлично»: «… За период с 26.08 по 8.10.1942 САГ НОР произвела 3179 самолето-вылетов, из них 929 ночных, с общим налетом 2446 ч. 15 мин… В результате внезапных и зачастую смелых штурмовых и бомбардировочных налетов при максимальном напряжении всех сил и средств (до 6-7 вылетов в сутки), самоотверженности летного и технического состава уничтожено: 269 автомашин, 134 повозки с войсками и грузами, до 2000 солдат и офицеров, рассеяно до двух рот пехоты, 141 лошадь, 52 ЗПТ, 8 орудий ЗА, 8 орудий МЗА, одно орудие ПА, 4 мотоцикла, 2 цистерны, 2 прицепа, одна минометная батарея, 3 бронемашины, 3 танка, 4 понтона, 4 баржи, 7 катеров и одна лайба. Подавлен огонь одной полевой батареи, 6 батарей ЗА. Взорвано 2 склада боеприпасов и склад ГСМ. Погашено до 20 прожекторов… В проведенных 56 воздушных боях сбито 8 Ме-109 и Ме-110, 5 ФВ-189 и подбито 6 Ме-109, 5 Ме-110 и один ФВ-189…».
В ноябре Еременко стал командиром 2-го смешанного авиакорпуса (САК) 8-й воздушной армии. С 18 ноября по 2 декабря, во время прорыва вражеской обороны под Сталинградом, части 2-го САК действовали в интересах 3-го гвардейского мехкорпуса и произвели 857 самолето-вылетов, из них: на штурмовку – 225, на прикрытие – 405, на разведку – 227. В январе 1943 г. корпус Еременко «играл первую скрипку» в уничтожении аэродромов, с которых люфтваффе пытались снабжать окруженную в Сталинграде 6-ю армию. В течение 1943 г. 2-й САК перебрасывался на наиболее ответственные участки Сталинградского, Закавказского, Северо-кавказского, Степного фронтов. Корпус участвовал в освобождении Батайска, Ростова, других кубанских и причерноморских городов, причем действовал с неизменным успехом.
Офицеры штаба 9-й армии на реконгносцировке. Второй справа – командующий этим объединением Черечиенко, первый справа – Еременко. Конец лета 1941 г.
Staff officers of the 9th army during reconnoitring. Cherechienko, commander of this unit, is the second from right, Yeremenko is the first from right. End of summer 1941
На столь победном фоне по меньшей мере странным выглядит назначение Еременко в конце 1943 г. на тыловую должность командующего ВВС воссозданного Киевского военного округа. Фактически на этом карьера боевого генерала для него закончилась. В Киеве он служил до 1946 г., пока не поступил в академию Генштаба. После ее окончания, с 1949 и до конца 1952 г. возглавлял ВВС Уральского военного округа. Затем занимал должности начальника управления боевой подготовки ВВС, помощника и заместителя по боевой подготовке командующего ВВС Дальневосточного округа. В 1956 г. Иван Трофимович был неожиданно уволен в запас. Официальной причиной стало массовое сокращение армии, однако в действительности этому поспособствовали его непростые отношения с вышестоящим командованием, ведь прогибаться перед начальством генерал никогда не любил.
Жить Еременко приехал в Киев. И здесь его деятельная натура сразу же начала искать возможности приложения сил. С 1957 г. он работал на общественных началах в различных организациях, в том числе ДОСААФ, уделяя много внимания общению с молодежью. В 1972 г. Еременко был избран членом бюро киевской группы ветеранов войны в Испании. Бездеятельно сидеть он не мог до самой смерти, последовавшей 1 декабря 1986 г.
Иван Трофимович Еременко принадлежал к тому поколению военных летчиков, которые первыми вступили в бой с фашизмом и победили его, которым пришлось на основе собственного опыта вырабатывать новые методы воздушного боя. Все меньше и меньше остается этих людей среди нас. Давайте помнить
