Делани прикурил вторую сигарету от первой. У него были длинные, словно без костей, пальцы с потемневшей кое-где от никотина кожей. Несколько мгновений я разглядывал музыканта, затем достал свою визитную карточку. Он охотно обещал позвонить, если увидит или услышит что-нибудь о Джерле и Лепперте.
По дороге домой я остановился возле ночного магазина на углу своей улицы, купил там двадцатипятифунтовую упаковку льда и принес ее в квартиру. Бросив лед в таз, я поставил его на стол, а рядом водрузил вентилятор с таким расчетом, чтобы поток воздуха был направлен на кушетку. Уснуть сразу не удалось. Я долго лежал, закинув руки за голову. Вентилятор мягко шелестел в душной темноте. Мысли беспорядочно метались в голове — о черном, пустом теперь окне, возле которого стояла насмерть перепуганная девушка; об автомобиле, скользнувшем в мрачную глубину бухты; о Клубе Д, где пересеклись жизни трех людей, — Лепперта, Джерла и Ины Блэйн; о Веронике Найт…
Я повернулся на бок и попытался отвлечься. Обычно мне удавалось отключать свой мозг и засыпать, когда это необходимо. Наконец я понял причину непроходящего возбуждения. Часть меня находилась в ожидании, прислушивалась к каждому шороху, чтобы вовремя предупредить о приближении Лепперта.
Дела плохи.
Я злобно нажал на кнопку вентилятора и провалился в тяжелый сон. Длился он, правда, недолго. Резкий звонок телефона разбудил меня. Я сел, вытаращив глаза, прислушиваясь, как шумит в голове кровь, включил свет и снял трубку.
— Слушаю.
— Синьор Риверс?
— Да, — голоса я не узнал, — кто говорит?
— Хозяин бакалейной лавки.
— Это с вами я беседовал об Эллен Григсби?
— Да, да. Тут произошла какая-то заварушка, и я решил поставить вас в известность. Двое мужчин увезли синьориту Григсби.
— Кто это был?
— Полисмены. Они повезли ее на допрос.
— Что произошло?
— Какой-то пьяница пробрался в здание через черный ход. Там есть складское помещение, где свалены связки старых газет, ржавые кровати и прочий хлам. Он хотел выпить в тишине и покое, но вместо этого наткнулся на труп. Синьор Риверс, это юноша с короткими рыжими волосами, веснушками и ямочкой на подбородке.
Глава 6
«Нужно попасть туда первым».
Я торопливо оделся и вышел из квартиры, застегивая на ходу рубашку. Духота и мертвая тишина улиц создали у меня впечатление, будто все живое расплавилось и стекло в канализационные каналы Тампы. Стук моих подошв об асфальт гулко раздавался между безмолвных домов.
Дурная весть гнала меня через город. Щупальца тумана колыхались над водой, корчились, подобно живым существам, пытающимся вырваться из черной воды. Лунный свет ровно стелился по обнажившимся после отлива отмелям вдоль берега бухты, и их запах, похожий на зловоние каких-то разлагающихся желеподобных существ, напоминал о городской свалке. Фары моего автомобиля осветили каменные колонны у входа в Коллинз-Хейтс. Широкий, чистый простор улиц охранялся по краям шеренгами австралийских пальм, тянущихся к темному, посеребренному луной небу. Здесь не имелось следов проживания сословия удачливых дельцов, разбогатевших за несколько часов на какой-нибудь афере. Не было ни оштукатуренных в пастельных тонах стен зданий, ни кричащих рекламных стендов, ни архитектурных излишеств, словом, ничего того, что создается с целью освободить вновь прибывших темноочковых, испорченных пропагандой янки от их долларов. Тут и там виднелись просторные, построенные по индивидуальным проектам ранчо. Коттеджи, аккуратно расставленные согласно ландшафту, свидетельствовали о высшем классе района.
Без особого труда я отыскал нужный мне дом и вырулил на широкую белую дорожку. Окна были освещены мягким светом. Послышался звон колокольчика, затем у входа вспыхнул фонарь, окунув меня в поток света, и дверь резко распахнулась. Вероника Найт остановилась на пороге и несколько секунд пыталась разглядеть, кто перед ней. Она была в легком домашнем палате, распущенные волосы спадали на плечи. Женщина, видимо, читала, а сейчас сняла очки в тяжелой оправе и держала их возле лица, словно забыла опустить руку. Ее темные глаза внимательно изучали меня.
— Что-то случилось?
— Случилось.
— Вы нашли Джерла?
— Да.
— Он попал в беду?
— Да.
— Входите, — сказала она почти вежливо. В доме напротив вечеринка достигла самого разгара. Отсюда виднелись яркие, блестящие огни и заставленная огромными комфортабельными машинами площадка. Едва слышно играла музыка.
Я последовал за Вероникой Найт в гостиную. Стоящая здесь мебель радовала глаз. Судя по всему, ее подбирали бессистемно, но с большим вкусом. Огромные высокие окна были закрыты плотными шторами. В книжных шкафах выстроились многочисленные ряды книг. Возле дальней от входа стены находились большой камин и пианино.
И в этом доме жил злобный идиот Джерл? Вероника Найт остановилась в центре гостиной.
— Где мальчик?
Я взял женщину за руку, подвел к длинной, обитой мягкой материей софе, осторожно усадил ее и присел на краешек так, чтобы видеть глаза собеседницы.
— Вам придется собрать все свои силы, — начал я. Она сразу почувствовала, к чему я клоню.
— Джерл ранен?
— Боюсь, да.
— Он в больнице? Почему же они тогда не сообщили…
Зрачки ее глаз расширились.
— Значит, он не в больнице. Вы хотите сказать, что Джерл… мертв?
Голос Вероники Найт дрогнул на последнем слове. Я позволил ей прочитать все на моем лице. Это было лучше, чем жестокие слова в тишине комнаты. Несколько секунд женщина сидела и смотрела в одну точку, в никуда. Возможно, перед ее глазами пронеслась сейчас вся жизнь. Накопившиеся за долгое время страдания начали стремительно расти в ней, пока не прорвались наружу. Постепенно она отклонилась назад, затем внезапно выпрямилась. Громкие рыдания сотрясли ее тело. Продолжая дрожать, женщина вцепилась в мою руку и уткнулась лицом мне в плечо. Ей уже так давно требовалась чья-то поддержка. Склоненное стройное тело Вероники Найт обмякло. Теплая, пахнущая свежестью волна черных волос коснулась моей щеки. Дрожь начала униматься. Наконец бедняжка подняла лицо.
— Как это случилось, Эд?
— Точно пока не знаю. Его нашли в кладовой дома, где живет Эллен Григсби.
— Кто-то убил его?
— Да.
— Убийство, — произнесла она. — А девушка… как восприняла это?
— Я ее еще не видел. Эллен забрали в полицию.
— Бедное дитя, — мягко проговорила женщина.
— Скоро они будут здесь, — предупредил я. — Полиция. Вам придется поехать на опознание.
— Да. Правильно. Кто-то должен это сделать.
— Они окажут вам любое содействие.
