гостиную. Я позволил ему закрыть дверь, а когда он обернулся, резко оторвался от стены. У него было несколько мгновений, чтобы бросить на меня взгляд, перед тем как я ударил его кулаком в скулу. Делани упал, словно пугало от ветра. Когда он лежа посмотрел на меня, я встал над ним и сказал:
— Один звук, и я раздавлю твою грязную шею.
Все еще глядя на меня, Чучело потер ладонями щеки. Минуту спустя он подполз к ближайшему креслу, ухватился за подлокотник, подтянулся и с трудом выпрямился. Было похоже, что он вот-вот перевалится через него. Музыкант стоял с открытым ртом. Его морщинистое лицо посерело.
— В чем дело, Риверс? Вы перепили?
— Я вот стою здесь, Делани, и думаю о разложении, о бактериях разложения в форме картинок, фильмов и печатных изданий, распространяемых по всей стране.
Чучело сделал несколько неверных шагов вокруг кресла и с облегчением упал в него, расслабив костлявые ноги и руки.
— Не вижу связи, — сказал он.
— Все вы, черт побери, видите. Я говорю о тех фотографиях, которые спрятаны в вашей портативной машинке.
— Девочки?
— Теперь уловили связь?
— Могу все объяснить.
— Чем быстрее, тем лучше для вас.
— Это снимки девушек, работавших в нашем клубе.
— Постарайтесь еще раз. Клуб Д за все время своего существования не нанимал столько сотрудниц.
— Конечно, приняли не всех. В свое время планировалось грандиозное шоу.
— Вы дуете в неисправный горн, Делани. В Тампе есть законные театральные агентства, способные обеспечить девушками любое шоу.
— Клянусь, это правда, Риверс. Зачем связываться с агентствами? Мы готовили шоу сами.
— Бросьте. Вам шоу нужно так же, как мне дырка в черепе. К тому же ваше заведение всегда и так полно благодаря антибитниковским истерикам. Если девицы нужны для столь простой работы, зачем собирать досье на каждую из них?
Делани прижался к спинке кресла. Страх отразился на его лице. Он попытался собраться с мыслями и придумать логичную, позволяющую ему выпутаться ложь, словно плохой игрок в покер.
— Хорошо. Я солгал.
— Эта привычка может доставить вам массу неприятностей.
— Я вам доверяю.
— Жду.
— Можно закурить?
— Конечно.
Чучело зажег сигарету и одной затяжкой укоротил ее на четверть.
— О фотографиях мне ничего не известно.
— Такая детская наивность?
— Сейчас я говорю правду. Один парень дал мне двадцать долларов, попросил спрятать снимки и подсказал версию с шоу, если кто-то заинтересуется их происхождением.
— Что за парень?
— Не знаю. Он приходил в клуб.
— Расс Лепперт?
— Я… Нет.
— Джерл Эдкок?
— Да, раз уж мне некуда от, вас деваться. Я обещал ему не выдавать…
— Вы прекрасно знаете, что он не может уличить вас, поскольку мертв. Когда мы виделись с вами последний раз, вы утверждали, будто не знакомы с Джерлом близко.
— Я не думал, что это важно для вашего дела, и не хотел впутываться в чьи-либо неприятности, если не мог чем-то помочь.
Без сожаления и угрызений совести я ударил Чучело еще раз, использовав теперь ребро ладони. Сила удара заставила отшатнуться его голову. Он взвыл, перевалился через подлокотник кресла и растянулся на полу. Я подошел к нему вплотную.
— Риверс, — простонал Делани. — Вы не должны так поступать.
Он подполз к стене и сел, опершись о нее спиной. Прядь волос упала на его морщинистый лоб. Чучело откинул ее длинными, словно бескостными пальцами. На впалой щеке прямо над острой линией челюсти дрожал мускул.
— Я расскажу вам о фотографиях, — произнес я. — Они представляют собой перспективную продукцию организовываемого предприятия по производству и сбыту порнографии. Дело требует времени, хорошей организации, связей, больших затрат на их накопление и укрепление. У меня есть несколько вопросов.
— А у меня нет на них ответов, Риверс, потому что я не понимаю, о чем вы говорите.
— Вы не только понимаете, но и являетесь частью интересующего меня дела, возможно даже, центральной частью. Кто у вас крысиный король?
— Не знаю.
— В какой стадии находится сейчас запланированная операция?
— Не знаю.
— Где ваша база?
— Говорю же, не знаю.
— Кто написал карандашом окончательные решения на снимках? Квинтон? Его дочь Натали?
— Ума не приложу, Риверс.
Чучело сидел на полу и был похож на мешок с костями. Его трясло от страха. Об этом мне сказали бегающие глаза и серое лицо. Но им завладел страх не передо мной, а перед кем-то еще более страшным.
— Делани, я хочу дать вам шанс, которого не было у Ины Блэйн и Джерла Эдкока. Шанс выкрутиться.
— Я ничем не интересующийся, глупый, маленький человек.
— Вам лучше побыстрее поумнеть. У вас не будет другой возможности. Говоря профессиональным языком, вы взрослый, соображающий парень, который осознает, что его дни сочтены. В Клубе Д ваша популярность огромна, но она не может длиться вечно. Вы уже видите дорогу, ведущую к забвению, а будущее потребует средств.
Чучело поднял голову. Светлые и темные тени, как в калейдоскопе, сменялись на его лице.
— Вам не удастся запугать меня.
— Итак, вы являетесь частью готовящейся операции. Здесь пахнет суммой, достаточной для покупки тропинки, уходящей в сторону от дороги забвения. Сейчас, пока дело не закончено, оно кажется вам самым лучшим выходом из создавшегося положения.
Не знаю, начал ли Делани что-то понимать. Он сидел, тяжело дыша, но ничего не говорил.
— С первого взгляда оно кажется безопасным, сулит огромные доходы. Но угроза вашему благополучию уже близка, Делани. Это я. Пока я беседую с вами терпеливо. Есть некоторые вещи, отличающие меня от полицейских с тысячей отвлекающих внимание других преступлений, не терпящих отлагательств в расследовании, с дурацкими законами, диктующими, когда можно доставать оружие или бить в челюсть, а когда нет. Как и вы, я глуп, Делани. Полицейские считают, будто у них есть целая куча объяснений убийства двух молодых людей, но я слишком глуп, чтобы согласиться с ними. Я собираюсь развалить ваше дело и вытащить из его обломков Расса Лепперта. Поверьте, вы не захотите оставаться здесь, когда начнет обваливаться крыша.
