Спроул быстрыми, короткими шажками подбежал к тумбочке, коснулся ее верха пальцами и застыл в раздумье. Потом он обернулся и посмотрел на меня.
— Не вижу возможных вариантов…
— Вы фотограф. Риверс прощупает всех профессионалов и любителей в городе.
Зеленоватый оттенок кожи Спроула поблек и уступил место ярко-белому. Белизна особо проявилась вокруг губ.
— Это займет у него несколько дней.
— Или часов. Все зависит от того, каким путем решать эту задачу. Риверс опытный человек. Он всегда выбирает короткие пути. Итак, мы будем болтать или займемся делом?
Он стоял и не двигался. Мозг его работал с полной нагрузкой. Я нетерпеливо щелкнул пальцами.
— Идемте, идемте. Сложим весь товар, унесем отсюда и где-нибудь спрячем, пока не появился Риверс.
Я шагнул к Спроулу и не знаю, каким образом заметил, что его глаза потемнели. Фотограф открыл тумбочку и достал пистолет, затем быстро развернулся, поставив тумбочку между нами. Он посмотрел на меня и сказал:
— Я вас не знаю. Если вы можете соображать, то поймете, о чем я говорю.
Левой рукой Спроул подтянул к себе телефонный аппарат, не сводя с меня глаз, набрал номер и дождался ответа.
— Это Астон, — произнес он в трубку. — Ко мне пришел какой-то парень… Говорит, его прислали… Огромный, похож на медведя… Нет, имени не назвал… После вчерашнего… Что? А, я уже сказал, похож на медведя… Описание точное… Хорошо… Я еще позвоню.
Трубка легла на рычаг.
— Вы Риверс, — произнес фотограф тонким голосом. — Чертовски остроумно, не правда ли?
— Это была только попытка, — ответил я. — В чем моя ошибка?
— Вы начали сразу с цели своего визита. В этой студии нет ничего, что нужно собрать и спрятать, как вы предполагали.
— Значит, товар высылается немедленно, а не накапливается пачками.
— До сих пор не имею понятия, о чем вы все время говорите.
— О фото и кинопленках, помогающих набить кошелек. Где они, кстати, хранятся?
— Ничего не знаю.
— Когда Квинтон собирается смотаться?
— Не в вашем положении задавать вопросы, — злобно заявил Спроул.
— Знаю. У вас пистолет, но, подумав минуту-другую, я решил, что совсем не боюсь вашего оружия. Вы давно знакомы с Квинтоном?
— Никогда не слышал этого имени.
— И Делани?
— Да. А теперь убирайтесь.
— С Рассом Леппертом вы хорошо знакомы?
— О нет. — Его голос достиг на этой фразе высоты женского сопрано. — Не двигайтесь! Говорю вам…
— А я говорю вам, что вы всего лишь маленькое пятно грязи. Меня тошнит всякий раз, как я вспомню о делишках вашей банды. Сумасшедший убийца работает на вас. Он заслужил самую страшную кару, но достойного наказания для тех, кто им управляет, человечество еще не придумало.
— Стойте, Риверс! Я вас предупреждаю!
— Вы дерьмо, Спроул, такое же дерьмо, как то, которое плавает в канализации.
— Я знаю, что говорю…
— Не верю, — перебил я его. — У вас не хватит мужества воспользоваться оружием.
— Ошибаетесь! Я выстрелю в целях самообороны.
— Ну, ну, покажите свою храбрость. Никогда не поверю, что человек, занимавшийся такими делами, как в Луизиане… и такими, какими, по моему глубокому убеждению, занимаетесь здесь, может смотреть другому в глаза прямо. С оружием или без него.
Мои слова звучали довольно убедительно, но мерзкий, липкий пот все же катился по груди. Я не заметил, каким образом мои внутренности вдруг стали разбухать и заставили меня начать движение по направлению к Спроулу. Его лицо побледнело еще больше. Он попятился, пока не уткнулся в стену и не мог отступать дальше. Он был загнанным в угол трусом, и опасность приближалась к нему.
Сейчас!
Спроул слишком долго медлил. Я изогнулся и ударил его. С коротким, застывшим в горле криком он попытался ответить мне рукояткой пистолета, но тонкое запястье лишь скользнуло по моей ладони. Упруго оттолкнувшись ногами, я врезался в Спроула, почувствовав плечом вдавившийся живот. Фотограф задохнулся, упал, и мне удалось вырвать из ослабевших пальцев оружие. Бедняга распластался на полу, держась за живот. Рот был широко раскрыт, язык вывалился наружу. Я дал ему отдышаться, а пока вынул обойму, опустошил ее и бросил пистолет в тумбочку. Затем я поднял Спроула за плечи и помог добраться до диванчика. Ему потребовался лишь легкий толчок, чтобы свалиться во все еще согнутом положении на более удобное, чем пол, ложе. Придвинув себе кресло, я сел на подоконник.
— Ну, теперь, мне кажется, мы сможем спокойно поговорить.
Глава 15
Когда дыхание Спроула восстановилось, он начал рыдать. Я вдруг понял, что фотограф на самом деле плачет. Это были слезы жалости к себе, ненависти к моей персоне и ко всему миру в целом.
— Начнем с Лепперта? — спросил я. — Вы не подскажете мне имя человека, нанявшего сумасшедшего на кровавую работу?
— Я ничего не знаю, — сквозь зубы пробормотал Спроул.
— Лепперта мог подослать Квинтой, — предположил я, — или Натали, или Делани и даже, может быть, вы, дружище. Любой из вас мог иметь причины заткнуть глотку Джерлу Эдкоку и Ине Блэйн. Но акция, подобно веселой попойке, имела и побочный эффект вроде похмелья. Сильная моральная травма нанесена приемной матери парня. В тюрьме оказалась молодая, красивая девушка. Теперь ее репутация подмочена, и она может потерять все, чего день за днем добивалась с таким трудом. Я попал в выгребную яму, куда мне совсем не хотелось. Так давайте начнем лечиться от похмелья, Спроул. Скажите мне имя.
— Клянусь, я не знаю никаких имен, Риверс.
— Вы делали фотографии для известного вам человека.
— Я делал их для очень многих людей.
— Вы прекрасно понимаете, снимки какого рода я имею в виду. Эти вы не станете отдавать незнакомому человеку.
Трясущейся рукой Спроул прикоснулся ко мне.
— Пожалуйста, оставьте меня, Риверс. Я ничем не могу вам ни навредить, ни помочь.
— Полагаю, вы уже никому не можете навредить.
— Правильно. Вы должны мне поверить.
— Ваши доводы не стоят и кучки собачьего дерьма, Спроул. Я устал от подобного разговора.
— Нет! — вскрикнул он. — Подождите! Пожалуйста…
Фотограф вскочил с диванчика и, шатаясь, проковылял к тумбочке. Я позволил ему открыть ящик. Он достал ключ и с трудом попал им в замок другого ящика. Мне очень захотелось узнать, что в нем. Спроул вынул тонкую пачку банкнот, не больше сотни долларов.
— Вы частный сыщик, работаете на клиента за деньги. Я заплачу вам. Здесь для начала сто долларов. Посмотрите, Риверс, целых сто долларов.
Он с нежностью взглянул на банкноты, затем с заметным усилием протянул их мне. Я взял деньги из его дрожащих рук и стал перебирать шелестящие бумажки. Лицо фотографа озарилось радостью.
