Неизвестный Есенин

с ним развода».

«После его смерти его произведения стали выходить в России небывалыми тиражами, и за год гонорары за них составили огромную сумму в 300 тысяч франков. Московский городской суд осенью 1926 года присудил Айседоре, как законной жене и наследнице Есенина, все эти деньги, о чем ей сообщил во Францию сам Луначарский. И вот Айседора, находясь в отчаянном материальном положении, без малейших раздумий отказалась от этих денег и от всех будущих гонораров в пользу матери и сестер Есенина!

Это ли не проявление благородства!»

Этот факт, изложенный Мэри Дести и Ирмой Дункан, не нашел полного подтверждения. В. Серов говорил, что речь могла идти о благородном отречении Айседоры от наследства покойного мужа в пользу родителей и сестер, но о больших гонорарах Есенина речи не было.

После возвращения в Россию Есенин и Айседора расстались, об этом пишут все. Об этом пишет и Айседора. В частности 2 сентября 1924 года в письме своему другу Макдугаллу в Париж Айседора сделала такую приписку: «Вам будет приятно услышать, что я не видела буйного Есенина уже с год».

Но это было не так. Ирма упоминает, что пару раз к ним наведывался Есенин, всегда пьяный и скандальный. Шнейдер вспоминает, что летом Айседора выступала в Ленинграде. В Камерный театр приходил и Есенин. Об этом же читаем у Никитина. «Неужели он (Есенин) приезжал лишь затем, чтобы хоть полчаса подышать одним воздухом с Айседорой?»

Своих бездомных приятелей Клюева и Ганина Есенин тоже приводил к Айседоре. И она их принимала. А вот что рассказывает младшая сестра Сергея Александра:

«Однажды, обсуждая вопрос обо мне с матерью, он решил отдать меня в балетную школу Дункан, вероятно, потому, что там был интернат. Мать не возражала. Ей было трудно разобраться, хорошо это или плохо. Сам Сергей пошел не по тому пути, который ему указывали, а по другому, не знакомому ей. Но она видела, что путь, избранный им, вывел его на широкую дорогу, и целиком доверила меня Сергею».

О чем это свидетельствует? Есенин в деревне был в 1924 году в июне. Он действительно мало встречался с Айседорой, не знал, вероятно, ее планов о зарубежном контракте, но отношений с ней не порывал, вот и сестру собирался определить в ее школу.

Воспоминания о Есенине и Айседоре Илья Ильич Шнейдер написал после заключения. Впервые они были опубликованы в 1960 году. В расширенном и дополненном варианте под заглавием «Встречи с Есениным» вышли в 1965 году. И. Шнейдер цитирует в них письмо Есенина к Айседоре:

«Дорогая Изадора! Я очень занят книжными делами, приехать не могу. Часто вспоминаю тебя со всей моей благодарностью тебе…

Любящий С. Есенин. 29 августа 1923 г., Москва».

Но, как оказалось, у И. Шнейдера был еще вариант воспоминаний, дополненный фактическим материалом. Опубликован он в 1968 году в Лондоне. Именно там Шнейдер упоминает о еще одном письмо Есенина Айседоре, переданное в поезде незнакомым человеком.

«Из Баку мы уехали в Тифлис. В коридоре вагона ко мне подошел какой-то человек…

— Правда ли, что в этом вагоне едет Айседора Дункан? У меня к ней письмо от Есенина. Случайно услыхав, что я еду на Кавказ, тут же написал и просил передать ей, сказав, что «Дункан где-то на Кавказе», — объяснил он.

«Дорогая Изадора, приехать не мог, был очень занят. Приеду в Ялту. Люблю тебя бесконечно.

Твой Сергей. Привет Ирме. Изадора!!!»

«Слово «Крым» цепко засело в памяти Айседоры и в дальнейшем сломало и перевернуло весь наш маршрут», — замечает Шнейдер.

Остановившись в Ялте, Айседора ежедневно посылала своему «дарлингу» нежные письма и телеграммы, ожидая его приезда. И 3 октября Айседора получила сразу две телеграммы, но совершенно другого характера:

«Я люблю другую. Женат и счастлив.

Есенин».

«Писем, телеграмм Есенину не шлите. Он со мной, к вам не вернется никогда. Падо считаться.

Бениславская».

Любил ли Есенин другую, как о том написал в телеграмме, и он ли ее писал? Относительно любви можно сказать определенно: нет. Об этом свидетельствует адресованное Бениславской в марте 1925 года короткое письмо поэта: «Милая Галя! Вы мне близки как друг, но я нисколько не люблю вас как женщину».

«Есенин никогда не кривил душой», — говорил И. Шнейдер.

Впрочем, о «есенинских женщинах» уже было рассказано выше.

Глава 4 Гастроли по Советской России

После того, как Есенин ушел из ее жизни, Айседора находила успокоение в школе. Она давала уроки детям, много читала и даже начинала подумывать о написании мемуаров. В то же время ей приходилось много ездить с выступлениями по городам России, побывала в Грузии, Армении, в Крыму. В ноябре 1923 года вновь с огромным успехом выступала со своими воспитанницами на праздничных торжествах в Москве, подготовив для этого новую программу. Выступления Айседоры и детей настолько понравились, что столичные художники запечатлели на первомайском плакате пляшуш, ую босоножку, рассыпаюплую цветы над демонстрацией.

В начале 1924 года Айседора собралась с гастролями по городам Украины. Но умер Ленин. Правительство объявило двухнедельный траур. Ирма Дункан пишет:

«Айседора, хотя никогда не имела настоящего общения с вождем революции, была глубоко тронута его кончиной. Она стояла долгие часы на заснеженных улицах, чтобы попасть в Дом Союзов… Вид сотен и тысяч охваченных горем людей (…) произвел на нее глубокое впечатление. Ее эмоции воплотились в создание двух похоронных марпией в честь Ленина…

Первое представление было дано в Харькове и началось танцами, посвященными Ленину (…) Айседора имела потрясающий успех (…)

В Киеве (…)ее успех был беспрецедентный: восемнадцать вечерних ли спектаклей в театре, битком забитом каждый вечер».

Потом были Ленинград, Витебск…

Поездив по городам центральной России, где сбор средств был очень скудный из-за бедности населения, Айседора, видно, разуверилась в успехе гастрольных турне и потому решила очень тактично напомнить красным комиссарам о бедственном положении школы. Ее небольшая статья была опубликована 13 мая 1924 года в ленинградском журнале «Жизнь искусства»: