Они сидели за столом под навесом летней кухни, где прогорала белёная печурка. Митрич то и дело вскакивал из-за стола, подбегал к месту, отмеченному лозоходцем, ложился как и тот и прикладывался то одним, то другим ухом к земле. Смотреть на него была одна умора.
— Тута она, водица-то, слышу: журчит и плещется… И не глыбоко, метра полтора-два мабуть… — с серьёзной миной вещал он хозяевам.
Клавдия хохотала над ним до упада.
— То водка в тебе журчит и плещется, дед! — весело фыркала она
Симаков, любуясь раскрасневшейся женой, естественно держал её сторону, поддакивал каждый раз и согласно кивал.
Митрич разошёлся не на шутку.
— Эх, вы, молодёжь! — крачал он распалившись, — Ни хрена в энтом деле не понимаете! Миха, тащи лопату, я вам счас докажу! Фонтан отрою!
Не желая слушать увещеваний хозяев, он порывался начать копать немедленно. Симакову стоило большого труда угомонить разбушевавшегося соседа. Он отвёл Митрича домой, уложил на диван и ушёл, прикрыв за собой дверь. Ему и раньше приходилось так делать, поэтому он оставил деда со спокойной душой.
Вернувшись к себе, он прямо от калитки прошёл в левый угол палисадника, где в тени развесистого вяза, перед кустами крыжовника и смородины, что росли вдоль штакетника, на небольшом свободном от травы пятачке из земли торчала щепка и белел камушек.
'Ну надо же! — удивился Симаков, — Сколько лет я мечтал поставить колодец,
его сруб мне, отчего-то, виделся именно на этом самом месте! Вышло как по заказу: где хотел, там и получил! Ай, да лозоход! '
Он вдруг вспомнил необычные глаза незнакомца и нахмурился. Такие глаза забыть было невозможно. Жёлтые, в крапинку, с вертикальными челночками зрачков… Не человеческие глаза — звериные! Впрочем, он где-то читал что в мире существует определённый прцент людей с такими вот экзотическими гляделками.
Явление это, конечно, довольно редкое, но не исключительное! Следовательно, не стоит и беспокоится на сей счёт. И вообще, человек, обладающий необыкновенными способностями, вполне может обладать и незаурядной внешностью… В мире всё взаимосвязано. О чём-то таком, помнится, в прошлом веке писал итальянский учёный Ломброзо…
Когда легли спать, Симаков не удержался и рассказал жене о своих дневных похождениях, утаив правда, стычку с охранниками. Клавдия слушала внимательно, не перебивала, и только когда муж начинал описывать то одного покойника, то другого, испуганно вздрагивала, крестилась и шептала: 'Упокой Господь его душеньку…'
— Даже не знаю, что тебе и сказать-то, Миша. Натерпелся ты ноне, горемычный, несказанно! — прошептала она в ответ, — Одно радует, всё это уже позади. По-всему, было тебе испытание и ты его выдержал, раз под конец всё благополучно разрешилось, так я считаю… И ещё: ты вот упомянул про Лукерью Лыкову, я и подумала, не обратиться ли нам к ней? Может она чем поможет? А то ведь, где мы только не были, и везде одно и то ж!
— Конечно, родная, обратись. Я не против…
Детей у Симаковых не было!
— Бог не дал! — говорят в таких случаях в народе.
И куда они только не обращались, в какие только поликлиники не ездили: и в районную, и в областную, и даже однажды побывали в Москве, в ча стном Центре гинекологии, которым заправляла жена известного певца Алек сандра Калинина. Но, как позже выяснилась, эта дамочка была скорее теоретиком, чем практиком, к тому же великолепной пиарщицей.
Заполучив второе высшее финансовое образование, она больше време ни отдавала обделыванию подозрительных сделок на финансовом рынке, нежели лечению больных, за что и нажила кучу врагов из числа облапошенных ею дельцов. Просто чудо, что её до сих пор миновала пуля киллера…
Все эти страсти о бизнес-леди Симаковым поведала в приёмном покое Центра одна из пациенток, которую стараниями самой Калининой чуть не спро вадили на тот свет…
…Сколько денег было потрачено на всевозможные исследования, сколь ко нервов и времени, а всё впустую! И повсюду светила гинекологии — заслуже нные профессора и доктора медицинских наук с громкими именами только по жимали плечами и разводили руками: 'Не можем понять… Анализы преотлич ные, в норме… детоспособны оба — факт неоспоримый… противопоказаний, отклонений, аномалий не обнаружено… Ит. д, и т. п…
А беременности как не было, так и нет! В чём тут дело?
— В наш непредсказуемый век такое иногда случается… — отвечали профессора, — Что вам сказать? Ждите своего часа, надейтесь…
Симаковы и ждали и надеялись все эти годы, однако безуспешно. И вот теперь в который раз вновь забрезжил слабенький лучик надежды…
Часть вторая. Не буди лихо, пока оно тихо!
ГЛАВА 8. За дело!
Симаков не утерпел. Как только забрезжил рассвет, он встал, умылся и даже не перекусив, взялся за дело. Очертив вокруг щепки полутораметрового диаметра круг, он аккуратно подрезал и снял дёрн. Под ним открылся слой земли, густо перемешанный с золой и пеплом. Это был след прокатившейся здесь самой кровавой в истории человечества войны.
Земля оказалась на удивлении рыхлой и податливой. За полчаса он углубился на три штыка лопаты. За это время было сделано немало интересных находок, которые он не выбрасывал, а очистив от земли, складывал на кусок брезента.
Все найденные предметы имели самое непосредственное касательство к войне. К тому времени, как он закончил копать, на брезенте покоилось с деся- ток мелких кусочков ржавого металла с острыми рваными краями — некогда смертоносные осколки от снарядов и бомб. Рядом с ними лежали пять-шесть удлиннёных конических пуль из жёлтой латуни от 'мосинских' винтовок и два десятка коротких тупоносых немецких пуль от 'шмайсера'.
Тут же Симаков высыпал горсти три разнокалиберных стрелянных гильз и горсть цельных патронов: винтовочных и автоматных. Все боеприпасы имели буро-зелёный оттенок от долгого пребывания в земле.
Поверх этой кучки лежали: точёная деревянная ручка от немецкой противопехотной гранаты; толстый резиновый каблук с намертво прибитой стальной подковкой; немецкий штык-нож в довольно приличном состоянии; шмат полусгнившей и местами обгоревшей материи цвета 'хаки'; гильза от русского ПТРа со
