ужасе замирает, не в силах оторвать взгляд от представшего перед ним зрелища: вся площадь полна настоящих, живых, извивающихся и летающих по воздуху жутких гадин. Они пытаются укусить его, маленького доверчивого мальчика, они оскаливают прямо перед ним свои страшные смертоносные пасти, они касаются своими ледяными скользкими телами его кожи…
Неудержимые горячие слезы льются из его глаз. Он беззащитен. Все бесполезно. Все пропало.
* * *
Спрятавшись в небольшую, но глубокую нору, прорытую каким-то зверем, лемуриец некоторое время с удовлетворением наблюдал, как обезьянолюди один за другим начинают сходить с ума. Они бросались друг на друга, визжали и кусались, яростно отбиваясь от своих собратьев, пытавшихся растащить их в разные стороны. Услышав приказ вожака искать коварного Келкора, сохранившие разум хвостатые бросились прочесывать окрестности, и командир Алых Стражей еще глубже залез в нору.
Гортанные голоса обезьянолюдей раздавались уже совсем близко, и лемуриец, без устали работая руками, продолжал все дальше углубляться в толщу земли, заваливая отверстие за собой ветками, камнями и землей. Он не сразу почувствовал, как его кисти онемели от жуткого холода, — сначала Келкор ощущал лишь необыкновенный прилив сил, радуясь тому, что Алые Стражи избежали позорной участи и не превратились в безмозглых скотов.
Но через некоторое время валузийский воин вдруг почувствовал какую-то странную усталость. Все тело стало вялым, голова закружилась, а к горлу подступила тошнота. «Ну да, конечно, ведь здесь совсем мало воздуха», — Келкор еще пытался найти разумное объяснение происходящему, но руки его уже почти перестали слушаться.
Да что же это такое? Разозлившись на самого себя, лемуриец решительно тряхнул головой и продолжил рыть землю, но холод обжигал уже до такой степени, что ему невольно пришлось отдернуть руки. Наверное, я просто сильно устал, успокаивал он сам себя. Впрочем, копать дальше и нет особого смысла — обезьянолюди вряд ли теперь смогут его найти.
Однако, услышав совсем рядом топот множества ног и громкие вопли, Келкор вновь ожесточенно заработал руками.
Командиру Алых Стражей не раз приходилось находиться в тяжелейших условиях — спать на вершине горы, укрываясь от ледяного ветра лишь своим подбитым мехом плащом, вплавь преодолевать огромные расстояния, спасаясь с тонущего корабля да еще таща за собой выбивающихся из сил солдат. А однажды он трое суток провел в жуткой мрачной пещере, стены которой были покрыты толстым слоем льда… Келкор вспоминал об этих событиях, но уже отчетливо осознавал, что сейчас происходит нечто иное. Его окутывал не просто холод подземелья. В нем ощущалось что-то запредельное.
Но Келкор был солдатом, и долго размышлять он не привык. Назад все равно пути нет — значит, надо двигаться вперед, превозмогая невозможное.
Раздирая ладони в кровь и не замечая этого, лемуриец продвинулся еще немного в глубь холма, у подножия которого он и нашел эту нору, и вдруг почувствовал, что земли перед ним больше нет. Его руки начали беспорядочно шарить в пустоте, не находя ничего, за что можно было бы зацепиться. Келкор опустился на корточки и, решив нащупать почву у себя под ногами, вновь ощутил лишь пустое пространство.
«Ерунда, — пытался внушить он себе. — Ведь не может быть такого, чтобы я просто повис в воздухе. Значит; мне все это только кажется».
И вдруг кромешная тьма сменилась сначала слабым свечением, а затем довольно ярким, слепящим глаза светом. Келкор опустил вмиг потяжелевшие веки, но почему-то все равно продолжал отчетливо видеть искрящиеся огни, кружившиеся вокруг него в каком-то странном медленном танце.
Он протянул ладонь, но не отдернул ее, почувствовав сильнейший ожог, а наоборот, подвинулся еще ближе к водовороту сияющих огней. Он ощутил, что его руки горят, а все тело охвачено беспощадными языками пламени, пожирающими его и изнутри, но остановиться не мог, все ближе и ближе подползая к беснующемуся огненному лику смерти.
«Все правильно, правильно. — В голове вертелись какие-то беспомощные обрывки мыслей. — Сейчас… сейчас…»
И тут он почувствовал чей-то испепеляющий взгляд. Изо всех сил Келкор вглядывался вперед, пытаясь определить, кто же это так пронзает и обжигает его своим взором. Надо укусить себя, внезапно вспомнил он народную мудрость. Ведь я просто сплю!
Но укусить себя он не смог. Лемуриец не знал и не понимал, где его тело.
* * *
— Брул, давай перестанем копать эту нору. — Советник Ту, нервно хрустнув костяшками пальцев, отодвинулся на шаг от зияющего в стене отверстия. — По-моему, ничего хорошего мы там не найдем.
Брул не ответил, продолжая мрачно вглядываться в прорытое отверстие и силясь найти единственно правильное решение. Чутье подсказывало ему, что действительно ничего хорошего их не ждет, если они попытаются еще хоть немного раскопать узкий лаз. Но упрямство и бесстрашие пикта, да к тому же нежелание сидеть, сложа руки в сырой и мрачной темнице толкали Брула пусть на безрассудные, но решительные попытки освободиться. Вздохнув, он вновь принялся ожесточенно копать, старательно не обращая внимания на тихие причитания старого вельможи.
— Советник, я что-то вижу. — Голос Копьебоя прозвучал неожиданно глухо, как будто бы он исходил откуда-то из недр земли. — Посмотри-ка, может быть, ты что-нибудь поймешь!
Ту неохотно приблизился к отверстию, из которого теперь торчали только перепачканные подошвы сапог пикта, и осторожно заглянул внутрь. Увидев какое-то слабое свечение впереди, старик вздрогнул, но все же заставил себя не отступить.
— Ничего я не понимаю, Брул. — Он заметил, что его голос дрожит, и попытался придать ему как можно больше уверенности. — Все, хватит! Сейчас мы нарвемся на какие-нибудь неприятности. Эти огоньки — явно обезьяньи штучки, что же еще? Давай лучше подождем или поищем другие пути.
— Поздно, — слова пикта прозвучали еще более глухо, и Ту с ужасом подумал, что этот голос совсем не похож на хорошо знакомый ему резкий хрипловатый баритон Копьебоя. — Меня кто-то крепко ухватил за руки и тащит.
— Сейчас А помогу тебе! — Ту с трудом протиснулся в отверстие и попытался потянуть Брула на себя, но вдруг почувствовал, что вместе с пиктом устремляется в глубь норы. Советник судорожно ухватился за земляную стену, но она тотчас рассыпалась от его прикосновения. — Что это, Брул? Держись, нас куда-то тянут!
Раздирая в кровь ладони и пальцы, он цеплялся одной рукой за непрочные стены лаза, а другой хватался за одежду Брула, но она рвалась на куски. В полном отчаянии Ту ухватился за ноги пикта, но они вдруг неимоверно вытянулись, и советник услышал еще более глухой и отдаленный голос, доносившийся до него как будто с очень далекого расстояния:
— Ту, я ничего не могу поделать! Постарайся остаться там и скажи бурусам, что кроме них тут есть кто-то еще. Они меня тащат, и я не в силах…
Последние слова Брула потонули в каком-то неясном, нарастающем шуме, напоминающем скорбное завывание ветра на ночном заброшенном кладбище.
Неимоверным усилим воли взяв себя в руки, советник заставил себя отползти назад. С бешено бьющимся сердцем он вглядывался в неясное зеленоватое свечение, вслушивался в мешанину странных тоскливых звуков, пытаясь разобрать в ней знакомый голос пикта, но так ничего и не смог различить. Тяжело дыша, Ту некоторое время неподвижно лежал на земляном полу темницы, а затем вскочил и громко закричал, обращаясь к темному люку над головой:
— Эй! Бурусы! Немедленно идите сюда! Тут что-то происходит!
Наверху неожиданно быстро раздался противный скрежет, и вскоре советник почувствовал рядом с собой болтающийся в воздухе хвост. Поняв, что его приглашают подняться, Ту что есть силы вцепился в живой канат и через несколько мгновений уже стоял в тускло освещенном полукруглом отсеке перед презрительно ухмыляющимся человеком в меховой безрукавке.
— Там какой-то ужас! — сбивчиво заговорил советник, пытаясь понять по лицу буруса, имеет ли тот какое-нибудь отношение к тому, что произошло в темнице. — Брула кто-то утащил в нору! Я полагаю, что это сделали не по твоему приказу. Послушай, отправь своих людей… ну, своих… солдат. Посмотрите, что там случилось!
Бурус неторопливо подошел к помосту и, усевшись на него, с интересом посмотрел на покрытого холодной испариной старого советника.
— Честно говоря, я думал, вы дольше протянете, — с легким оттенком разочарования в голосе протянул он. — Вроде ведь не так долго сидите в темной камере, а уже начали сходить с ума!
— Никто не сходил с ума! — в отчаянии выкрикнул Ту, схватив за руки буруса. — Мы хотели прорыть ход, чтобы выбраться из темницы, но там кто-то оказался. Это не ваши, я чувствую. Слишком… слишком ужасно все, что там происходит. Вы всё-таки такие же люди, как и мы, хотя некоторые из вас и хвостатые. Но там… там совсем другое!
— Успокойся, старикашка! — презрительно поморщился бурус, пытаясь стряхнуть с себя руки советника. — Вы прорыли ход, и что из этого? У нас тут кругом ходы! Может быть, кто-то из моих солдат увидел, как вы ковыряетесь в земле, накинул хвост на шею твоему Брулу, да и потащил его, чтобы немного проучить.
— Нет! — звонко крикнул Ту, еще крепче ухватившись за буруса. — Там какие-то твари! И вы сейчас находитесь в такой же опасности, как и мы! Прошу тебя, проверь, что там творится!
Советник видел, что бурус не верит ни одному его слову, но продолжал тормошить его, зная, что другого выхода нет. Конечно, мускулистый гигант — враг, но теперь только в нем Ту видел надежду на спасение от неведомой опасности. И человек в меховой безрукавке
