улыбаясь, принялась за Соломона.
— Из Чикаго приехали? — В ответе нужды не было. Дядя всегда говорил, что миссис Фрейзер читает ответ на лице собеседника и, если он ее не устраивает, она придумывает свой. — Никогда там не бывала, никогда. Ужасное место!.. Мистер Фрейзер возил меня однажды в Бей-Сити, и больше я туда ни ногой. До того устала от дороги туда-обратно, впору было отпуск брать, когда наконец домой вернулись. Что-нибудь еще нужно, Лорен? Как у мистера Чессингтона руки? Все хуже? Бедняга, стал почти калекой. Ему нужна крапива, вот что. Мистер Фрейзер в этом может поклясться.
Тут в магазин вошла девочка и принялась разглядывать леденцы, выставленные на прилавке. Миссис Фрейзер переключилась на нее, и Лорен расплатилась, положив деньги:
— До свидания, миссис Фрейзер.
Кейд, беззвучно смеясь, вышел следом за ней. Было слышно, как старушка говорит что-то девочке, а та, так же как только что они, молча слушает.
— Она просто невыносима, — заметил Соломон.
Они повернули и прошли через ворота, аккуратно закрыв их за собой. Дальше их путь пролегал по колосистой траве, шелестевшей под ногами. В траве росло множество лютиков. С холма тяжело и одышливо медленно спустилось несколько черно-белых коров, чтобы взглянуть на прохожих.
— Любопытные создания эти коровы. — Соломон внимательно наблюдал, как они мычат на него, низко опустив головы.
Если бы он прежде бывал в их местечке, думала Лорен, миссис Фрейзер непременно узнала бы его, но ведь этого не произошло, хотя ее маленькие глазки-бусинки внимательно осмотрели его светло-синий хлопковый костюм, голубую рубашку с открытым воротом и широкий кожаный пояс, подчеркивающий тонкую талию.
На Лорен было зеленое хлопчатобумажное платьице, узкое в талии, с оборочками у корсажа, делавшее ее фигуру особенно грациозной. Маленькие груди приподнимали тонкую ткань. Ветер, дующий в спину, трепал пышную юбку.
В дальнем конце поля им пришлось перебираться через живую изгородь.
Соломон сначала поставил на другую сторону корзину, затем поднял Лорен. Какую-то минуту руки его крепко сжимали талию, потом он опустил ее на землю и, перешагнув препятствие, нагнулся за корзиной.
Захоронения, расположенные кольцом, находились на вершине холма, откуда были видны все окрестные долины. Судя по надгробиям, им было много-много лет.
— Наверное, это могилы первопоселенцев. — Лорен говорила, стоя среди обломков серых камней. — Здесь их много похоронено. Отсюда, сверху, они могли следить за делами рук своих.
— Большой брат всегда видит тебя, — предположил Соломон.
— Что-то в этом духе. — Она нервно захихикала. — Страшно, правда? Когда я была маленькой, то представляла себе, что по ночам они выходят из могил и крадутся вниз по склону в поисках жертвы.
— Этот парень был просто богатырь, — пробормотал Соломон, стоя перед одним из захоронений.
Камни огораживали его с четырех сторон. Продолговатое, заросшее травой, оно было в длину около шести футов. Соломон улегся внутри этой ветхой ограды и скрестил руки на груди.
— Не надо! — закричала Лорен. — Это приносит несчастье.
Но Соломон продолжал лежать и, улыбаясь, смотрел на нее. Она подумала тогда, что именно так должен был выглядеть классический первопоселенец. Лорен поделилась тем, что пришло ей в голову, но он только рассмеялся.
— Вы перепутали все исторические периоды. Поколение, заложившее это кладбище, не отличалось высоким ростом. Тот, на чьем месте я лежу, был исключением.
— Вылезайте, пожалуйста, — попросила Лорен. И, взяв корзину, вышла из кольца, образованного древними могилами.
Здесь, наверху, дул резкий ветер, а небо казалось таким близким, что хотелось достать рукой до летящих облаков. Внизу лежали плодородные зеленые долины, залитые солнечным светом, словно янтарным панцирем. Деревья, растущие по краям полей, отбрасывали темные пятна теней, между ними двигались величавые процессии коров. Чуть ниже вершины холма, с подветренной стороны, Лорен нашла согретую солнцем ложбину и опустилась на низкую траву. Соломон сел рядом и со вздохом вытянул длинные ноги.
— Хорошо!
Лорен разложила еду на белой скатерти, которую они взяли с собой, и Соломон лениво наклонился, чтобы взять кусок цыпленка.
— Я опять хочу есть.
— Да, уже почти полдень, — сказала она и подумала о том, как быстро прошло утро, ведь в восемь они еще сидели за завтраком.
Высоко над головой, словно подвешенный на нитке, парил жаворонок. Он непрерывно пел, а Лорен лежала, вытянувшись во весь рост, заслонив глаза рукой от яркого света, и глядела на него.
Трава была мягкой и пахла чудесно. В затишье Лорен разморило от жары, и ей захотелось вниз, в тень деревьев. Здесь некуда было спрятаться от солнца. Взглянув на Соломона, она увидела, что тот аккуратно доедает цыпленка, обдирая мясо белыми, ровными зубами.
— Каннибал!
Он поднял на нее глаза, прищурился от удовольствия.
— А вы есть будете?
Она зевнула.
— Лень.
Соломон завернул куриные кости в бумагу и убрал в корзину, потом подвинулся и начал искать сыр и печенье. Лорен опять прикрыла глаза.
— Лентяйка, — прозвучал совсем рядом глубокий, мягкий голос.
Она отняла руку от глаз и увидела темную голову, заслонившую от нее небо. Несколько секунд сердце ее бешено билось. Соломон смотрел сверху, а Лорен перевела взгляд с черных глаз на резко очерченный чувственный рот. Она поняла, что он хочет поцеловать ее. Поцелуй был нежным, ласкающим, осторожным и как будто вопросительным — казалось, Соломон был не уверен в себе. Когда он отодвинулся, Лорен, чуть- чуть задыхаясь, сказала:
— Наверное, я встречала тебя в другой жизни. — Она впервые обратилась к нему на «ты».
Он охотно поддержал ее начинание:
— Ты веришь в переселение душ?
— Я никогда об этом не думала, но…
— Что?
Он спросил быстро, пристально глядя на нее.
— Мы прежде встречались?
Соломон смотрел на нее сверху, и глаза его опять стали бездонными, непостижимыми, лицо приобрело восточную непроницаемость.
— Почему тебе так кажется?
— Что-то в тебе есть знакомое. Я уверена, что где-то видела твое лицо.
— Ну и каким было то, первое впечатление? Надеюсь, положительным?
Вопрос был очень странный, и Лорен почувствовала, что он ждет ответа почти с волнением. Ответила она шутливо:
— Во всяком случае, бежать от тебя с визгом меня как будто не тянет.
— А что ты чувствуешь?
В его голосе опять появилась жесткая интонация, и Лорен нахмурилась.
— Ты чего-то недоговариваешь. Почему? Вы с Чесси пытаетесь от меня что-то скрыть?
Сухо усмехаясь, Соломон отодвинулся.
— А у тебя, оказывается, живое воображение. Ешь лучше сыр. — И протянул ей кусок. Она взяла, понимая, что он хочет переменить тему разговора.
— Ты говорил, что ты бизнесмен, а какой?
