Михаил Ахманов
К вопросу о глобальном потеплении
На эту заметку меня подвигла большая статья Юлии Латыниной «Нет глобального потепления — есть глобальная бюрократия», опубликованная в «Комсомольской правде» за 18–25 февраля 2010 года. Статья почти на две газетные страницы вышла в рубрике «Мифы XXI века», а всякая околонаучная мифология — это уже по части писателей-фантастов. К тому же сама Латынина не чужда фантастике, так что я счел необходимым откликнуться.
Статья в «Комсомолке» — разоблачительная, и я с ней полностью согласен. Латынина пишет, что за прошедшие миллионы лет Земля не раз переживала эпохи потепления и похолодания, когда человека еще в помине не было, а причиной этих климатических катастроф, весьма губительных для флоры и фауны, являлись изменение активности Солнца и бурная вулканическая деятельность. Она напоминает о Гренландии, которая в конце первого тысячелетия н. э. была зеленой страной, о том, что в Европе в X–XIII веках было теплее, чем в наше время, затем наступили холода, в 1621–1669 гг. замерзал Босфор, а в Москве случались заморозки в июле-августе, из-за чего погибал урожай. Латынина приводит еще ряд подобных примеров, ясно доказывающих, что влияние человека на климат планеты ничтожно даже сейчас, в техногенную эпоху. Это действительно так — в сравнении с космическим фактором (Солнце) и теми мощными природными процессами, что идут на Земле (землетрясения, цунами, наводнения и т. д.). Латынина считает, что заниматься нужно реальными проблемами — например, охраной окружающей среды и борьбой с ее загрязнением, что тоже совершенно верно. Глобальное же потепление и пресловутый «парниковый эффект» есть ничто иное как мифологема нашей эпохи, изобретенная учеными-ловкачами для отсасывания денег на нелепые исследования. Политики охотно подхватили этот миф, ибо глобальная угроза укрепляет их власть, возможность тратить деньги и ресурсы по собственному усмотрению, их право подкармливать угодных власти, а неугодных — гнобить. Не важно, что угроза — мнимая, важно, что в нее верят избиратели. В результате кто громче прокукарекает о глобальном потеплении, тот и будет в шоколаде. Взять хотя бы Альберта Гора — чуть не сделался президентом США и хоть проиграл выборы, зато стал нобелевским лауреатом. Так что я с Латыниной согласен: нет глобального потепления, а есть суета конъюнктурщиков от политики и науки.
Однако существует очень серьезная проблема, никак не отраженная в статье, и это меня удивило. Мне кажется, что «дело о глобальном потеплении» должно было бы привести Латынину к данной проблеме самым естественным путем, но этого почему-то не случилось. Значит, анализ следует продолжить — тем более что проблема, которую я собираюсь обсудить, абсолютно реальна и смертоносна, в отличие от мифического потепления.
Итак, глобального изменения климата нет, однако с пугающей регулярностью происходят природные катаклизмы, в результате которых гибнут сотни и тысячи людей, десятки тысяч остаются без крова и средств к существованию, разрушаются города и промышленные предприятия. Вот далеко не полный перечень чудовищных катастроф, случившихся в первом десятилетии XXI века:
Гаити, 2010 г., землетрясение — разрушен Порт-о-Пренс, погибших минимум семь тысяч;
Китай (Синьцзян), 2009 г., землетрясение — о погибших информации нет, но известно, что пострадали многие тысячи;
Италия, 2009 г., землетрясение — больше сотни погибших, больше тысячи раненых, без жилья остались семьдесят тысяч человек;
Мьянма, 2008 г., циклон «Наргис» — жертвами стали более двадцати тысяч человек;
США, 2005 г., ураган «Катрина» — затоплен Новый Орлеан, погибла тысяча, а без крова остались десятки тысяч;
Юго-Восточная Азия, 2004 г., цунами — погибло триста тысяч человек, пострадали Таиланд, Индия, Индонезия и другие страны региона;
Индия, 2001 г., землетрясение — погибли тридцать тысяч (возможно, сто тысяч), ранены двести тысяч человек.
К этому добавим стихийные бедствия в Мексике, Турции, Японии, Средней Азии и странах Южной Америки, которые стали явлением чуть ли не регулярным.
Возникает вопрос — в чем же дело? Можно было бы искать причину в глобальном изменении климата из-за потепления, вызванного техногенной деятельностью человека, но если это не так, то почему происходят эти катастрофы? Почему они стали такими разрушительными и частыми? Почему их количество, как утверждают некоторые источники, возросло в четыре раза за последние тридцать лет?
Безусловно, все эти беды связаны с антропогенным фактором, но отнюдь не с газами, выпускаемыми в атмосферу. Просто нас, людей, стало очень много, и наши поселения, промышленные зоны и сельскохозяйственные угодья занимают изрядную часть планетарной поверхности. Возросло не количество катастроф — увеличилась обитаемая территория. Тридцать лет назад на Земле жили 4,5 млрд человек, а в 2010 году нас 6,5 млрд; при этом площадь обитания увеличилась в два-три раза, а некоторые города стали гигантскими агломерациями.
Приведу некоторые примеры. Для россиянина понятие «город» означает место, застроенное жилыми и промышленными зданиями, за чертой которого лежат поля, луга, леса и расположенные среди них поселки. Крупный город может иметь в поперечнике 50 или 100 км, но расстояние, отделяющее его от другого крупного города, все же на порядок больше. Но так не везде. В Соединенных Штатах вся территория от Бостона до Вашингтона — сплошная застройка, которая тянется на 700–800 км вдоль побережья и на 100– 200 км с востока на запад. Это «одноэтажная Америка» Ильфа и Петрова (теперь скорее двухэтажная), которую я видел своими глазами во время визита в США, видел и изумлялся. Иногда среди бесконечных кварталов небольших домов попадались небоскребы, и такое место соответствовало Бостону, Нью-Йорку, Филадельфии и Вашингтону. По карте расстояние между Бостоном и Нью-Йорком около 300 км, но если ураган проникнет в эту щель между городами, на его пути будут уже не леса и луга, а плотно заселенная местность.
Другой пример. Россияне (представьте, даже москвичи!), посетившие Пекин, Шанхай, Токио, Мехико, Сан-Паулу, изумляются не меньше меня: оказывается, Москва не самый большой город в мире! Один из моих знакомых побывал в Пекине и на вопрос, как представить этот город, ответил: возьмите Москву и увеличьте впятеро. Так что хоть мы не влияем на климат планеты, но все быстрее расползаемся по удобным для жизни землям. Как правило, эти территории расположены на равнинах, около рек и/или на морском побережье и не имеют естественной защиты от наводнений и бурь.
Обратимся к давним временам и вспомним, что три тысячи лет назад на Земле жили 100 млн человек. Места плотного обитания — долина Нила, Двуречье, бассейны Хуанхэ, Янцзы, Инда и Ганга; менее плотного — берега Средиземного моря. Вся остальная суша населена очень редко; в обеих Америках, Австралии, северной и восточной Европе, Сибири и Африке (если исключить Египет) обитает 3–5 млн, а скорее всего, еще меньше. Представьте, что разрушительный ураган налетел на полуостров, который в будущем назовут Флоридой. При этом были уничтожены несколько деревушек и погибла сотня индейцев, но народы относительно цивилизованные (египтяне, вавилоняне, китайцы и т. д.) ничего об этом не узнали. А если бы узнали, то камешек в сандалии вызвал бы у них больше эмоций. Хотя понятие о страшных катастрофах у них имелось — вспомним извержение Санторина в 1500 г. до н. э., погубившее минойскую цивилизацию, и наводнения капризных рек Китая.
В начале новой эры, когда население планеты увеличилось до 200 млн, ситуация не изменилась. Обитателям Римской империи было абсолютно безразлично происходящее в. Америке или Гренландии, и проблема таяния льдов Антарктиды их не волновала. У них случились свои Помпеи.
Через тысячу лет, когда на Земле жили 300 млн человек, все осталось в той же позиции. В начале ХIХ века (население планеты — 1 млрд) Америка и Австралия были давно открыты, но являлись краями очень
