— Что ты натворил? Трахнул его жену?
— Хуже, — ответил Холидей. — Реймон возглавлял внутреннее расследование, когда они пытались меня прижать. Я не дал ему возможности довести дело до конца.
— Замечательно, — сказал Кук.
— Этот парень строго следует букве инструкций.
— Все равно было бы неплохо с ним поговорить.
— Возможно, получится, если он не станет ворошить прошлое, — ответил Холидей.
19
Перекусив парой сэндвичей с острым татарским соусом в закусочной на Беннинг-роуд, Реймон и Ронда поехали в Городскую полицейскую академию, расположенную на Блю-Плейнс-драйв, на участке между бесплатной автострадой Анакостия и Саут-Капитол-стрит, в Саут-Исте. Они проехали мимо центра специальной подготовки К-9 на территории академии, мимо казармы, где когда-то оба провели несколько месяцев, и припарковались на стоянке, почти полностью заполненной машинами и автобусами.
Академия походила на обычную среднюю школу: учебные классы типового размера на верхних этажах, спортивный зал, бассейн, а в самом низу — отлично оборудованные душевые. Чтобы оставаться в форме, многие ветераны-полицейские, в том числе и Реймон, посещали тренажерный зал и бассейн. Ронда, тщеславие которой таяло с рождением каждого следующего ребенка, давно уже не занималась здесь. Если ей удавалось урвать полчаса свободного времени, то горячая ванна и бокал вина, на ее взгляд, были гораздо полезнее, чем посещение тренажерного зала.
Войдя в здание, они увидели, что внутри все покрашено в яркий, почти неоновый оттенок пурпурного.
— Очень успокаивает, — заметила Ронда. — Интересно, кому пришло в голову использовать этот цвет?
— Наверное, в «Шервине-Уильямсе»[37] не было розовой краски, а то и в розовый бы выкрасили.
Они предъявили жетоны полицейскому на входе и поднялись на второй этаж. Был полдень, и многие копы, перед тем как заступить на вечернее дежурство, в шортах и футболках качались на тренажерах, занимались на беговых дорожках и, усердно пыхтя, таскали штангу. Реймон и Ронда стояли на лестничной площадке, откуда открывался вид на весь спортивный зал.
— Вон тот, кто мне нужен, — сказал Реймон. — Демонстрирует, чему он научился в «Айхун Ри».
Стоя под баскетбольной корзиной, офицер в форме демонстрировал большой группе новобранцев один из ударов рукопашного боя. Его левая рука, ставя блок, взметнулась вверх, в следующее мгновение правая нанесла удар, при этом офицер развернул левое бедро и стопу правой ноги, что значительно усиливало силу наносимого удара. Затем курсанты попытались повторить его движения.
— Не так давно и мы были такими, — вздохнула Ронда.
— Сейчас в полицию приходят более подготовленные люди. Теперь, чтобы тебя приняли, нужно, как минимум, отучиться два года на бакалавра.
— Мне бы это помешало поступить. И тогда у них было бы на одного хорошего копа меньше.
— Но придурков в полиции и сейчас хватает.
— Джуз, когда ты только научишься использовать общественно приемлемые термины в духе нового времени.
— Хорошо. Умственно неполноценных.
— Видишь вон тех белых девушек? — Ронда кивком головы указала на группку девушек-курсантов. — Когда их выпустят на улицу, большинство или сразу же свалит, или уже через две недели окажется за письменным столом.
— Но ведь ты свое оттрубила?
— Ты знаешь эту блондинку, лейтенантшу, ну эту девицу, которая всегда маячит на экране телевизора как пресс-атташе ГУПа? Ей никогда не приходилось делать грязную работу, дежурить на дороге или патрулировать горячие районы. Она сделала себе имя, защищая тех, кто рискнул переселиться в старые районы, от негров, околачивающихся по вечерам на улицах. Управление полиции продвигает ее только потому, что фарфоровая кожа и белокурые волосы очень фотогеничны.
— Ронда.
— Я просто сказала, что думаю.
— Моя мать белая.
— Она итальянка. И ты знаешь, что я говорю правду.
— Пойду-ка я перехвачу этого парня, — сказал Реймон, когда инструктор отпустил группу новобранцев.
— Встретимся внизу.
Реймон спустился по лестнице, пройдя мимо двери, ведущей в закрытый бассейн. Всегда, когда он спускался по этим ступенькам, картинка в его голове прокручивалась на двадцать лет назад, возвращаясь к первому году службы в полиции. Именно через этот дверной проем он впервые увидел Регину, стоявшую в закрытом купальнике у бортика бассейна. Она смотрела на воду, готовясь к прыжку. Он буквально замер на месте, увидев ее мускулистую, но очень женственную фигуру, хорошей формы ягодицы и красивую высокую грудь. Он не умел флиртовать и заигрывать, не обладал привлекательной внешностью, которая могла компенсировать отсутствие навыков в любовной игре, но не побоялся подойти к женщине и представиться, пожав протянутую в ответ руку. «Пожалуйста, пусть она будет настолько же милой, насколько красивой», — думал он, ощущая прикосновение ее гладких пальцев. Улыбнувшись, она опустила свои большие карие глаза, и в этот момент Реймон понял, что его молитва услышана.
Она служила в полиции недавно. Шесть месяцев подготовки, еще месяц патрулирования с опытным напарником, а потом год самостоятельной патрульной службы — этого Регине хватило. В первую же неделю патрулирования она поняла, что это не для нее — она хотела помогать людям, а не сажать их в тюрьму. Вернулась в колледж, закончила его и несколько лет преподавала в начальной школе Норт-Иста. Когда родился Диего, она стала просто мамой, работая в школе неполный день и на добровольных началах. Приходя в церковь, Реймон в своих молитвах иногда благодарил Бога за опрометчивое решение Регины пойти работать в полицию. Он прекрасно понимал, что если бы тогда не прошел мимо той двери, а она на секунду не задумалась перед прыжком, у него бы не было того, что он имел сегодня. А то, что он имел сегодня, для него было всем. Хотя порой он вел себя как полный идиот.
Странно, он никогда не планировал жениться и заводить семью, но когда это случилось, оказалось все правильно. И все благодаря тому, что в тот день он шел именно по той лестнице, а совершенно незнакомая ему женщина замешкалась возле бассейна. Бывали времена, когда он, как и большинство людей, начинал сомневаться в существовании высшей силы, но в судьбу верил безоговорочно.
Реймон прошел через зал, и, увидев, что Джон Рамирес заметил его, чуть выждал, пока последний курсант не скрылся в раздевалке. Рамирес, мужчина с хорошо развитой грудной клеткой и мускулистыми руками, встретил его слабым рукопожатием и невозмутимым взглядом.
— Привет, Джонни.
— Привет, Джуз. Доволен новой работой?
— Я там уже давно.
— Наверное, приятнее сажать плохих парней, чем коллег-офицеров?
— Не вижу разницы. Если кто-то нарушает закон, не имеет значения кто он. Понимаешь, что я имею в виду?
Это было неправдой. Реймон всегда осознавал смысл и последствия дел, возбужденных в отношении офицеров, допустивших злоупотребление властью или совершивших незначительные преступления. Но он не собирался позволять парню вроде Джонни Рамиреса, который поднялся от простого, причем не лучшего, патрульного, до инструктора по физподготовке, упрекать его в том, что он служил в отделе служебных расследований. Там Реймон научился выполнять свою работу добросовестно и грамотно, не поддаваясь
