отдела нравов был замазан, и была главным «трофеем» Реймона. Он соблазнил ее программой защиты свидетелей. Но облажался. Не надо было выпускать ее, пока она не выступила перед Большим жюри, но они позволили ей вернуться домой, чтобы забрать вещи. Перед домом ее ждала патрульная машина. Но она, должно быть, вышла другим ходом.
— Они ее потеряли.
— Да. А потом Реймон и его команда нашли свидетеля, который видел, как я в тот день, но чуть позже, разговаривал с Лейси. Тогда ее видели в последний раз.
— О чем вы говорили?
— Это неважно, — сказал Холидей. — Послушайте, я не брал взяток и не был продажным. Единственное, что я могу вам сказать, так это то, что в отношении этой девушки я поступил так, как считал правильным.
— Реймон собирался предъявить тебе обвинение?
— Он собирался, но я ушел из полиции. И черт с ним.
— Вон он, — сказал Кук.
Через стоянку к ним шел Реймон.
25
— Реджинальд Уилсон не тот, кого мы ищем, — сказал Реймон, усевшись на заднее сиденье «линкольна». — По крайней мере, по этому делу.
— С кем ты говорил? — спросил Кук.
— С владельцем, он же хозяин, он же менеджер. С парнем по имени Мохаммед.
— И что же он сказал?
— Уилсон выходит в разные смены. В ту ночь, когда убили Асу, он работал с десяти вечера до шести утра.
— Этот чертов Ахмед, он действительно видел Уилсона на работе? — спросил Холидей.
— Он действительно видел его до полуночи, а потом Мохаммед ушел домой. Но даже если он потом и не видел своего охранника, существует наглядное доказательство. У него там работает камера видеонаблюдения. Говорит, что его пару раз грабили. Я посмотрел кусочек. Камера размещена так, что пока дежурные работники находятся за прилавком, они всегда в кадре. Если бы Уилсон покидал рабочее место, то камера бы это зафиксировала.
— Сукин сын, — сказал Кук.
— Я, конечно, могу найти его надзирателя, — сказал Реймон, — уточнить рабочий график и все такое. Но не думаю, чтобы в этом была необходимость, как вам кажется?
Кук покачал головой.
— Что теперь? — спросил Холидей.
— Возможно, мне понадобится твое письменное заявление, — сказал Реймон. — Беспокоиться не о чем. Ты чист.
— Я и не беспокоюсь, — сказал Холидей.
— По крайней мере теперь вы можете оставить все это, сержант, — сказал Реймон.
Кук ничего не ответил.
— Может, выпьем пива или чего покрепче, — предложил Холидей.
— Высадите меня возле моей машины, — сказал Реймон.
— Брось, Реймон. Мы, что, так часто видимся?
— Я выпью пива, — сказал Кук.
Реймон бросил взгляд на Кука. Он сидел на переднем сиденье, прислонившись к двери и казался маленьким.
— Ладно, — сказал Реймон. — Одну бутылку.
Реймон допивал третью бутылку, когда Холидей вернулся от стойки, неся на подносе еще три стопки с каким-то напитком. Реймон и Кук сидели за столиком на четверых рядом с коридором, ведущим в туалеты, и слушали, как музыкальный автомат голосом Лауры Ли поет «Линию разлуки». Они сидели в баре «У Лео», что вполне устраивало Реймона, так как бар находился поблизости от дома. Черт возьми, в худшем случае, он сможет и пешком дойти. Он забрал свою машину от сада на Огелторпе и намеревался ехать домой на ней.
— Что это? — спросил Реймон, когда Холидей поставил стопки на стол, заставленный пустыми бутылками.
— Это не «Ализе» и не «Краун», в общем не то пойло, которое теперь сюда поставляют, — сказал Холидей. — Это старый добрый «Джеки Ди», приятель.
— Давненько не пил, — сказал Кук. — Но какого черта. — Он опрокинул свою рюмку, не дожидаясь сигнала или тоста.
Реймон сделал большой глоток. Кисловатое пойло обожгло нёбо. Холидей осушил свою рюмку залпом и запил пивом.
— Который час, Дэнни? — спросил Кук.
Холидей посмотрел на часы, висевшие на стене. Потом вспомнил часы Кука, отстававшие на несколько часов. Тут он сообразил, что Кук не может считывать время.
— Вы отсюда не видите? — спросил Холидей.
— У меня проблемы с цифрами, — ответил Кук.
— Я думал, вы можете читать.
— Немного могу. Газетные заголовки и, если очень постараюсь, развернутые подзаголовки. Но с цифрами пока никак не выходит.
— У вас был удар? — спросил Реймон, зная ответ по внешнему виду Кука, но пытаясь быть вежливым.
— Ничего серьезного, — ответил Кук. — Слегка выбило из колеи.
— Как вы пользуетесь телефоном?
— Мне трудно звонить. Моя дочь потратила несколько часов, программируя скоростной набор на домашнем телефоне и на сотовом. Кроме того, на аппаратах есть кнопка обратного вызова. Потом, ко мне раз в неделю приходит одна сальвадорка и делает то, что я не в состоянии сделать сам. Ее посещения — это часть моих ветеранских привилегий. Она договаривается о встречах, выписывает чеки и все такое прочее.
— Сейчас ведь существуют всякие штуки с речевым управлением, разве не так? — спросил Холидей.
— Существуют, наверное, но я не хочу идти по этому пути. Послушайте, все это, конечно, очень неприятно, но я знаю, что у людей существуют проблемы со здоровьем и посерьезнее. Я хожу на обследования в госпиталь Министерства по делам ветеранов, и там много мужиков, которым гораздо хуже, чем мне. А ведь многие из них моложе меня.
— Вы хорошо со всем этим справляетесь, — сказал Холидей.
— В сравнении с другими, у меня все не так плохо.
Холидей закурил «Мальборо» и выдохнул дым через стол. Он уже не обращал внимания на то, что курит перед Куком. В баре и так было сильно накурено.
— Чувствую себя, как после хорошего рабочего дня, — сказал Кук.
У Холидея было такое же ощущение, но он не собирался признаваться в этом перед Реймоном.
— Вы были одним из лучших, — сказал Реймон, салютуя Куку стопкой.
— Я был лучшим в свое время. Это не похвальба, это — факт. — Кук подался вперед. — Позволь мне кое о чем спросить тебя, Джуз? Какая у тебя раскрываемость?
— У меня? Доходит до шестидесяти пяти процентов.
— Это выше, чем в среднем по отделу, так?
