— У тебя это входит в привычку.
— Я не хочу, чтобы его нашли здесь.
— Почему?
— Когда-то давно в «Пост» была статья о Куке, — сказал Холидей. — Заголовок был приблизительно такой: «Годы спустя палиндромные убийства все еще преследуют отставного детектива». В статье приводились слова Кука о сильных подозрениях в отношении Реджинальда Уилсона, который тогда сидел в тюрьме по другим обвинениям. В статье Кук предстал полубезумцем. Вполне возможно, репортеры пороются в архивах газеты и свяжут Кука с Уилсоном и этой улицей. Старик не должен уходить под такую шумиху. Он этого не заслуживает.
— Возможно, ты прав, — сказал Реймон. — Но ты нарушаешь закон.
— Мне нужно было взять его с собой. Я в долгу перед ним и обязан сделать так, чтобы его уход был достойным.
— Он был болен, Дэнни. Просто пришло его время. Зато, похоже, он не мучался перед смертью.
— Он ушел, так и не найдя ответа.
— Возможно, и мы не найдем его, — сказал Реймон. — Не исключено, что дело палиндромного убийцы так никогда и не будет закрыто. Ты это и сам понимаешь. Нам не всегда удается победить. Здравицы и конфетти тоже бывают не всегда.
— Он не искал славы. Он хотел раскрыть это дело ради убитых детей.
— Как ты раскрываешь убийство? Скажи мне. Я на самом деле хотел бы знать.
— О чем ты говоришь?
— Разве, найдя убийцу, мы вернем тех ребятишек из небытия? Принесем утешение их семьям? Чему положим конец? — Реймон с горечью потряс головой. — Я давно уже не верю, что все это можно остановить. Да, время от времени я сажаю этих ублюдков за решетку на всю жизнь и знаю, что больше они не смогут убивать. Только так я могу что-то сказать от имени жертв. Но что это решает? Ни черта не решает. Каждый день я хожу на работу и пытаюсь защитить мою жену и детей от того зла, которое вокруг. Вот в чем моя миссия. Вот все, что я могу сделать.
— Я этому не верю.
— Что ж, ты всегда был лучшим копом, чем я.
— Нет, лучшим я не был, — сказал Холидей. — Ты говоришь, что я был хорошим, и старик это сказал. Но лучшим я не был.
— Та история в прошлом.
— Сегодня вечером я разговаривал с полицейским, за которым мы следили. И хотя он не имеет никакого отношения к Асе Джонсону или Уилсону, этот Грэди Дюнн — гнилой тип. И не просто гнилой, а прогнивший насквозь. — Холидей затянулся и выдохнул дым себе под ноги. — Таким был и я, прежде чем меня вышвырнули. Этот ублюдок даже внешне на меня похож.
— Вот бедняга.
— Я говорю серьезно, приятель. Я смотрел на него и видел себя, если бы я остался в полиции, то тоже бы стал таким. Без сомнения меня ждал плохой конец. Ты правильно прижал меня. Мне повезло, что я просто уволился.
— Такие парни, как он, сами себя искореняют.
— Иногда, — сказал Холидей. — Но чаще их приходится выдергивать, как сорняки.
Холидей щелчком отшвырнул сигарету.
— Ты еще не передумал перевозить старика? — спросил Реймон.
— Сейчас займусь этим, — сказал Холидей.
— Позвони мне, когда закончишь. Я тебя подберу.
Реймон забрал его на Гуд-Лак-роуд и подвез обратно к «линкольну». Уже были слышны завывания полицейских сирен, и они пожали друг другу руки.
— Пока, Док. Мне нужно домой.
Холидей пошел к машине, а Реймон, развернувшись, выехал из переулка. Он набрал номер Регины.
— Джуз?
— Он самый, — сказал Реймон. — Все в порядке?
— Диего еще не ложился, — сказала Регина. — Алана тоже, разговаривает со своими куклами. Мы все ждем тебя.
— Ну вот и хорошо, держу курс в родную гавань, — сказал Реймон. Он добавил, что любит ее, и отсоединился.
Реймон вошел в дом, снял кобуру с пистолетом, вынул жетон и запер их в «сейф». На первом этаже было тихо. Он вошел в столовую, подошел к маленькому столику с напитками и налил стопку «Джеймсона». Сразу стало легче. Сейчас он мог бы выпить целую бутылку. Если бы не семья, можно было бы легко превратиться в пьяницу.
Реймон проверил замки на дверях и поднялся наверх.
В коридоре он заметил полоску света, пробивающуюся из-под двери спальни. Он вошел в комнату Аланы, дочка спала в компании Барби, Кенза и Груви-герлз. Куклы ровным рядком сидели на одеяле. Джуз наклонился и нежно поцеловал Алану в щеку. Убрал с ее лба прядку влажных вьющихся волос, еще немного постоял, глядя на дочь, потом выключил ночник.
Постучав, Реймон вошел в комнату Диего. Сын лежал в постели и слушал диск группы «Бэкъярд», в руках у него был журнал «Дон Дива», но мысли, по-видимому, были далеко. Из-под покрасневших век, остановившимся взглядом, он смотрел на глянцевые страницы. Видимо, совсем недавно он плакал. Его мир перевернулся. Все, конечно, вернется на свое место, но уже никогда не станет таким, как прежде.
— Ты в порядке?
— Мне плохо, папа.
— Давай немного поговорим, — сказал Реймон, двигая стул к его кровати. — А потом — нужно поспать.
Некоторое время спустя, плотно прикрыв за собой дверь, Реймон спустился вниз и прошел в спальню. Регина была в постели и читала книгу. Они обменялись долгим взглядом, потом Джуз разделся и пошел в ванную, где тщательно вымылся, постаравшись избавиться от запаха алкоголя. В трусах вернулся в комнату и забрался под одеяло. Регина прильнула к нему, положив руку на грудь, он нежно поцеловал ее в губы и, почувствовав возбуждение, поцеловал снова, уже с большей страстью. Жена мягко оттолкнула его.
— Что это ты делаешь? — шутливо произнесла Регина. — Изголодался что ли?
— Ну, помечтать-то можно?
— Ложись-ка лучше спать без мечтаний. Приходишь поздно, с запахом спиртного.
— Это полоскание для рта. Оно на спирту.
— Ты говоришь о том полоскании, что выпускают в Дублине?
— Ну давай, воспитывай.
— Ты и этот твой новый дружок-выпивоха, Док Холидей…
— Он нормальный парень.
— Как он сейчас выглядит?
— Отрастил животик. Они называют его «бочонок Холидея».
Они были единым целым, разъединявшимся по утрам и вновь соединявшимся ночью. Он не мог представить себя отдельно от нее, даже после смерти.
— Когда мы начали встречаться, от тебя пахло, как сейчас — выпивкой и сигаретами, — сказала Регина. — Помнишь, когда ты приходил уже после закрытия бара? Как он там назывался, «Констипейшн»? Там еще постоянно крутились все эти модные белые девочки.
— «Констебль». Это был не я. По крайней мере, мне сейчас так кажется.
— И теперь все, как тогда. И все эти приставания.
— И все приятное тоже.
Она выключила ночник. Реймон провел кончиками пальцев по ее руке.
— Что будем делать с Диего? — спросила Регина.
— Я с ним говорил, — ответил Реймон. — Он доучится год в старой школе. А потом отправим его в
