— Он бы мог сделать всё и сам, — чуть слышно проворчал аэл, поправляя пояс, при-глаживая волосы. Вышел из шатра, в сторону Ириды даже не взглянув.
'Святая Мать-Создательница! Не оставила в милости своей…'
* * *
— У нас ещё один из тяжелораненых помер, — сообщил Лил, переводя усталые глаза на Лидаса. — И двум другим операция нужна. Один я в таких условиях не справ-люсь… Ещё дня три плыть — не иначе, а им столько не продержаться.
— У вас же был помощник, или ученик. Я помню, — Лидас, стиснув подлокотники кресла, чуть подался вперёд, заглядывая собеседнику в глаза.
— Он погиб, — ответил Лил и, отпивая из бокала, опустил взгляд. — Толковый был парень. Но полез, куда не следует… Придётся подыскивать нового ученика…
Лидас покачал головой с пониманием. Невезучий человек, этот Лил. За пять лет их знакомства он постоянно получает от Создателя одни лишь неприятности. Сейчас, вот, лишился ученика, второго уже за эти пять лет. В прошлый поход его ранили самого. Чудом жив остался! Это что! Рассказывают, десять лет назад, когда по Им-перии катился мор, он лишился жены и троих детей, вымолил у Творца последнего младшего сына, дав обет при этом: помогать всякому бесплатно, даже рабу.
Сын его, правда, вот уже два года как погиб в походе против вайдаров, а Лил всё равно верен своей клятве.
— А как, кстати, тот варвар? — впервые за два дня вспомнил про гребца и не удержал-ся с вопросом.
— Живой пока. Держится. И откуда столько силы берёт? — Лил покачал головой. Было в этом движении невольное уважение. — А что? Организм молодой, возможно, выносливость от рождения. Среди варваров такое бывает. — Потянулся долить вина в бокал. — Первое время бредил сильно… Да язык какой-то незнакомый, не виэлий-ский… А теперь молчит, вообще ни слова. Онемел, как будто… Смотрит в потолок, без всякой мысли… Такое бывает иногда после тяжёлого ранения или сильного испуга. Лечить бесполезно, пока само не пройдёт. Есть не ест ничего, пьёт, только когда сам дам… странный немного… И, кажется мне, с головой у него немного того… — Лил не сдержал короткого смешка, поводя указательным и средним пальца-ми у левого виска. — Тихий сдвиг. Но оно и понятно, после бичевания обычно не выживают… А зачем он тебе, собственно? — Посмотрел на Лидаса в упор, тот даже смутился немного.
— Да никуда, вообще-то. Просто жалко стало — и всё! Смелый он… А может, тело-хранителем его своим сделаю… У меня был такой раньше, в детстве. Верный, как собака.
— А этот, думаешь, таким же будет?
— А куда он денется? Я же его спас…
Лил опять рассмеялся, покачал головой, будто сказать хотел: 'Ну-ну, посмотрим ещё!..'
* * *
Когда стемнело окончательно, ясно стало всем: это последняя ночь в море. Отсюда, с борта корабля, можно было разглядеть яркую точку: каракасский маяк. Он помогал мореходам на пути к дому, он обещал скорую встречу с родными и близкими. Радо-вались все аэлы: и моряки, и простые воины, и даже Кэйдар был рад, хотя никто его особо-то и не ждал. На Лидаса так вообще смотреть нельзя было без улыбки. Он нетерпеливо прохаживался вдоль борта, почти не отрываясь, смотрел на белую не-мигающую звёздочку у самого горизонта.
Там была его Айна. Насмешливая, острая на язычок красавица. Горячая в прояв-лении всех своих чувств: от страсти любовной до ненависти. С такой не соскучишь-ся. А к некоторым её шуткам вообще привыкнуть невозможно. Но она стоит потра-ченных сил, издёрганных нервов и проглоченных всухую невыплаканных слёз.
Интересно, а сама она хоть немного скучает?
— Эй, Лидас! — окрикнул Кэйдар, отвлекая от глубоких сокровенных мыслей. — Ты приготовил своей жёнушке подарок? Или, вон, этот будет твоим подарком? — Он дёрнул головой, указывая куда-то в сторону, и Лидас перевёл взгляд. Своего раба-гребца узнал сразу, хоть тот и кутался в старый плащ Лила, стоял в стороне от всех, в тени шатра, даже свет от светильника рассеивался в полуметре от его жалкой, осу- нувшейся и болезненной фигуры.
Лидас поморщился недовольно, сразу не сообразил, как ответить Кэйдару, но про себя почему-то подумал: 'Только сегодня утром поднялся — и уже здесь!'
— Ты ещё не передумал? — Кэйдар подошёл ближе.
— Не понял, ты о чём? — Радостное настроение моментально куда-то делось. И поче-му он так любит задавать издевательские вопросы?
— Сейчас ещё есть возможность избавиться от этого… — Кэйдар небрежно дёрнул плечом. — Выбросить за борт — не доберётся! Да он и плавать-то, наверно, не умеет! — Рассмеялся весело. Да, и он рад возвращению домой.
— Да я вообще-то о таком не думал, — Лидас улыбнулся против силы. Постоянные насмешки Кэйдара вынуждали быть всегда серьёзным, и всё равно, меткого, но силь-ного ответа не находилось. Лишь после, через время, начинаешь, как обычно, пони-мать, что и как надо было сказать. — Наоборот. Он на поправку идёт. Какое тут то-пить? Пускай уж… — замолчал, сам чувствуя, что слова его, как оправдания нашко- дившего мальчишки.
— И зачем тебе это, а? — Кэйдар чуть сощурил глаза, склонил голову набок. Весь вид его теперь располагал к честности и доверию — прямая противоположность себе прежнему минуту назад. — Неужели жалко стало? Пожалел — варвара? Раба? Он сво-боднорождённого жизни лишить хотел…
Лидас ответил не сразу, задумался, оказалось, прошлое вспоминал:
— У вас не принято так, я знаю. А у нас, у иданов, на восьмой год со дня рождения делают подарок: хорошего воина из пленных врагов…
— Разве хороший воин может попасть в плен? — Кэйдар перебил, изумлённо вскиды-вая брови. В этом вопросе звучало лишь удивление — не насмешка, поэтому Лидас не замолчал, продолжил дальше:- У меня был Ви?лат. Варвар из горных вилатов. Сейчас этого племени уже нет, всех их выбили вайдары. Но тогда… Он хорошим охотником был. Мы с ним вместе столько троп прошли…
— И твой отец не боялся отпускать тебя с рабом? А если б он?..
— Нет! Ты что?! — Лидас оживился. Вообще-то он всегда был сдержан в проявлении эмоций, но в эту минуту изменился до неузнаваемости. — Он же меня тогда, — пом-нишь, я про кабана рассказывал? — на руках через перевал тащил…
Нет, он, Вилат, преданным был… Почти, как друг… Ты не знал его просто… А по следу как шёл! А стрелял из лука!.. Он ведь и молодой совсем был тогда… Моложе меня сейчас…
— А почему был? Теперь-то он где?
Лидас поджал губы, глаза тёмные, ничего в них, кроме тоски, и свет фонаря в зрач-ках дробится на осколки. Опять серьёзный стал, сжатый, ни одной мысли на лице не прочитаешь.
— Казнили его за попытку к бегству… Отец приказал…
— Ну вот, — Кэйдар изумлённо выдохнул. — Я всегда говорил: рабы, как волки, как ни прикармливай, как ни заботься, а при случае всё равно сбежать попробует.
Лидас на эти слова никак не отозвался, смотрел куда-то левее, но не на маяк, смот-рел так, будто ничего перед собой не видел, таким напряжённо-серьёзным был его взгляд.
— Так ты думаешь этого тоже приручить? — Кэйдар повёл плечом, будто указать хотел на варвара. — Так это ж не волк, собака это беззубая… Ему уже охоту бунтовать отбили. По моему приказу… — Кэйдар рассмеялся.
— Нет, он уже ручной, — Лидас не воспринял его слова как шутку, говорил серьёзным тоном. — Я его кормил два раза — и он меня уже слушается. И кличку свою хорошо знает…
— Да? И как же ты его назвал?
— Виэл. Как обычно, по названию племени…
— А если сбежать попробует, тоже казнишь?
