них троих пока не трогали. Лишь один раз царевич вызывал к себе Лидаса, пытался допросить, но ничего не получилось: араны не знали языка аэлов, не знали иданского наречия.
С Кэйдаром же вообще было бесполезно говорить, он ни на чьи вопросы не отве-чал, никого не замечал и держался как сумасшедший.
Лишь к концу пятого дня их медленно бредущая колонна, преодолев перевал, спустилась в долину.
Удивительное место, прямо-таки поразительное! Айвар аж остановился, заворо-жённый увиденным.
Горы, постепенно снижаясь, оставались за спиной, а впереди расстилалась долина, поросшая лесом и заснеженными полосами полей. Зелёные верхушки елей переме-жались голыми ветками лиственных деревьев.
Увидеть такое после холодного камня, после скал, пиками поднимающихся до не-ба, увидеть вот так — неожиданно — здорово!
Это земли аранов. Как же далеко от нас они живут, как высоко они забрались! До-лина, — окружённая скалами со всех сторон, которые ни за что на свете не пересечь, не зная тропы, — лучшего места для жизни не найти.
Здесь есть, где сеять хлеб, где пасти лошадей и овец, есть много свободной земли. Да, нам повезло намного меньше. Чтоб овец-то прокормить, угоняешь их от селения за три дня пути вверх по склону. А зерно для хлеба проще и дешевле менять у ви-элов. Да, аранам есть, за что благодарить Богиню.
Они спускались вниз по тропе, и Айвар смотрел, смотрел во все глаза. Он родился в горах, рос среди камня и скал, но даже он обрадовался деревьям, зелёным иголкам сосен и елей, заснеженным полям, вспаханным ещё с осени. По другим полям, остав-ленным под пастбище, бродили овцы и телята. Снег местами уже сошёл, освободил пожухлую прошлогоднюю траву. По-весеннему пахло землёй и дымом от сырых дров.
Своих мужчин, вернувшихся с победой, араны встречали при въезде в посёлок. Слёзы радости и горя, приветственные крики, смех — всё слилось в общий гул. Суета и суматоха возвращения домой, она каждому в этой жизни знакома. Но они трое совсем не разделяли этой радости. Напротив. Встречая настороженные, любопытст-вующие, а чаще враждебные взгляды, они невольно держались друг друга. Даже Кэйдар, при своей травме, чувствовал опасность, смотрел по сторонам встревоженно, исподлобья, готовый дать отпор любому.
Воины с короткими копьями в руках обступили их со всех сторон, не из опасения, скорее, для защиты. Те из хозяев, чьи близкие пострадали в стычке, не могли не думать о мести.
Но их не трогали. Пока. Разглядывали, переговариваясь между собой, и отходили. Одни лишь мальчишки, собравшиеся вокруг, позволяли себе то, что было запрещено взрослым, они кидали в пленных камнями и снежками, осыпали грубыми насмешка-ми. Кое-какие реплики Айвару даже удалось разобрать:
— Это не мужчины!.. У этих двух — голые ноги… Они — бабы!.. Смотрите, они но-сят юбки…
Они смеялись, показывая на них пальцами, и этот смех унижал и бил больнее ле-дяного снежка, попавшего Лидасу как раз по сломанной руке.
— Демоново семя! Что им надо от нас? Скажи им, пусть заткнутся! Ты же знаешь их язык! — крикнул Лидас, уклоняясь от камня, брошенного прямо в лицо.
— Не-ет! — ответил со смехом Айвар. — Пускай! Что я могу сделать?.. Они смеются над тем, как вы одеты… Паттий и сандалии… Это с непривычки действительно забавно…
Внешний вид самого Айвара мало отличался от того, как одевались араны. Длин-ная рубаха до середины бедра, узкие штаны, высокие сапоги из кожи. В такой одеж-де ходить по горам через снег удобнее всего. Но аэлы штанов не носили, считали их варварской одеждой. И даже в этот поход все они оделись, как обычно: короткий шерстяной паттий на тело, а поверх — дорожный, длинный, почти до щиколоток, но с боковыми разрезами выше колена.
— Тупые варвары… Жалкие выродки, — неожиданно заговорил Кэйдар, выцеживая слова сквозь стиснутые зубы. Осмысленность этих слов поразила Лидаса настолько, что он ничего не успел сделать, когда Кэйдар попытался поймать самого настырного из ребячьей своры за шиворот.
— Я покажу тебе, гадёныш языкастый, как смеяться надо мной… Я поучу тебя поч-тительности…
Только руку занёс для шлепка, не обращая внимания на тычки и пинки других мальчишек, но ударить не успел: аран из оцепления, ругаясь на своём тарабарском наречии, ткнул Кэйдара в грудь древком копья.
Удар получился таким сильным, что Кэйдар назад отлетел, упал на спину. Рванул-ся подняться, приподнялся на руках — и снова упал. Острие копья нацелилось ему в горло, один короткий выпад — и всё!
— Ещё дёрнешься — и сдохнешь!
Эта угроза не требовала перевода, её и так все поняли. А аран отвернулся, закри-чал на мальчишек, замахнулся копьём, разогнал их по домам, благо давно пора было ужинать.
Пленных до утра заперли в сарае для овец, приставили к двери охрану.
— Нам нельзя так просто сдаваться! Неужели мы так и будем просто ждать, пока нас не принесут в жертву, как баранов? — Лидас сразу же принялся прощупывать стены, беспокойно передвигался в темноте, натыкаясь на какой-то хлам и ругаясь сквозь зубы.
Айвар, завернувшись в свой плащ, опустился на ворох сена. Глаза постепенно привыкли к полумраку, можно было и оглядеться.
Их закрыли на ночь закрыли в старом овечьем загоне. Земляной пол, стены из камней, а под потолком небольшие оконца. Крыша, крытая дёрном. Овец здесь уже давно не держали, даже запах навоза успел выветриться; у стен лежали бороны и плуги, и ещё на добрых две трети сарай был заполнен сеном, душистым мягким сеном. Отличное место! Для сна и отдыха. А чего им ещё желать в их положении? Им до утра лишь дожить. Вон, и о кормёжке никто не позаботился.
— Бесполезно! Здесь всюду камень! Камень, камень — и больше ничего! — Лидас в отчаянии крутанулся на месте, окидывая сарай взглядом.
— Нас не бросят здесь одних… — заговорил вдруг Кэйдар так тихо, почти шёпотом, что они оба его еле расслышали. — Нужно просто подождать немного…
Нас обязательно найдут… Пусть даже по следам… Велианас никогда не допустит такого… Чтоб какие- то варвары… Я — Наследник всё-таки…
— Мать Благодетельница! — выдохнул Айвар с изумлённым смешком, но Кэйдар будто не слышал его, продолжал всё так же тихим голосом:
— Велианас найдёт нас… Не отобьёт, так выкупит… Нам нужно просто подождать — и нас спасут…
— Да нет больше твоего Велианаса! — крикнул Айвар. — Никого больше нет! Все по-гибли!.. Одни мы остались…
— Заткнись, раб! — Кэйдар вдруг голос повысил, знакомо так, что Айвар сразу понял: его хозяин ещё сохраняет остатки рассудка, если понимает, кто перед ним.
— Неужели? — рассмеялся в ответ со злой радостью. — Ударишь меня, да? — поднялся на ноги одним стремительным движением, шагнул Кэйдару навстречу. — Да ты сам теперь — раб!!! Военная добыча! Что захотят, то с тобой и сделают!
— Ты — ничтожный! — Кэйдар тоже бросился вперёд, и они чуть не сцепились. По-мешал Лидас. Встал между ними, оттолкнул Айвара, здоровой рукой в грудь ударил так, что тот, не удержавшись, упал на сено. Крикнул:
— Хватит! Хватит орать! Я не хочу это слушать! — повернулся к Кэйдару, спросил обеспокоенно, резко сбавив тон:- Ты ничего не помнишь, да? Ту засаду? Не пом-нишь, как сам в плен попал?
Кэйдар головой покачал, осторожно, из стороны в сторону, мучительно вспоминая события пятидневной давности.
— Здорово его припечатало! — рассмеялся Айвар, глядя на них снизу. — Вот это, точно, был удар!.. Все мозги из ушей…
— Заткнись! — резко оборвал его на полуслове Лидас, и Айвар неожиданно для само-го себя
