На мгновение ей показалось, что он подшучивает над ней, но тут же стало ясно: Ракоши совершенно серьезен. Он весело рассмеялся при виде ошеломленного лица девушки, и водитель поднял брови. На его памяти мистер Ракоши не часто смеялся.
– Приехали.
«Роллс-ройс» подкатил к ярко освещенному крыльцу.
– Главное – будьте собой, вот и все, что от вас требуется. Вы оригинальны и необычны, а Гамбетта больше всего на свете любит таких людей.
Он явно смеялся над ней, и глаза Валентины блеснули. Она хотела, чтобы Видал Принимал ее всерьез. Восхищался и уважал.
Гамбетта сам открыл дверь, сжал Видала в медвежьих объятиях и, отступив, начал без стеснения рассматривать Валентину.
Он оказался невысоким мускулистым крепышом с острым, пронзительным взглядом голубых глаз. Увидев, кого привел Ракоши, он невольно затаил дыхание. Наряд и тело блудницы. Лицо ангела. Открытые огромные глаза без тени кокетства глядели на него. Почти осязаемая искренность и естественность.
Он взял ее руку и почтительно поцеловал.
– Добро пожаловать в «Уорлдуайд», дорогая. Уверен, что у нас сложатся взаимовыгодные отношения.
Он проводил их в огромную гостиную с киноэкраном в дальнем конце.
– Ракоши сказал, что вы еще не видели отснятых проб.
– Не видела.
– Потрясающие, просто потрясающие. Джефферс, – позвал он слугу, – принесите нам что-нибудь выпить. Что хотите, дорогая? «Маргариту»?[8] Сухой мартини? Скотч со льдом?
Видал скрыл улыбку, гадая, каким образом девушка выйдет из положения. Он нисколько не сомневался, что в ее жизни с Бобом Келли не было места ни коктейлям, ни виски.
Немного поколебавшись, она честно призналась:
– Я пью только вино, мистер Гамбетта.
– Тогда откроем бутылку шампанского, чтобы отпраздновать событие. Джефферс! Откупорьте бутылку «Гранд Дам»!
Слуга тотчас же вышел, и Гамбетта усадил Валентину в глубокое кресло напротив камина работы Адамса. Видал мысленно дал ей десять очков из десяти. Если у нее найдется хоть крупица здравого смысла, лучше пусть по-прежнему придерживается своей привычки пить вино и забудет об экзотических коктейлях.
Пробка взлетела вверх, и Джефферс налил пенящийся напиток в хрустальные бокалы.
– За новую и самую яркую звезду «Уорлдуайд»! – провозгласил Теодор Гамбетта, высоко поднимая бокал. Он лучился счастьем при мысли о долларах, которые потоком польются в сейфы студии, как только на экраны выйдет новый шедевр Видала.
– За Валентину, – добавил Видал, и девушка вновь почувствовала, как порозовели ее щеки.
– Ну а теперь за пробы, – предложил Гамбетта, самодовольно откидываясь на спинку кресла. – Свет, Джефферс.
Лакей нажал на кнопку выключателя; позади раздалось жужжание проектора. Валентина охнула при виде своего появившегося на экране изображения и пролила шампанское на платье.
Какая же она огромная! Никогда еще Валентина не видела себя со стороны! Такой, какой она предстала перед Ракоши в тот роковой день. После первых, самых обычных кадров анфас и в профиль она появилась в образе Маргариты Анжуйской.
Валентина медленно опустила бокал и потрясенно уставилась на экран. Теперь она поняла, почему съемочная бригада ей аплодировала. Почему так доволен Видал и почему Гамбетта пригласил ее к себе. Казалось, она излучала сияние, подобно огромному бриллианту, все грани которого отбрасывают снопы огней.
Радость захлестнула Валентину. Радость и растущая уверенность в себе. Она видела много фильмов в компании Боба, но никогда еще экран с такой силой не притягивал ее. И не потому, что Валентина лицезрела себя. Просто актриса на экране приковывала взгляды.
Но слишком скоро все закончилось.
«За Сент-Олбанс и победу!» – вскричала Маргарита Анжуйская, и изображение померкло, а просторную комнату снова залил свет.
Несколько мгновений все молчали, и наконец Гамбетта с чувством объявил:
– Господь, создавая эту девочку, предназначал ее для камеры.
– Эффект подлинности, – пояснил Видал, подставляя бокал Джефферсу. – Ее изображение на экране выглядит настоящей женщиной, из плоти и крови. В этом весь секрет. И не важно, кто окажется на экране рядом с ней, именно на Валентину будут смотреть зрители.
– Она так же неотразима, как Гарбо, – кивнул Гамбетта, зажигая сигару, – а в данный момент в Голливуде не найдется другой такой. – Он выпустил облако голубого дыма. – Впрочем, в ней есть что-то неизмеримо большее, чем в Гарбо. Необыкновенная женственность. Клянусь, любой мужчина, лишь взглянув на нее, чувствует неодолимую потребность защищать, оберегать это неземное создание.
Видал снова ощутил странную неловкость и вздрогнул. Гамбетта прав, и она пробуждает подобные эмоции не только на экране.
Он снова проклял себя за мгновенную потерю самообладания в тот вечер на пляже. Совершенно неожиданную для себя. костяшки пальцев Видала побелели от напряжения. Поднявшись, он подошел к тележке с напитками. Кариана отсутствовала целыми месяцами, и его частная жизнь никого не касается. Однако Видал много лет назад выработал собственный кодекс поведения, запрещающий вступать в интимные отношения со звездами, которых он снимал, потому что подобные романы приводили к непредвиденным сложностям… а его существование и без того было нелегким.
Видал налил себе большую порцию водки и добавил синий кюрасо и содовую. Валентина наблюдала за ним, снова чувствуя себя выставленной на продажу вещью – они говорили о ней так, словно ее в комнате не было.
– Такого выразительного лица я никогда раньше не видел, – заметил Ракоши Гамбетте, снова возвращаясь к столу. Гамбетта радостно потер руки.
– Мейер и Талберг лопнут от злости, когда увидят ее на экране. Джефферс! Принесите контракт, пожалуйста.
– Да, сэр.
Невозмутимый лакей покинул комнату, но тут же вернулся с пространным документом, который Теодор Гамбетта положил перед девушкой.
– Подпишите свое имя внизу, где карандашом поставлена галочка, и на всех остальных экземплярах тоже.
– Но разве мне не следует сначала прочитать его?
При виде потрясенного лица Гамбетты в темных глазах режиссера загорелись веселые искорки.
– Юридический жаргон не так-то легко понять, – нетерпеливо бросил Теодор. – Понимаю, у вас нет агента, но вам он совершенно не нужен. Поверьте моему слову, этот документ даст вам все, о чем вы мечтали.
– А сумма моего жалованья проставлена здесь? – рассудительно осведомилась девушка.
Гамбетта ткнул пальцем в соответствующую строчку. Его последнее приобретение выказывает некоторые признаки разума, а подобное он не привык встречать в старлетках, которых ангажировал. Обычно они были так благодарны, сумев получить контракт в «Уорлдуайд», что не задумываясь продавались за бесценок, если это сулило возможность появиться на серебряном экране.
Восхищение Видала все росло. В требовании Валентины не было ничего корыстного. Только искренняя любознательность. Будет интересно наблюдать, какие деловые качества разовьются в ней за предстоящие семь лет.
Он ни секунды не сомневался, что у нее светлая голова и прекрасная хватка.
Валентина подписала документ, связавший ее со студией на семь лет и официально дающий профессию
