дождливая, то бумагу необходимо постоянно менять и высушивать.
– Что являлось бы одной из моих обязанностей, – сказал Чарльз, выдавливая из себя подобие своей обычной улыбки. – Но даже в хорошую погоду бумагу нужно менять как минимум раз в день, чтобы на растениях не появилась плесень и насекомые не уничтожили лучшие образцы.
– А сколько растений может одновременно находиться в прессе? – спросила Джанетта, беря у подошедшего китайца чашку с чаем.
– От трех до четырех сотен, – ответил Закари и слегка усмехнулся, увидев изумление девушки. – И хотя местных жителей можно научить менять бумагу, первоначальное размещение растений в прессе – довольно ответственная работа, чтобы ее можно было доверить им.
– И даже мне, – пошутил Чарльз.
– Потому что у тебя не хватает терпения. – Закари посмотрел на него. – Как ты сейчас себя чувствуешь?
– Слабым, – честно признался Чарльз.
Закари нахмурился.
– Чем скорее ты вернешься в Чунцин, тем лучше. Я прикажу китайцам взять достаточно провизии. Следующий город по пути на север всего в тридцати километрах, там я найму новых людей и мулов.
– Как ты думаешь, когда нам следует отправляться? – спросил Чарльз, пошевелившись в шезлонге и поморщившись от боли.
– Примерно через час.
У Джанетты заныло сердце при виде того, как больно Чарльзу. Столь длительное путешествие верхом со сломанной рукой будет для него трудным. И тут ему не обойтись без ее помощи. Так что, пожалуй, ей надо забыть о путешествии в Ганьсу. Придется вместе с Чарльзом возвращаться в Чунцин, другого выхода у нее нет.
– Может, вы закончите рисовать растения, которые мы нашли вчера? – попросил Закари. Его волосы все еще были влажными от речной воды, намокшая красная рубашка облепила мускулистую грудь.
Джанетта кивнула. Чарльз остался сидеть в кресле, потягивая новую порцию бренди, Закари стал отдавать распоряжения относительно провизии и снаряжения мулов, а она снова принялась рисовать.
– Вы удостоились весьма лестного комплимента, хоть и не поняли этого, – сказал Джанетте Чарльз, морщась от боли. – Зак сам прекрасно рисует, и я не помню случая, чтобы он позволял кому-то зарисовывать растения вместо него, тем более в его полевом блокноте.
– Приятно узнать, что ему хоть что-то во мне нравится, – сухо ответила девушка, стараясь подавить охватившее ее чувство удовлетворения.
Чарльз снова через силу улыбнулся.
– Его тяжело выносить, да? Но поверьте моему слову, он больше бранится, чем на самом деле сердится. Моя мать рассказывала, что до смерти родителей Зак был веселым мальчиком. Наверное, смерть родителей была для него слишком тяжелым ударом.
Джанетта промолчала. Уж ей-то было известно, какой это тяжелый удар. Как и она, Закари был вынужден жить хоть и с добрыми, но чужими людьми и был для них обузой. Ходил в местную школу, тогда как Чарльз, который сам признавался, что не обладает и половиной ума и трудолюбия Закари, получил самое престижное образование, какое только могли обеспечить деньги. И тем не менее Закари преуспел в жизни больше, чем Чарльз. Девушка вспомнила, как Чарльз рассказывал, что Закари добился стипендии для обучения в Кембридже.
– Мулы навьючены, – сообщил вернувшийся Закари. – Вы поедете обратно с двумя китайцами и одним вьючным мулом. Остальные отправятся со мной.
– А может, не стоит лишать тебя этого мула? – с сомнением в голосе спросил Чарльз. – Мы будем в Чунцине через два дня, нам не потребуется много провизии. Все необходимое мы можем взять с собой, так ведь?
– У тебя и без дополнительного багажа будет достаточно проблем со сломанной рукой, – решительно возразил Закари. – Один мул с грузом провизии отправится с вами. Я объяснил китайцам, что произошло, и расплатился с ними. Оба надежные люди, будут сопровождать вас до самого консульства.
Китайцы уселись на пони и ждали.
– Так мы уже едем? – спросила Джанетта, с неохотой откладывая карандаш.
Закари кивнул.
– Чем скорее вы уедете и чем скорее руку Чарльза осмотрит врач, тем лучше.
Чарльз осторожно поднялся на ноги.
– Чертовски позорное возвращение, – с горечью произнес он. – Возможно, в следующий раз нам повезет больше, Зак. Может, мы с тобой отправимся в Гималаи или в Бирму?
– Может быть, – уклончиво ответил Закари.
Джанетта быстро взглянула на него, внезапно осознав, что решение Чарльза не продолжать путешествие лишило его малейшей надежды на то, что Зак когда-либо снова возьмет его с собой на поиски новых растений.
Охваченная отчаянием, Джанетта подошла к Бену и ласково погладила его.
– Ничего не вышло, Бен. Нам приходится возвращаться. Не будет ни путешествия, ни поисков голубого луноцвета.
Бен уткнулся мордой в ее руку, понимая только то, что им предстоит продолжать путь, и радуясь этому.
Джанетта села верхом на Бена, потом Закари помог Чарльзу взобраться в седло. Девушка услышала, как Чарльз сдавленно вскрикнул.
– Как вы себя чувствуете? – встревожилась она. – Может, сядете у меня за спиной?
Чарльз покачал головой:
– Нет, благодарю вас, Джанетта. Я еще ходить не умел, а уже ездил в седле, так что смогу управлять одной рукой. И прошу вас, не волнуйтесь так.
– Следи за тем, чтобы не ослабла повязка, – предупредил Закари. – Пока рука остается неподвижной и крепко прибинтована к телу, проблем у тебя не будет.
– Джанетта за мной присмотрит. – Чарльз вымученно улыбнулся. – Не хмурься, Зак, ее добродетели ничто не грозит. Ехать верхом я, пожалуй, смогу, но, скажу откровенно, чувствую себя паршиво.
Впервые за все время знакомства с Закари Картрайтом Джанетта увидела, как он улыбнулся.
– Все будет в порядке. Китайцы – лучшие в мире костоправы.
Чарльз двинулся впереди Джанетты, китайцы следовали за ними, ведя в поводу вьючного мула.
– Увидимся месяцев через десять – двенадцать, Зак, – крикнул Чарльз. Внезапно он показался Джанетте каким-то очень молодым и беззащитным. – Отыщи что-нибудь такое, чтобы в Кью все рты пораскрывали.
– Постараюсь, – пообещал Закари. Он посмотрел на девушку, собираясь что-то сказать, но передумал и только бросил на прощание: – До свидания, Джанетта, надеюсь, что дядя не слишком будет ругать вас.
На мгновение ей показалось, что в черных глазах Закари промелькнуло сочувствие, однако она не была уверена.
– Не будет, – ответила Джанетта, совсем в этом не уверенная. – До свидания.
Чарльз тронул бока своего пони каблуками. Закари стоял рядом с догорающим костром, среди голого ландшафта как-то нелепо смотрелись складной столик и шезлонги. Выглядел он одиноким. Очень одиноким. Джанетта отвернулась, сосредоточив взгляд на пони Чарльза. Она понимала, что если оглянется, то вспомнит о своих неосуществленных мечтах, и это будет просто невыносимо. Нависшие на ресницах слезинки упали на ее щеки.
Несмотря на то что Чарльзу трудно было ехать верхом, продвигались они довольно быстро. С приближением сумерек Джанетта смогла узнать ту местность, где останавливалась на ночлег.
– Я ночевала ближе к городу, – сказала она, когда вдали показались городские стены. – На берегу реки.
– Не представляю, как мы сможем отыскать то место, где вы обнаружили желтую лапчатку, – сказал Чарльз. Его усталое лицо лоснилось от пота. – Похоже, придется разочаровать Зака.
