Шэрон очень хотела, чтобы Анжело глядел только на нее, — взрослая ревность в десятилетней оболочке, которая лишь с трудом способна выдержать подобную тяжесть. Анжело заставил себя вспомнить о Фермане и обеспокоился:
— Нет, Бен, он никогда не задерживался так поздно…
И тут Билли проворчал:
— А это не его машина?
Это была его машина. Седовласый господин махнул нам рукой и повернул за угол, отправившись к гаражу на Мартин-стрит. Какое-то странное беспокойство, скорее похожее на женское предчувствие беды, жило в Анжело до того момента, пока Ферман не появился из-за угла и не зашагал к нам, помахивая ключами то двери. Подойдя, он улыбнулся детям и, взглянув на меня, натянуто кивнул. Что-то не то происходило с Джейкобом Ферманом. Он присел на верхнюю ступеньку и, обращаясь, по-видимому, к Анжело, сказал деревянным голосом:
— За городом, даже несмотря не дождь, хорошо.
Мне нужно было услышать этот голос снова, и я лениво произнес:
— Похоже, там было не очень прохладно.
Он не посмотрел на меня, а когда ответил, в голосе его прозвучала коварная нотка, совершенно не свойственная тому Ферману, которого я знал:
— В Канаде, наверное, никогда не бывает такой жары?
Тогда я решил, что Намир встретился с ним и заронил в его душу сомнения в том, что я совсем не тот, за кого себя выдаю.
Конечно, Намиру были известны все преимущества сплетен, намеков и полуправды. Необыкновенной силой оружие и такое простое в применении. Пятно, не смываемое ни с того, кому лгут, ни с того, на кого лгут. Я так старался представить другие, более сложные методы нападения, что глупо просмотрел этот, самый простой и самый естественный для всех, кто свято верит, что цель всегда оправдывает средства. Теперь следовало определить, какой слух был обо мне пущен. Кто я — азиатский шпион, анархист, беглый преступник?.. Я мог быть кем угодно: для лжи открывалось широкое поле. Ведь когда я раскрою одну неправду и опровергну ее, на смену тут же явится следующая.
И я сказал:
— Нет, почему же, иногда бывает. Но там, вдали от моря, нет такой, как здесь, сырости.
— В самом деле? Вы хорошо это помните?
Анжело смотрел на нас ошеломленно, Билли Келл — безразлично. Неужели это был тот самый Ферман, который так по-дружески расстался со мной всего несколько часов назад!
— Почему же не помню? Не так уж много времени прошло с тех пор, как я уехал из Канады.
— Да?.. Твоя мать дома, Анжело?
Не дожидаясь ответа, он обошел нас и отправился в полуподвальное помещение. Явно стараясь пройти подальше от меня.
6
Деньги из Торонто пришли на следующий день. Я приобрел очень приличный салатного цвета автомобиль 55-го года выпуска, и в течение двух следующих внешне спокойных недель Анжело немножко познакомился с лесом. Хотя немножко — это не то слово. Он встретил живую тишину леса с такой восхитительной восприимчивостью, как будто слушал самого себя, ему совершенно не требовалось учиться слушать, и мы не слишком-то заботились о словах. Под сенью деревьев его обычная мальчишеская непоседливость исчезла напрочь. Он оказался способен сидеть в тишине и наблюдать окружающее так, что я, вместо того чтобы предпринимать какие-то усилия по его обучению начаткам ботаники и зоологии, сохранял молчание и давал природе возможность говорить за себя.
У нас было четыре подобных экспедиций, миль на тридцать от города, в поросшие соснами предгорья Беркшира — два полных дня и два после полудня. Не могу сказать, что наши путешествия расширили мои знания об Анжело, но это не имело значения: он был счастлив и впитывал окружающее сразу всеми пятью чувствами, чего Латимер еще не требовал от него ни разу. Миссис Понтевеччио доверяла мне и, казалось, радовалась возможности поручить сына моему попечению.
Чего не скажешь о Фермане. Вечером того самого дождливого воскресенья я зашел к нему в комнату. Он всячески избегал моего взгляда, довольно грубо встречал мою болтовню, а потом и вовсе придумал для себя какое-то дело за пределами дома — лишь бы отделаться от моего общества. Я не стал придумывать объяснения всем этим переменам, ведь, честно говоря, я не очень-то и знал его. Но во всем этом была нотка какой-то фальши… Читая эти строки и глядя на происходившие события со стороны, вы, Дрозма, вероятно, сразу поняли суть случившегося. Я же не понял — тогда. Я только думал, что тот Ферман, которого я уже узнал, не стал бы молчать, если бы начал подозревать обо мне что-то гадкое, и высказал свои подозрения напрямик. Угрюмое отчуждение его характеру было не свойственно.
Недели через две после этой перемены с Ферманом Роза поделилась со мной своей тревогой. Сырым утром она убирала мою комнату, бледная, тяжело дыша. Когда я убедил ее отдохнуть, она со словами благодарности села в кресло.
— Ох! — вздохнула она. — Смогу ли я встать снова?.. Скажите, Бен, когда вы были мальчиком, входили вы когда-нибудь в эти самые… детские банды?
Я предпочел не касаться моего собственного детства:
— Не думаю, что Анжело занимается подобными делами.
— Да?.. Вы добры к нему. Я вам очень признательна.
Помню, я еще подумал: «Странно, что она относиться ко мне с таким дружелюбием, если Намир воспользовался ядом клеветы!»
— Вы знаете, я чуть было снова не вышла замуж, — продолжала она. — Мне казалось, что Анжело очень сильно нуждается в отце. Не следовало мне столько работать, теперь я понимаю. — Она вытерла пот со своего доброго, круглого, печального лица и поправила обернутое вокруг головы полотенце. — Он с достаточной уверенностью сказал вам, что не собирается войти в банду Билли Келла?
— Пожалуй, нет. Но, возможно, банда — это не так уж и страшно, Роза?
— Это страшно. Они устраивают драки… и не знаю, что еще. Я никогда не могла понять, что для него лучше. Все, что я могу, это проверить счет от бакалейщика. Как я вообще могла родить такого ребенка? Я, простая, как дорожная пыль…
— Это не так.
— Вы знаете, что это так, — сказала она безо всякого кокетства. — Кстати, отец Джад… он уже умер… он окрестил его Фрэнсисом. Это была идея Сильвио. В честь, знаете, благословенного Франциско ди Ассизи,[20] так что настоящее его имя Фрэнсис Анжело, но имя Фрэнсис так к нему и не приклеилось. Когда ему еще не было года, он выглядел как… как… В любом случае я должна называть его так, как решила я… Бен, вы не могли бы поговорить с ним о том, чтобы он не вступал в эту банду? Вы могли бы сказать, что я… что я…
— Не беспокойтесь. Я обязательно с ним поговорю.
— Ведь если он вступил, я, возможно, даже не узнаю об этом.
— Он бы вам сказал.
Выражение ее лица вполне определенно говорили, что существует достаточное количество вещей, о которых он ей не рассказывает.
— Кстати, Роза, мистер Ферман злится на меня?
— Злится?! — она была изумлена. А затем торопливо объяснила: — О, это из-за жары. Он ее плохо переносит. Мне самой всю последнюю неделю было тяжело общаться с ним.
В этот день я вывел свою машину — мы с Анжело назвали ее «Энди» в честь Эндрю Джексона,[21] потому что она всегда вздорно скрипела корпусом, — и поехал к «ПРО.У.ТЫ». Я знал, что в этот час Шэрон должна отправляться в опустевшую школу на музыкальные занятия. Она приняла предложение подвезти ее со снисходительным спокойствием.
