Время от времени они на какой-то миг поднимали корабль вверх, и мы… кажется, мы переставали дышать, и все твердили про себя: да — нет, да — нет… Был такой момент, когда я даже подумал: неужели он собирается разбить корабль здесь, на острове? Но на самом деле он находился во многих милях к западу. Это только казалось, что он так близко: яркое пятнышко в темноте. Метеор… да, мы можем считать его метеором, который ярко вспыхнул и сгорел. До самого конца, когда мы увидели, как корабль упал в воду далеко на западе, Эд не переставал пытаться. Безумный светлячок, вознамерившийся преодолеть узы тяготения… И мы никогда не узнаем, к чему он в действительности стремился. Никогда. Мне кажется, он вовсе не хотел вернуться на Землю. Может быть, он хотел найти еще одну звезду — звезду, которой не бывает…
Пол подумал; «Рассказать ли Кэджане о том, что сказал док после того, как все закончилось? Нет, не сейчас. Не раньше, чем я осознаю это сам». («Я считаю виноватым себя». «Что вы хотите этим сказать?» «Помните, когда Арек заметила, что он исчез? Я увидел, что Спирмен исчез, минут за десять до этого. Перед тем, как уйти, он бросил на меня взгляд. Мне кажется, я догадался, что он собирается сделать… и ничего не сказал. Земля — это очень далеко, Пол. Федерация больше не намерена строить межзвездных кораблей… в течение некоторого времени». «Но вы…» «Значит, виноватым можно считать меня. Я заглядываю себе в душу, и пребываю в недоумении… как обычно. Как бы то ни было, здесь — в нашем новом мире — я способствовал установлению некоторых безусловностей». Во время этой беседы шепотом в храме Дороти молчала, как будто она не нуждалась ни в вопросах, ни в ответах. Разговору положила конец Минйаан, сказав: «Давайте вернемся и скажем остальным, что некоторые вопросы уже решились».)
Кэджану волновали совершенно другие вопросы, которые для него было важнее, чем судьба Спирмена или прекрасный новый корабль с Земли — теперь для них потерянный.
— А знаешь, Пол, — сказал он, — когда Тедди увидела, как спускаются две прекрасных серебристых шлюпки, она тотчас же прибежала ко мне, чтобы я тоже их увидел! Это было первое, что пришло ей в голову. Какая прекрасная душа, сочетающая в себе качества и отца, и матери! — Кэджана беспокойно пошевелился. Ему причиняла боль старая рана бедра, которая никогда не заживет как следует. — Это совершенно дословное описание, Пол, уж поверь мне.
— Хорошо.
Пол внимательно присмотрелся к мудрому старому пигмею, жалея, что его способностей художника недостаточно, чтобы изобразить Кэджану, как он есть. Слишком многое не попадет на бумагу, даже если портрет будет дотошно точным. Что можно изобразить красками? Внимательное краснокожее лицо, маленькие терпеливые руки — левая рука привычно придерживает самодельные материалы для письма… Сирс — теперь Пол уже мог вспоминать о нем без острой горечи — Сирс способен был бы понять Кэджану лучше.
— Могу я тебе чем-нибудь помочь?
— Спасибо, Пол. Ничего не нужно. Я сегодня в порядке.
Но Кэджане явно не давала покоя еще какая-то мысль, и Пол не спешил уходить. Он знал, в чем нуждается пигмей: в утешении совершенно особого рода. Это было единственное, в чем Кэджана признавал свою слабость.
— Пол, скажи честно, что ты думаешь? Когда настанет час, это будет похоже на сон?
— Думаю, да. Но еще не скоро, Кэджана. Ты нам нужен.
Приветливое лицо пигмея выразило благодарность. Кэджана расслабился. Он бросил взгляд поверх плеча Пола и воскликнул:
— Эбара, а ты чего не спишь? Тебе давно уже пора сладко похрапывать.
Эбара вошел в комнату, с достоинством неся свой уютный животик.
— Я никогда не храплю, — негодующе возразил он.
Эбара сел около кровати, скрестив ноги. Он обхватил себя руками за ноги и принялся слегка покачиваться.
— Я слышал, как ты храпишь, старина.
— Вранье! — сказал Эбара. — Ты слышал свой собственный храп. Можешь не сомневаться.
Пол потянулся.
— Похоже, вы, джентльмены, собрались тут поскандалить в свое удовольствие. А я пошел.
Эбара торжественно и серьезно подмигнул ему левым глазом.
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — ответили пигмеи высокими голосами.
Покидая комнату, Пол услышал негромкие слова Эбары:
— А помнишь?..
Пол зажег лучину от огня очага в общей комнате, который никогда не гас, чтобы зажечь светильник в их с Дороти спальне. Было уже действительно поздно, почти настало время восхода красной луны. Всего лишь вчера ночью они видели ее над джунглями к западу от Вестойи… от того места, которое когда-то было Вестойей. В большой общей комнате остался приятный беспорядок от импровизированного вечернего банкета. Из-за суматохи, возникшей, когда был обнаружен побег Спирмена, и из-за того, что все были заняты устройством гостей, сраженных лихорадкой акклиматизации, в общей комнате никто пока толком не убирал. В центре комнаты на полу были разложены циновки. Вокруг стояли глиняные чаши для вина. Пересекая комнату с лучиной в руке, Пол бросил взгляд под ноги и увидел на земляном полу начерченные прутиком рожицы. Такие рожицы машинально рисовала Элен, когда ее мысли были сильно заняты чем-то другим. Рожицы были совершенно круглыми, с круглыми же носами и ртами. Поддразнивая свою сводную сестру, Элен называла их «тедди». Пол сонно улыбнулся и обошел рисунки кругом.
Кэджана очень гордился своим четким, разборчивым почерком. В свете масляной лампы коричневые чернила отливали золотом. Кэджана не записывал дружеский треп в начале банкета. Очевидно, идея пришла ему в голову после одной реплики Кэмон. Пол не помнил слов Кэмон в точности, но помнил, чем они были вызваны. Девушка Салли Марино, у которой были каштановые волосы и печальное лицо, упомянула о возможности войны на Земле. Кэджана записал последовавший за этими репликами разговор, как прямой диалог. Пролистав серые страницы, Пол убедился, что Кэджана нигде не дописал своего комментария. Пол знал, что Кэджана самостоятельно изобрел фонетическую стенографию. Она идеально удовлетворяла его собственным требованиям, но пигмей не смог обучить ей даже Низану. «Слишком сложно», — сказала она. У Кэджаны был очень острый слух — редкий дар, который он никому не мог передать.
СЛЕЙД: Мне кажется, для войн никогда не было одной-единственной причины. Причин всегда существовало несколько, и в какой-то момент они все сходились в одном фокусе. Наш мир, мадам…
РАЙТ: Просто «Кэмон». Мы как-то не обзавелись привычкой к сложным формам вежливости, капитан. Мы пользуемся именами и прозвищами. Иногда обращениями по должности. Например, если Элис ведет собрание, мы обращаемся к нему «губернатор».
СЛЕЙД: Хорошо. Признаться, мне это нравится. Наш мир, Кэмон, все еще разделен на две стороны. По идеологическому признаку. Существует азиатская империя Дженга. Позвольте, я покажу вам на карте…
ДЬЮНИН: Вот карта. Я ее утащила посмотреть. Какая красивая! Ах, если бы мы умели делать такие вещи!
ДОРОТИ: Со временем научимся, дорогая. Чтобы сделать такую карту, нужно много сложных машин.
СЛЕЙД: Да, такие машины нужно непременно доставить с Земли следующим же рейсом. Итак, смотрите — вот азиатская империя. Видите, какая она огромная, занимает почти весь континент целиком…
МЬЮКЕРДЖИ: Кроме моей страны.
НОРА ШТЕРН: Ну разумеется, Джимми…
МЬЮКЕРДЖИ: Для меня этот вопрос в каком-то смысле больное место, потому что моя страна вступила в Федерацию с опозданием.
СЛЕЙД: Вот азиатская империя, где долго считали, и продолжают считать, что отдельный индивид ничего не значит сам по себе, как один муравей в муравейнике. Государство — это все. Человек живет ради государства. Государство…
